Психолог для дракона - Елисеева Валентина - Страница 24

— А в моей стране усилило бы и без того тяжелый кризис. Брось, Эриас, лично на меня сейчас никто нападать не будет — полгода такой малый срок, что все соседи просто подождут. Поэтому меня так и удивил сегодняшний прорыв: интересно, кому это так не терпится по моей земле походить, что он тратит прорву магии на минутный визит.

— Обождутся они все, — зло сказал главный советник. — Полгода нам хватит! Лера вам поможет. Она удивительно работоспособная женщина: быстро читает, делает верные выводы, задает точные вопросы и действительно чего-то придумывает, в блокноте своем строчит что-то. Вы знаете, на нее отреагировала магия, когда я зачаровывал ваш меч.

— Эта ненормальная приложила руку к магии моего меча?! — аж подскочил на месте Гленвиар. — Я теперь побоюсь к нему прикоснуться!

— Все в порядке с вашим мечом, я проверил силы Леры — она не колдунья, а лишь носитель магического гена. Так часто бывает в одаренных семьях: один ребенок из десяти рождается колдуном, а остальные взаимодействовать с магией не могут, но способны передать этот дар своим потомкам. Вот сын Леры наверняка колдуном будет, я еще на Земле при прикосновении к нему сразу почувствовал скрытую силу.

— Тебе Асира в учениках не хватает? — хмыкнул Гленвиар.

— Асир мечтает вернуться к себе в село и работать там, он терпеть не может столицу, не любит шумные города. А мне хотелось бы оставить свою лабораторию тому, кого я сам выучил.

— Крепко ты надеешься на эту Леру, раз ее умирающего сына уже в ученики к себе записал, — поморщился Гленвиар.

— А в вас она не вызвала надежд?

«Хороший вопрос! — хмыкнул про себя Гленвиар. — Много злости она во мне вызвала — это без сомнений. Что же касается надежд… Она не лгала на нашей последней встрече, а ее разговоры и вопросы настолько странны и необычны — не знаешь, что и подумать. Она сама, кажется, верит в то, что может сделать мой предстоящий брак счастливым, а такая вера заразительна. Ну, если счастливым не сделает, то с ума сведет точно своими „приёмчиками“ и невозможными вопросами. А уж как она моего внутреннего зверя с первого мгновения взбаламутила — словами не передать! Я до скончания дней буду помнить тот ее замах рукой с намерением ударить при первой встрече, когда она поднялась с колен. Тогда даже подумал на миг, что сменить ипостась и выпустить крылья дракон сможет не от великого счастья, а от безмерной ярости: никто и никогда не смел так противостоять ему! Ох, и побесился я в последние дни из-за этой Леры, перед своими людьми неудобно: разъяренный дракон в самом невинном их жесте начал видеть вызов, а эта ведьма иномирная так и продолжает смотреть на меня без страха и покорности, лишь ухудшая положение дел».

Он ответил на вопрос советника так:

— Она странная. За все сто лет не встречал такой женщины. Когда впервые увидел ее в тех брюках — подумал сперва, что парень: щуплый, маленький заморыш с хвостиком торчащих светлых волос на голове и диковинными стеклами на лице. Не понимаю, зачем она сознательно доводит меня до белого каления при каждой встрече. Тебе не говорила?

— Нет, да я и не спрашивал. Раз специально злит вас — в этом есть резон, у нее свои методы сделать вас счастливым, а я привык доверять профессионалам и не вмешиваться в их работу.

— Может, ее методы заключаются в том, чтобы свести меня с ума? Идиоты все поголовно счастливые, с их лиц никогда не сходит блаженная улыбка. — Гленвиар хмуро посмотрел на Эриаса: — Мне не нравится появившееся на твоем лице задумчивое выражение!

Главный советник рассмеялся. В двери влетел его коллега, широкоплечий высокий мужчина в желто-черном военном мундире с золотыми позументами.

— По какому поводу веселье? На нас уже напали? Можно приступать к активным действиям, а не томиться в ожидании атаки? — пророкотал Селиан густым басом.

— Погоди, Изумрудный еще не успел провести через свой Совет новый закон о военнопленных, — охладил его пыл Эриас.

— Что за закон?

— Военнопленными в Изумрудной стране теперь будут считаться все люди, попавшие в плен захватчикам, в том числе и мирное население, — негромко просветил Гленвиар. — То есть все жители оккупированных земель попадут под юрисдикцию военных судов, их смогут казнить без суда и следствия, пытать, отправлять на бесплатные бессрочные работы, переселять куда угодно, а все их личное имущество будет конфисковано.

Лицо Селиана исказил священный ужас. Он хрипло произнес:

— Но это же, по сути, возрождение рабства, а оно запрещено общемировой конвенцией тысячу лет назад! Солдат дает присягу, он знает, чему посвятил свою жизнь и что ждет его в случае плена, его личное имущество — только то, что при нем, а какое отношение к военнопленным имеют фермеры и рабочие? Женщины и дети?!

— Пока общемировой Совет Драконов будет собираться и решать вопрос о подмене терминов, от моей страны мало что останется, — тихо ответил Гленвиар. — Изумрудный не забыл и не простил моему народу то, что во время двух прошлых войн в каждом поселении его встречали с оружием в руках все до единого, включая стариков, женщин и подростков.

— Он жестокий повелитель, и это всем известно, — пожал могучими плечами Селиан.

— Я вызвал вас не для того, чтобы обсуждать будущее, а чтобы разобраться в настоящем. Селиан, твоя феноменальная память способна удерживать в своих недрах немыслимое количество данных, так что о нападениях, диверсиях, провокациях ты помнишь всё до мелочей. Скажи, сколько раз за последнее время случались мелкие нарушения наших границ?

— Какой период времени вас интересует, повелитель?

— Скажем, десять лет.

— Нарушения границ начали фиксироваться только три года назад, до того было тихо. Известно о семи нарушениях. Показать на карте места прорывов?

Военный советник широко шагнул к стене с большой картой Золотой страны и споро воткнул в нее семь красных флажков. Гленвиар с Эриасом присвистнули.

— Не мне одному кажется, что эти точки образуют круг? — уточнил Эриас. — Селиан, вы почему не сообщили об этом факте раньше?!

— Я как-то не заметил упорядоченности в расположении точек, — почесал в затылке бравый вояка. — Вот если бы били всегда в одно место — тогда это имело бы значение, надо было бы там защиту укреплять, а так — щупают со всех концов, и бог с ними. И почему круг? Вот тут дырка получается приличная, и тут тоже, — указал он на два пустых места на воображаемой окружности.

— Тут дырки уже нет — это место сегодняшнего прорыва, по поводу которого я вас собрал, — возразил Гленвиар. Голос его звучал сипло и глухо. Он воткнул красный флажок в середину первого разрыва между равномерно расположенными по кругу точками. — И в этом месте тоже нужно поставить флажок. — Гленвиар заполнил последнюю «пустоту».

— Но эта точка лежит не на границе, — нахмурился Селиан.

— Это место гибели моего отца.

В северных горах дул ледяной порывистый ветер, сбивая с ног трех наглецов, решивших бросить ему вызов, появившись из портала на краю одного из плоскогорий. В отличие от теплой весенней погоды у подножия гор, здесь лежал искрящийся на солнце снег, местами сменявшийся гладкой и прозрачной, как стекло, наледью.

— Полог пробили где-то очень близко отсюда, — сказал Гленвиар, прислушиваясь к магии внутри себя. — Эриас, попробуй нащупать след лазутчика магическим поисковиком, а ты, Селиан, ищи материальные следы, которые он мог оставить.

Мужчины разошлись и начали обходить плоскогорье с разных сторон. Главный советник шел по центру, время от времени громко сообщая, что никаких отклонений в магической ауре не наблюдает. Селиан вскарабкался на хребет, опоясывавший плоскогорье с востока, и сверху всматривался в снежную равнину, выискивая на ней следы недавних посетителей. Гленвиар шел по западному краю, осматривая склон горы. Отвесный край сменился пологой перемычкой с соседней вершиной, а потом резко ушел вниз, в глубокое ущелье между двумя скалами.

— Здесь расплавлен снег! — крикнул Селиан, указывая вниз.