Одна из двух (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 2

Прижимая сына к себе мертвой хваткой, я опустился на крышу башни. Как только копыта Шаррума стукнули о мраморное покрытие, Хьюз спрыгнул, и, как ни в чем не бывало, подбежал к кузенам с радостными криками:

— Видели? Вы видели, как я летал?

— Летал?! Да, я чуть не умерла от страха! — возмущенно заявила моя сестра Нулза. — Если бы не твой отец…

— Ты плохо держишься в седле. И еще мал для кроатса! — добродушно усмехнулся Мойн, на правах старшего брата щелкнув Хьюза по затылку. Потом повернулся ко мне. — Что будем делать с Брукко, фра?

— Отправим в лаборатории, — распорядился я. — Твой дядя Зорган давно мечтает скрестить коня и фрагганку.

— Он сам не прочь скреститься с фрагганкой, — тихо засмеялась Нулза, когда мальчишки отошли. — А чего эта мумия сюда притащилась? — Спросила сестра и сама ответила. — Видать, по твою душу. Не поворачивайся!

Я и не собирался, боковым зрением заметив, как неспешной ленивой походкой, виляя бедрами, ко мне приближается Нинья. Прелестная кукла, обвешенная украшениями. Опять начнет зазывать на свою половину. Через год после смерти Ренцы такие приглашения стали повторяться слишком настойчиво. Но княгиня меня никогда не интересовала, да я не скрывал этого. Наш брак являлся политическим решением, и мой отец сговорился с дедом Ниньи, как только она родилась. Девочкой она частенько гостила в замке Стратту-арре, казалась милой и послушной. Я не испытывал к ней ни любви, ни ненависти. А окружающие справедливо полагали, что мне удастся полюбить невесту. Я тоже считал, что из Ниньи получится хорошая жена. Но ровно до того момента, когда в четырнадцать лет на пыльной дороге я встретил Ренцу. В тот день для меня перестали существовать другие женщины. А любые попытки Ниньи затащить меня в свою спальню или наведаться в мою, казались мне противоестественными.

Пытаясь избежать разговора с женой, я осмотрелся вокруг. Ничего важного, на что можно переключиться, давая понять княгине, что я очень занят. Нет, никаких государственных дел не наблюдалось.

Жена, улыбаясь, медленно подходила. Я приготовился к резкой отповеди, уже не раз сказанной. «У меня есть наследник!»

Послышалось ржание. Но гронглы, огромные птицы, охраняющие Стратту-арре, молчали, точно определяя, что в замок направляется кто-то свой. Иначе чрезмерный клекот пернатых привлек внимание стражи. Горе тому, кто пренебрежет советом лететь своей дорогой. Гронгла, выпущенная на волю, с легкостью пробивает клювом любую голову. Будь то стретт или фрагган. А может и человек. Но люди, жители Трезарианской республики, к нам залетают редко.

К верхним воротам замка приближались всадники. Даже с такого расстояния я понял, кто пожаловал. Огромная фигура Джурса виднелась издалека. А рядом на пегом скакуне летел Аджиус, худощавый маленький стретт.

Я почувствовал, как холодеет затылок, как позвоночник покрывается зловещим и липким потом. Случилось что-то серьезное, раз мои следопыты, охотники за лиурами, примчались в Страту-арре, а не прислали гонца с отчетом, как обычно.

Я стремительно развернулся и по переходному мосту быстрым шагом направился к воротам, подавая знак охране, пропустить. Немедленно!

— Отец!

Я резко обернулся, за мной увязался Мойн.

— Чего? — я постарался сохранить спокойствие.

— Можно с тобой? — напряженно спросил сын. — Это же охотники за лиурами. Может, им удалось найти маму? И она жива?

Мой взрослый сын, как маленький мальчик, продолжал надеяться на чудо. Как и я в глубине души.

Я почувствовал едкий ком в горле, попробовал взять себя в руки.

— Нет, сынок, уже нет никакой надежды. — Я покачал головой, по лицу прошла гримаса боли, а голос дрогнул. Я хлопнул Мойна по плечу, добавив. — Пойдем поприветствуем Аджиуса и Джурса!

Охотники, развалившись, сидели на кожаных подушках, степенно потягивая из гвелт стину, пищу богов. Вернее, расслабленно сидел Джурс, а Аджиус, сделав для приличия глоток, взволнованно пересказывал последние новости:

— Тайэн, мы заметили прайд. Две беременных самки и самец. Ползут к своей норе. Видать, участвовали в брачных играх на краю плато. Или охотились.

Я кивнул, соглашаясь. Прайд лиуров обычно состоял из двух-трех самок и одного самца. В поисках пищи лиуры, гигантские прозрачные змеи, в голодные годы забредали в степь, чтобы в высокой траве поохотиться на какую-нибудь живность. Да храни Наягна, любого крестьянина, ребенка или домашнее животное. Лиуры, эти кровожадные твари, жрали все без разбора. Причем сам процесс питания растягивался на несколько дней. Честно говоря, я толком не знал подробностей. Обычно мы находили обезображенные тела, местами облепленные плотной белой массой, которая высыхая, образовывала крепкую пленку и служила, по всей видимости, консервантом. Конечности лиуры считали несъедобными, подчас только по ним нам удавалось опознать жертву. Я словно вернулся на пять лет назад и отчетливо увидел откушенную тонкую кисть с кольцами, унизывающими каждый палец. Украшения, говорящие любому подданному Кхратто-аннов, что женщина, носящая их, принадлежит к княжескому дому. Жаль, что лиурам безразличны наши знаки отличия. Именно тогда я понял, что моя жена погибла и дальнейшие поиски напрасны. В тот момент я поклялся извести эту нечисть с лица планеты. Я, князь стреттов, Лей Кхрато-ан объявил войну лиурам. Плато постоянно патрулировали охотники, и при первой же возможности истребляли этих тварей.

— Вы убили их всех, я надеюсь? — рассвирепел я, даже не подумав придать голосу более спокойную интонацию.

— Нет, тайэн, — смутился Джурс. Аджиус закивал головой, соглашаясь с другом.

— Почему? — возмутился я. Для меня эта тема была слишком болезненной.

— Мы решили не торопить события. Лиуры сейчас в самом центре плато и никуда не денутся до завтра. Но мы хотели обсудить с тобой, что предпринять дальше?

— В чем дело?

— Они ползут очень медленно, пасут добычу.

— Стретт? Или какая-то живность? — насторожился я.

— Нет, тайэн. Все гораздо хуже. Они каким-то образом заполучили женщину трезов. Ведут ее к своей норе.

— Невозможно! Пришельцы тщательно охраняют своих женщин. Покупают и продают, как самый дорогой товар. Любая трезарианка стоит целое состояние. А сама республика находится в стороне от обитания лиуров. Встретиться друг с другом естественным образом они не могли. Вы ничего не путаете?

— Это точно. Ошибки быть не может. У нее светлые волосы и белая кожа.

— Странно, почему она не сопротивляется? Трезарианки выше и сильнее наших женщин.

— Мы с Джурсом решили, что она слепая, — вмешался в разговор Аджиус. — Бредет наугад, движения неуверенные. Иногда натыкается на скалы или камни. Уже побилась вся. Лиур направляет ее движение, слегка толкая хвостом. Один раз пленница свернула в сторону, так он ударил по ногам, и девушка упала. Самец притянул ее обратно, а девчонка даже не заметила. Может, не в себе. Это к лучшему. Убежать от лиуров она все равно уже не сможет.

— Завтра на рассвете выезжаем! Пока отдыхайте!

— Ты с нами, тайэн? — поинтересовался Джурс. — Сам или с крессангами?

— Поеду сам, без охраны. Это дело личное, — я мотнул головой. — Слишком большой отряд может спугнуть тварей. Подождем, когда они доберутся до своей норы. Может, обнаружатся еще особи. Уничтожим всех разом.

— А девушка? — воскликнул мой сын, неисправимый романтик.

— Наша главная цель — лиуры, Мойн, — спокойно и терпеливо пояснил я. — Нужно защитить княжество от этой напасти. Не хочу, чтобы пропадали стретты. Не хочу больше находить обглоданные останки. Мы обязаны изничтожить всех тварей. А жизнь какой-то трезарианской девчонки не так важна для нашей миссии, — заявил я, тщательно подбирая каждое слово. Мойн — мой наследник и я предпочитал учить его на деле, а не читать нотации.

Я не стал уточнять, что трезарианку мы постараемся спасти, если получится.

Глава 3. Цита

Я снова брела в неизвестном направлении, будто кто-то гнал, толкал в спину, неведомый и страшный. Но ничего и никого не видела, даже слепящего света. Кромешная тьма плотной завесой окутала мир вокруг меня. Нет, ничего не изменилось. Кожей я чувствовала горячее дыхание трех светил. Должно быть, Роа, Артеус и Снея взошли как обычно, никакого конца света не наблюдалось. А если и случился, то только лично у меня. Мои глаза предали, память тоже. Я шла наугад, в глубине души подозревая, что позади меня твориться что-то ужасное. Внутренний голос кричал: «Беги!». Только бежать я не могла, боги явно позаботились обо мне, наслав слепоту.