Искусство войны - Оловянная Ирина - Страница 9

– Я тебе что, братец Лис? Конечно, не в терновый куст. Пруд, говоришь… Обойдемся без пруда.

В результате я оказался в бассейне. За кроссовками потом пришлось нырять.

Вечером я написал Винсенто письмо с советом, как следует обойтись с воинственным братцем, и перекачал на диск наладонника всё, что собирался прочитать за этот месяц. Брать с собой тяжелый ноутбук глупо, считыватели, наверное, все захватят, а мой маленький красавец внешне от них почти не отличается.

Утром проф тепло попрощался со мной, но почему-то не захотел сам отвезти меня к месту сбора. Я удивился и немного обиделся, но виду не подал.

Я погладил перышки Самурая, почесал за ушком Геракла, погладил Диоскуров…

В элемобиле меня вез Фернан.

– Ты скоро будешь сдавать экзамены?

– Угу, – кивнул он.

– Удачи.

– Не слышу энтузиазма в твоем голосе, – насмешливо заметил Фернан.

– Ты хоть иногда появляйся, – потянул я жалобно.

– Ага, обязательно. Буду появляться и устраивать тебе медосмотр.

– Не-ет!

Мы засмеялись.

На посадочной площадке стоял большой аэробус, а вокруг довольно много народу. Фернан пожал мне руку и уехал, даже не выбираясь из машины. Что это со всеми сегодня?

Я подошел к толпе и понял: и проф, и Фернан поступили совершенно правильно. Мы же уже большие мальчики, и нам надо попрощаться со своими девочками, как-никак на пять недель уезжаем. Родители Алекса, например, были здесь, но провожали они Тони, а на старшего сына из деликатности даже не смотрели: он обнимался с Джессикой. Один только синьор Монкалиери стоял над душой Гвидо, как памятник самому себе. Он не этниец, что с него возьмешь?

Я заметил одноклассника Ларисы, с которым дрался весной. У него на шее висела Розита.

Мы с Ларисой не болтали: всё уже сказано, только стояли обнявшись, пока сержант не предложил мне решить, не хочу ли я остаться. Тогда я поцеловал Ларису в носик и забрался в аэробус.

Никогда не летал в аэробусах, и вообще никогда не ездил ни в каком нормальном транспорте, только боевые катера, боевые подлодки, бронированные элемобили…

Салон был разделен на отсеки, по шесть кресел в каждом. Гвидо, раньше всех сбежавший внутрь, «забронировал» нам один из них.

Тони сразу же прилип к иллюминатору: помахать маме с папой.

Шестым к нам подсел мой старый знакомец – «уменьшенный вариант Марио». Он тоже долго прощался со своей девочкой, и, когда он вошел внутрь, все остальные места уже были заняты.

Мы с ним обменивались враждебными взглядами. Лео был удивлен: он не знал, в чем дело, а Гвидо, как и Тони, смотрел в окно. Алекс тихо веселился пару минут, а потом сказал:

– Ладно, раз уж только я со всеми знаком… Представляю. Это мой одноклассник Роберто, тот самый, Лео, что посадил мне так понравившийся тебе фингал. Роберто, это мои друзья. Весной ты дрался с Энриком. Он у нас главный любитель покомандовать, но у него это неплохо получается, поэтому он до сих пор жив. Лео – лучший стрелок на всей Этне, и к тому же, скорее всего, ты не справишься с ним на боккэнах.

– Хм, – недоверчиво кашлянул Роберто.

Лео покраснел от смущения:

– Хотел бы я знать, почему ты до сих пор жив, главный болтун на всей Этне?

– Мы за него еще не брались, – заметил я.

– Просто вы не можете поделить мою шкуру.

– Ты слышал? Мы не можем поделить шкуру неубитого Алекса.

– Разыграем, – лениво отреагировал Лео, – ту монетку ты не потерял?

– Я ее передал музею обороны Мачераты! Так что Алекс в безопасности.

– Вот и хорошо, – облегченно вздохнул чудом оставшийся в живых приколист. – Продолжаю, около окна сидят мой брат Тони и герой обороны этой самой Мачераты, Гвидо.

Гвидо, не оборачиваясь, заехал Алексу локтем в живот. Алекс охнул.

– Готов, – констатировал Лео, – сейчас шкуру и поделим.

Вокруг аэробуса летали «Сеттеры» сопровождения: демонстрировали восторженным зрителям фигуры высшего пилотажа. Тони постоянно дергал то меня, то Алекса, чтобы поинтересоваться, умеем ли мы это.

А мы пикировались до самой посадки, все были очень довольны: давно мы не собирались все вместе, а тут еще нам что-то такое интересное предстоит. Алекс просветил Лео и меня на этот счет: каждый год какой-нибудь сюрприз на подземном полигоне, да и остальная программа не оставила меня равнодушным.

Примерно через час Роберто перестал смущаться и принял участие в нашей болтовне. В общем-то, раз он больше не поглядывает на Ларису, я ничего против него не имею.

Через два часа мы прилетели на прекрасный остров Пальмарола, самой природой предназначенный для детских военных лагерей, скалы не слишком сложные; пляжи большие и посыпанные золотым песочком; лагуны с прозрачной водой, пронизанные солнцем до десятиметровой глубины; большая система изумительно красивых карстовых пещер; высокие холмы, заросшие хвойным лесом; быстрые ручьи и маленькие речки, огромные поля с высокой травой. Плюс всё то, что сделано руками человека: полосы препятствий, стрельбища и еще что-то такое под землей. Детям подробностей не рассказывают, все только догадываются, что там расположен большой полигон, на котором и устраивают каждый год разные сюрпризы. Осенью, зимой и весной здесь тренируются новобранцы. Из багажного отсека выгрузили наши рюкзаки.

– Стой, – сказал Лео Гвидо, – сколько тебе сейчас можно таскать на спине?

– А чего? – заинтересовался Роберто.

– Под Мачератой, – ответил я, – Гвидо всю кожу со спины из бластера… – Я свистнул.

– Понятно.

Гвидо надулся:

– Со мной всё в порядке!

– Ну вот что, герой, – решительно заявил я, – если ты сию же минуту не дашь слово, что всякий раз будешь честно признаваться, если у тебя что-нибудь заболит, ты вообще рюкзак в руки не возьмешь, понял?! И благодари бога, если мы не будем таскать тебя самого.

– Ладно, – проворчал Гвидо, переспорить меня он не надеялся.

– То-то же. Так как?

– Ну, он пока легкий, только одежда и всякие мелочи.

– А сколько тебе можно загорать?

– Пять минут в день, – вздохнул Гвидо.

– Я прослежу, – пообещал Лео.

Я кивнул. Гвидо застонал в отчаянии.

– Вам с Тони, – предложил Алекс, – надо собраться на конференцию «что такое старший брат и как с ним бороться».

– Вместе со мной, – смеясь заметил Лео, – я тоже самый младший.

Трудно поверить, что это так. Но комментировать я не стал. Лео, наверное, так же мечтает о младшем братишке, как и я.

Нам сейчас предстоит небольшой марш: пятнадцать километров по холмам, к нашему лагерю.

– Года три назад, – признался Алекс, – я еще верил, что того, кто отстанет или заноет, немедленно отправят домой.

– А что? Не отправят? – заинтересовался Тони, кажется, он немного испугался.

– А какая разница? – удивился я и подмигнул ему: все будет в порядке, малыш.

Может быть, следовало отправить его к ровесникам? Э-э-э… В прошлом году я просил Алекса позаботиться о Гвидо… О мальках надо заботиться, но не настолько, чтобы они так и не научились плавать.

Тут к нам подошел одетый в полевую форму пехотный капитан. Мы поздоровались. Он ответил.

– Кажется, я здесь еще не всех знаю, – заметил он. – Начальник военного лагеря, капитан Ловере.

Лео, Тони, Роберто и я назвались.

Роберто смотрел на меня во все глаза. Черт возьми! Опять, как осенью в университете: я представляю из себя не то, что я есть, а сына знаменитого отца! Как я тогда сказал-то?.. «Знаменитая фамилия и последствия неудачной лоботомии – два разных диагноза». Этого хватило. Сейчас не всё так просто.

Капитан Ловере, если и был удивлен, то ничем этого не показал. Впрочем, у него же есть список, он знал, что я сюда еду.

Построились – и вперед. По холмам. Для малышни – серьезное испытание.

По дороге Алекс объяснял нам, как тут все устроено. В один аэробус помещается триста пассажиров. И это все ребята, что будут в нашем лагере. Детские лагеря устраивают вдоль берега моря, рядом с пляжами. На расстоянии несколько десятков километров друг от друга. Транспорт на острове представлен несколькими легковыми джипами и маленькими катерами, поэтому большая часть перемещений – на своих двоих. Чтоб ноги не атрофировались.