Семь невест. Кицунэ в подарок (СИ) - Волкова Риска - Страница 3

— Не двигайся. Желание.

— Что? — вырвалось у меня.

Я чувствовала, как нос начинает принимать размеры картофелины. Мне предлагают загадать последнее желание перед смертью или я что-то неправильно понимаю?

Глава 2

— Что? — прошептала я севшим от ужаса голосом.

— Это особое божество этого сада, охраняющее цветы моих вишневых деревьев от посягательства смертных. Если ты загадаешь желание, то оно оставит тебя в покое. — спокойно ответил Шин, разве что не зевая.

Я к его словам отнеслась с сомнением, но все же загадала то единственное и насущное, что мне было нужно: “найти путь домой”. Как только мысль стала более ясной и оформленной, я почувствовала, как насекомое оставляет мой несчастный нос в покое, улетев в неизвестном направлении.

— Молодец! — похвалил меня мужчина. — Теперь если в течении девяноста дней твое желание не исполнится, ты умрешь.

Я поперхнулась, разве что с кулаками не кинувшись на Иошинори, но тот невозмутимо продолжил идти дальше, а мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Думает, я не смогу исполнить свое желание? Ха! Смогу! Еще как! Не умирать же, в конце концов… Хотя, что-то мне подсказывало, что умереть от укуса вот такой вот козявки, как раз в моем стиле.

Оставшийся путь до дворца этого напыщенного равнодушного Шина я уже не восторгалась красотами. И вообще, таинственные пугающие насекомые мне мерещились чуть ли ни на каждом кусте и дереве.

— Пойдем. Я отведу тебя в комнату для гостей. — легко поднявшись по выкрашенным красной краской ступеням, Шин отодвинул легкую тростниковую циновку, заменявшую здесь дверь, впуская меня внутрь.

Сделав шаг, я даже рот открыла от изумления. Магия! Самая настоящая, была здесь повсюду! Дворец словно был живой внутри… Здесь витали маленькие светлячки, сами по себе в коридорах опускались и таяли снежинки-лепестки. А еще здесь порхали бабочки. Легкие и нежные, чуть светящиеся в темноте.

— Нравится? — бархатный голос сзади заставил меня обернуться.

Я встретилась взглядом с Иошинори и не смогла ничего ответить. Просто он… Он тоже был волшебным. Его черные, как смоль, волосы переливались серебряными искрами, кимоно светилось странным сиянием, а глаза… В них тоже плескалась магия. И она настолько зачаровывала, притягивала взгляд, что впору было лишиться разума. И я, наверное, сошла бы с ума неприметно, если бы внезапная судорога не свела мою ногу, и я с криком не полетела бы от неожиданности на пол.

— Эй… Долбежница? — Иошинори наклонился надо мной, рассматривая с любопытством ученого, который нашел интересный экземпляр какой-нибудь букашки. — Ты живая?

Я тем временем вовсю разминала пострадавшую конечность. Как там говорят? Носочек надо на себя тянуть? Я попыталась, но в жестких зимних сапогах, холодивших ноги, это было практически нереально. Я закусила губу от боли и смущения, совсем не обращая внимания на интерес замершего рядом со мной божества.

— Помочь, может?

— А? — все же пришлось на него посмотреть. — Можно я сапоги сниму? Так носочек тянуть удобнее!

Шин поперхнулся. Видимо, подумал, что я на пол села, чтобы гимнастикой позаниматься. Пришлось объяснять, что я, в принципе, не специально. Просто у меня от холода ногу свело. И вообще, со мной постоянно что-то случается.

— Это я заметил… — протянул мужчина. — Одного не пойму — как ты до своих лет дожила-то? Сколько тебе, кстати?

Я обиделась.

— Неприлично у девушки про возраст спрашивать! — заметила я, с небольшой заминкой расстегивая молнию сапога, на которую налипла ряска из пруда.

Стоило снять волшебные черевички, как из них на прекрасный пол Иошинори хлынула вода. Мутновато-вонючая такая, с песчинками.

— Я все уберу! — пискнула я, виновато глядя на мужчину.

Правда, тот и не думал сердиться. Напротив, то, что происходило сейчас, кажется его забавляло. Как иначе объяснить его полный лукавства и какого-то предвкушения взгляд?

Я потянула носок на себя, ногу с ужасной болью начало отпускать, а у меня на лице стала появляться дебильная блаженная улыбочка.

— Кайф! — сообщила я японскому божеству, а оно саркастически приподняло одну бровь.

— Теперь идти сможешь?

Я часто закивала головой и хотела уже напялить снятый сапог, как Иошинори тяжело вздохнул.

— Оставь их в покое, девушка! Во-первых, их нужно просушить, как и всю твою одежду. А во-вторых, здесь климат явно лучше, чем там, откуда ты свалилась на мою голову! — изрек он.

А я издала нечто нечленораздельное. Это что? Мне дадут во что-то переодеться что ли?

— Если найдете мне халатик и тапочки, буду очень благодарна! — пролепетала я, а Шин внезапно почему-то рассердился.

— Думаешь, у меня не найдется для гостьи одежды?

Ой… Я его по самолюбию что ли задела? Мы же гордые! Пфффф! Нет, чтобы сказать: “Фроська, пошли, у меня тут куча шмоток есть, выбирай, что хочешь!” К чему эта завуалированная вежливость?!

— П-простите… — выдавила из себя я и вновь потянулась к оставленному хлюпающему сапожку.

Но тот вдруг словно ожил, отползая от меня на полметра. Я потянулась к нему вновь, но он попытался сбежать вновь.

Рядом раздался смешок. А я почувствовала, что начинаю тихо звереть.

— Вы это специально, да? — с нажимом спросила я, а Иошинори невозмутимо посмотрел куда-то в сторону и даже, кажется, засвистел.

Уууу! Гад! Я собралась, сгруппировалась, приготовилась к броску, обозначив цель для захвата, и в один прыжок придавила самовольно ползающий сапог своей бренной тушкой.

Шин захохотал и захлопал в ладоши, а я показала ему язык.

Разрешив проблему с обувкой, и теперь неся ее в руках, а сама шлепая мокрыми носочками по красивому красному полу, я следовала вслед за японским божеством и думала о том, как моя жизнь теперь изменится. Наверняка от меня попытаются избавиться. Надеюсь, что не радикальным способом. Шин же со своей подруженцией что-то там говорил о ненависти к людям и так далее. Нет, в нашем мире я бы конечно же напомнила ему о том, что такое расовая ненависть, но здесь… Здесь мне придется как-то выжить и найти того, кто отправил меня сюда — мужика с разбитой бутылкой. В том, что он еще появится в моей жизни, я даже не сомневалась.

— Заходи сюда. Здесь ты пока можешь поселиться…

Шин отодвинул дверцу, больше похожу на тоненькую деревянную ширму, в сторону, и я очутилась в довольно странном помещении.

— Мило тут. — попыталась я расплыться в благодарностях, разглядывая внутреннее типично-восточное убранство, а Шин только хмынул. — Вазочки… Картиночки…

Мой взгляд остановился на маленькой шкатулочке с гейшами-девушками на крышке.

— Вазочки! Это самые дорогие предметы искусства нашего мира, человечка! Лучшие мастера расписывали их, а вот эту ка… НЕ ТРОГАЙ!

От резкого крика Иошинори шкатулочка полетела на пол, крышка раскрылась, а я невольно отступила назад, глядя как по комнате расползается вонючий зеленоватый дымок, а у мужчины на лице застывает ТАКОЕ выражение, что лучше бы это я упала и разбилась, а не эта шкатулка….

Однако, выразить свой праведный гнев мужчина не успел. Потому что резко побелел и вдруг свалился с глухим стуком на пол. Как раз рядом с разбитой шкатулкой. Я в шоке пару раз моргнула, проверяя, не причудилось ли мне это, но нет… Таинственный дымок из шкатулки и правда вырубил древнее японское божество, а по совместительству красавчика Иошинори.

— Ыыыы-ы… — издала я глухой звук, закусывая губу, и опускаясь рядом с мужчиной на колени.

Тот лежал на полу, словно идеально вылепленная скульптура. Мертвенно красив, темные волосы разметались по полу… Кимоно блестит. Хоть сейчас в гроб клади, и плакальщиц приглашай!

Осторожно потыкала его указательным пальчиком, проверяя, не прикидывается ли. Но нет. Мужчина был так же нем, бел и недвижим.

— Шииииин… Я ведь не нарочно, правда! — провыла я, прикидывая, что вначале делать — искусственное дыхание или массаж сердца.