Молот Вулкана - Дик Филип Киндред - Страница 17

Его сотрудник предусмотрительно заметил.

— Вы не хотите, чтобы мы позволили ей появиться в районе Атланты?

— Именно так, — сказал Баррис, зная, что и без его пояснений там поймут ситуацию. В системе «Единства», наверное, не было никого, кто бы мог разгадать его истинные намерения. Атланта был основным объектом, которого все они страшились, большие и маленькие одинаково.

Интересно, чувствует ли Язон Дилл то же самое? — думал Баррис, покидая видеорубку. Возможно, он свободен от этого. Конечно, если размышлять логично, ему нечего бояться. Но в любом случае иррациональный страх должен оставаться.

Он направился через переполненное и шумное здание вокзала к одной из закусочных. Там он заказал бутерброд и кофе. Он посидел немного, собираясь с духом и размышляя.

Получал ли Дилл письмо, обвиняющее меня в измене? — спрашивал он себя. Сказала ли Рашель правду? Возможно, нет. Возможно, это был план повернуть его назад, удержать от посещения офиса Управления «Единства».

Я должен воспользоваться случаем, решил он. Несомненно, я могу прозондировать почву, найти информацию через какое-то время. Я могу узнать все в течение недели, но я не могу ждать так долго. Я должен повидать Дилла сейчас. Для этого я сюда и прибыл.

И я был с ним, думал он, — с врагом. Если такое письмо существует, несомненно, потребуются «Доказательства». Системе больше ничего не надо. Я буду разоблачен как изменник и признан виновным. И это будет мой конец, как официального лица системы и моей жизни также. Правда, что-то может, от меня и останется, но по-настоящему я жить не буду.

И еще, понял он, я даже не могу вернуться сейчас назад, в собственный регион. Нравится мне это или нет, но я встречался с отцом Филдсом лицом к лицу. Я с ним связался, и любые враги, которые у меня могут быть внутри и снаружи «Единства», получат то, чего хотят, чтобы сократить мою жизнь. Уже слишком поздно для того, чтобы все бросить, чтобы оставить идею спора с Диллом. Отец Филдс, подумал он иронично, вынуждал меня довести все до конца.

Он заплатил за еду и оставил закусочную. Выйдя на улицу, он нанял другой робокэб и поехал к зданию управления «Единства».

Баррис растолкал армию секретарей и чиновников в святая святых Язона Дилла — офисе Управления «Единства». При виде директорской нашивки — темно-красного разреза на сером рукаве его пиджака, служащие Управления «Единства» послушно уступали ему дорогу, оставляя свободным проход из помещения в помещение. Последняя дверь открылась и он внезапно оказался перед Диллом.

Дилл медленно поднял голову, положил кипу докладов.

— Как ты думаешь, что ты тут делаешь? — Казалось, он поначалу не узнал Барриса. Взгляд его упал на директорскую нашивку и перешел обратно на его лицо. — Это неслыханно, — сказал Дилл, — вторгаться подобным образом, без разрешения!

— Я приехал, чтобы поговорить с вами, — ответил Баррис. Он закрыл за собой дверь. Она сильно хлопнула, напугав хозяина офиса. Язон Дилл полупривстал, а затем сполз обратно в кресло.

— Директор Баррис, — пробормотал он. Глаза его сузились. — Вы нарушаете обычный порядок приема. Сейчас вы знаете эту процедуру довольно хорошо.

— Почему вы вернули бланк с моими вопросами? — прервал его Баррис. — Вы утаиваете информацию от «Вулкана-3»?

Молчание.

Лицо Дилла стало бесцветным.

— Ваши формуляры не были заполнены надлежащим образом. Согласно части шесть статьи десятой «Единства»…

— Вы перехватываете материалы у «Вулкана-3». Вот почему он не нацелил полицию против Исцелителей. — Он подошел поближе к сидящему, наклонился к нему так, что Дилл уставился на свои бумаги на столе, чтобы не встретиться с ним взглядом.

— Что? Это не имеет смысла.

— Вы знаете, что это означает? Измена! Скрывать информацию сознательно, искажать правду. Я могу выдвинуть обвинение против вас, даже арестовать вас. — Опершись руками о поверхность стола, Баррис громко сказал. — Неужели смысл всего этого — изолировать и ослабить одиннадцать директоров?

Он прервался. Он смотрел на ствол лучевого карандаша. Дилл держал его с тех пор, как Баррис ворвался в его офис. Мышцы на лице Дилла, мужчины средних лет, мрачно подергивались. Его глаза блестели, когда он сжимал маленькую трубку.

— Теперь ведите себя спокойно, директор, — холодно сказал Дилл. — Я удивлен вашей тактикой. Это оскорбительно. Обвинять меня и не давать возможности сказать даже слово. Наработанная процедура. — Он дышал медленно, делая серии глубоких вдохов. — К черту вас, — огрызнулся он, — садитесь.

Баррис сел, внимательно наблюдая за ним.

Я сделал свой ход, понял он. Он прав, он пронзителен и повидал больше, чем я. Может быть я не первый, кто врывается сюда, крича от негодования и пытаясь скинуть его с пьедестала силой.

Так размышлял Баррис, чувствуя, что его уверенность улетучивается, но он не отвернулся и продолжал смотреть на Дилла.

Лицо Дилла стало серым, капли пота выступили на его морщинистом лбу. Он вынул носовой платок и вытер пот, в то время как другой рукой продолжал держать лучевой карандаш.

— Мы с вами немного успокоились, — сказал он, — что, на мой взгляд, лучше. Вы были очень мелодраматичны. Почему? — На его губах появилась кривая ухмылка. — Отработали свое появление?

Его рука переместилась к нагрудному карману. Он потер что-то выступающее. Баррис видел, что во внутреннем кармане у Дилла что-то лежит и непроизвольно потянулся, чтобы посмотреть, что это. Но управляющий неожиданно резко отдернул руку.

— Лекарство? — удивился Баррис.

— Первый шаг измены, — сказал Дилл, я мог испробовать это тоже. Попытка схватить удачу за хвост принадлежит вам.

Он указал на пульт управления на краю своего стола.

— Все это ваше величественное появление, разумеется, было записано. Доказательство здесь.

Он нажал на кнопку и на видеомониторе у него на столе появился дежурный «Единства» в Женеве.

— Дайте мне полицию, — сказал Дилл, сидя с лучевым карандашом, направленным на Барриса. Затем обратился к нему. — У меня слишком много других дел, чтобы тратить время на безумных директоров.

— Я отвергну все ваши измышления в суде «Единства», — заявил Баррис. — Моя совесть чиста, я действую в интересах «Единства» против Управляющего, который шаг за шагом, систематически уничтожает систему. Вы можете исследовать всю мою жизнь и ничего не найдете. Я знаю, в суде вы потерпите поражение, даже если для этого мне понадобятся годы.

— У нас есть письмо, — сказал Дилл. На экране появился полицейский с массивной челюстью. — Приезжайте сюда, — приказал Дилл. Глаза полицейского забегали, когда он увидел сцену, где Управляющий направил пистолет на директора Барриса.

— Это письмо, — сказал Баррис как можно спокойнее, — не имеет под собой оснований, чтобы его принимать всерьез.

— О, — ответил Дилл, — вы недооцениваете его значение.

— Рашель Питт все мне рассказала, — ответил Баррис. — Значит, она говорила правду. Хорошо, это письмо такое же подложное, как и первое, плюс этот эпизод будет достаточно характерен, чтобы изобличить его. Эти вещи надо связать вместе, и они дадут приемлемую улику для «Единства».

Офицер полиции уставился на Барриса.

Сидя за своим столом, Дилл продолжал держать лучевой карандаш.

— Сегодня я беседовал с отцом Филдсом, — сказал Баррис.

Протянув руку к экрану, Дилл подумал, а затем сказал:

— Я перезвоню вам попозже.

Движением пальца он оборвал связь, изображением полицейского, уставившегося на Барриса, исчезло.

Дилл встал из-за стола, выдернул из розетки провод, питающий записывающее устройство, которое было включено с момента появления Барриса. После чего, он дал волю своему гневу.

— В письме написана правда, — недоверчиво сказал он. — О Боже, мне никогда не приходило в голову… — Затем, потерев лоб, он сказал — Да, это так. Коротко. Итак, им удалось проникнуть в «Единство» до уровня директоров. — В его словах были ужас и усталость.

— Они наставили на меня пистолет и задержали, — сказал Баррис, — когда я прибыл сюда, в Женеву.