Личный трофей опального генерала-1 (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 33

— Санечка, — пробормотал еле слышно и одним движением закинул ее к себе на живот. — Давай теперь ты, солнышко, — рассмеялся негромко. И когда Александра села на его чреслах и пятками уперлась в бедра, засмотрелся на тонкую талию и колыхающуюся грудь, перевел взгляд на руку, откидывающую назад гриву темных волос. А когда попал в плен карих Санькиных глаз, понял, что пропал. Единственный раз в жизни и на веки вечные.

«Вот она, моя слабость, — рыкнул он про себя, обалдело наблюдая за прыгающими перед носом полушариями. — Но не отпущу никогда», — простонал мысленно, ощущая, как вокруг стойкого солдатика сжимается плоть.

— Санечка моя, — снова прошептал он, переворачивая ее на спину и перехватывая инициативу. — Как же хорошо, что ты согласилась! Ты никогда не пожалеешь, — промычал он, делая глубокий выпад.

«Отступать некуда, позади Москва», — внезапно подумалось Александре, прежде чем «маленькая смерть» накрыла ее с головой.

Глава 17

Проснувшись ранним утром, Александра тихонечко выбралась из объятий недавно задремавшего Кирсанова и понеслась к Лешику. Ее дорогой сын спал, раскинув руки и ноги по всей кровати. Санька полюбовалась несколько секунд своим ненаглядным ребенком и, решив возвратиться обратно к Кирсанову, повернулась и со всего маху врезалась ему в грудь.

Она тихо ойкнула и даже осела в его объятиях от неожиданности.

— Ты что? Испугалась, Сань? — искренне изумился он.

Александра кивнула.

— Я не слышала, как ты вошел, — прошептала она. — Пожалуйста, не подкрадывайся так тихо.

— Постараюсь, — улыбнулся он и легко коснулся губами кончика носа. — Это профдеформация, Сань, — вздохнул Кирсанов и, приподняв ее, вышел из спальни.

— Я думала, ты спишь, — заявила она, как только обрела опору под ногами.

— А я думал, что ты сбежала, — ласково пробурчал он ей на ухо и потянул за собой обратно в кабинет. Обняв Александру, завалился вместе с ней в постель и, еще раз хитро глянув на заспанную красавицу, с усмешкой поинтересовался:

— Теперь, на трезвую голову, скажи прямо, ты выйдешь за меня?

— Да! — громко воскликнула она и, осторожно прикусив мочку его уха, грозно уставилась на Кирсанова. — Ты меня специально спрашиваешь по нескольку раз, надеешься, что откажусь?

— Не выдумывай, — рыкнул он. — Значит, вместе, — улыбнулся, как мальчишка, и снова полез целоваться.

— Сейчас встанем, — протянул лениво, когда поцелуй кончился, — распоряжусь насчет свадьбы. Если часа на два назначить регистрацию, а часа в четыре завалиться в ресторан, тогда и домой не засветло вернемся.

— Лешика не позже десяти нужно спать уложить, — вставила Александра. — А то потом целый день нудиться будет.

— Так точно, — фыркнул Кирсанов и свободной рукой влез Саньке за пазуху, огладил одну грудь, затем вторую. — Сейчас бы запереться с тобой, Санечка, где-нибудь в таежной избушке. Так чтобы печка жаром пылала и только мы с тобой. А за окном вьюга…

Богатое воображение Александры тут же нарисовало маленький бревенчатый домишко, русскую печку с ярким пламенем, мороз за окном и их с Кирсановым, лежащих на старой кровати с панцирной сеткой. Двое любовников, лениво ласкающих друг друга после бурного соития, не в силах разжать объятия. Санька будто наяву увидела голову Кирсанова, лежащую на большой подушке в белой наволочке с мережками, саму себя на плече у мужа. Заметила переплетенные ноги и крепкий зад Кирсанова, прижимающего Александру к стене. На краткий миг ей показалось, что она приподнимает голову и выглядывает из-за широкого плеча задремавшего мужчины. Обводит неспешным взглядом единственную комнатенку и внезапно в маленькое окошко с потрескавшимися деревянными переплетами видит прильнувшее к стеклу злое незнакомое лицо. Мужское? Женское? Не разобрать…

Санька вздрогнула, будто очнувшись, и покрепче примостилась к Кирсанову.

— Сережа-а-а, — позвала чуть слышно. — Если это не ты меня запугивал, то кто же тогда желает моей смерти? — она изумленно глянула на растянувшегося рядом мужчину.

— Ну наконец-то! — рыкнул он, приподнимаясь на локте и внимательно глядя на нее. — Реабилитирован по всем статьям. Долго ж до тебя доходило, — пробурчал недовольно и, заметив заплаканные глаза, пробормотал упрямо: — Я всех найду, Санечка, и бошки поотшибаю. — Осторожно вытер слезы, катившиеся по щеке. — Не реви, слышишь?

— Мне умирать нельзя, — прошептала она. — У меня Лешик.

— Вот ты, Саня, ума палата, — недовольно пробурчал Кирсанов и по-хозяйски провел ладонью по попе. Александра затрепыхалась, пытаясь вырваться из его объятий, а он, не поняв, что происходит, придержал ее покрепче и услышал недовольное:

— Сережа-а-а!

И если от Санькиного чуть хриплого голоса в штанах поднял голову стойкий солдатик, не думающий унывать, то возглас сестры заставил подскочить его самого.

Дверь распахнулась, являя смущенной Александре грозную Ларису Юрьевну в спортивном костюме и с мобильником около уха.

— Лара, — цыкнул на сестру Кирсанов, а она, нисколько не смутившись, бодро отрапортовала в трубку: — Да здесь он, Коля. Цыгане не покрали!

И сунув брату под нос мобильник, гордо удалилась.

— Здравия желаю, Николай Васильевич, — бодро отрапортовал Кирсанов и тут же оглянулся по сторонам. — Да я это… наверное, в спортзале телефон забыл. Допоздна тренировался, — весело сообщил он, почесав затылок, и хитро глянул на Саньку, лежавшую в его кровати. Все чинно и благородно. Даже щиколотки халатом прикрыты, но Лариска, видать, догадалась, что произошло. Сейчас небось Алене эсэмэску отобьет.

— Да, слушаю, — заверил шефа Кирсанов, а сам подумал, что телефон-то Ларискин.

«Пока с ней не переговорю, — хмыкнул он про себя, — трубку не верну». И заметив, что Александра встала и собралась выйти из комнаты, мотнул головой. Она, догадавшись, осталась. Начала буднично так собирать постель. Подушки и одеяло в одну сторону, а простыню — в стирку.

«Интересно, — снова подумал Кирсанов, упершись взглядом в мятую простынку, — сколько раз за эту ночь мы отбомбились?» — мысленно усмехнулся он, но тут же одернул себя, сосредоточившись на разговоре с шефом.

— Да, товарищ генерал, — заявил бодро. — Так точно, пятого января проведу пресс-конференцию. Только, — задушевно попросил Кирсанов, — мне бы материалы уголовного дела посмотреть и с адвокатами пацанов встретиться. А то получается, мало времени для подготовки остается. Хоть вы меня в отпуск до конца праздников отправили, придется в первые дни нового года в конторе появиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В трубке что-то сварливо забубнили, а Кирсанов, выслушав, радостно объявил:

— Мы с Александрой Андреевной хотим расписаться сегодня, — и сразу же стал похож на сына, затевающего какую-то каверзу.

— Теперь понятно, как ты в спортзале тренировался, Бек, — расхохотался Гоголь. — Во сколько свадьба?

— Еще не знаю, — фыркнул Кирсанов, — Александра Андреевна лишь вчера вечером согласилась. А я тянуть не хочу.

— Понимаю, — усмехнулся Гоголь и велел: — Завтра распишетесь. Сегодня хоть дай время подготовиться.

— Кому? — не понял Кирсанов.

— Александре твоей, Ларисе Юрьевне. Прически, платья. Им же важна эта мишура.

— Ну да, — пробубнил Кирсанов. — Может, и Алене удастся поприсутствовать.

— Ага, — согласился Гоголь. — А тебя, Бек, в одиннадцать жду в конторе. Решим, что говорить журналюгам. Сейчас дам указания насчет завтрашнего торжества. Часа на три регистрацию назначим, а ты на пять кабак закажи.

— Так точно! — расхохотался Кирсанов и, дождавшись, когда шеф первым нажмет на кнопку отбоя, взял Александру за руку и повел на кухню.

— Ну, в общем, ты все поняла, Лар, — сияя как медный пятак, сообщил Кирсанов.

— Поздравляю, — скупо улыбнулась Лариса, но шагнула к будущей невестке и раскрыла объятия. Расцеловала Александру в обе щеки, но стоило Кирсанову на пару минут отойти в сторону, как Лара схватила ее за запястье и прошептала угрожающе: