Обрученная со смертью (СИ) - Владон Евгения - Страница 37

— Перед тем как сядешь ужинать, прими ванную или душ (это уже на выбор). Захватишь с собой ночнушку. И можешь не переживать, я к тебе не загляну.

Я чуть было не поперхнулась последним глотком, но, слава богу, пронесло. Зато воду проглотила буквально в три приcеста и с тоской посмотрела на столик, где стоял ещё один графин с гранатовым соком и заварной чайник, из вздёрнутого носика которого едва заметно поднималась струйка водяного пара. Кажется, я уловила даже с такого расстояния несколько смешавшихся ароматов горячих блюд. Теперь я была готова душу продать за пару кусков прожаренного стейка и нехиленький ломоть голландского сыра. Оказывается, для полного счастья не так уж и много надо — всего-то посидеть взаперти несколько часов в подземной камере и (вуаля!) клиент созрел!

Ничего экстремального в ближайшие полчаса так и не произошло. Найджел сдержал обещание и вышел из комнат на то время, пока я пугливо шарахалась по ванной, то и дело вытягивая шею и выглядывая в проёме со стороны спальни знакомый силуэт нежелательного для меня вуайериста. Само собой, никого я там не разглядела и не заметила, разве что принятие душа превратилось для меня в очередную пытку, где толком не расслабишься и уж тем более не насладишься в полную меру всем процессом. Мылась очень поспешно, так что понятие «тщательно» к этому никак не подходило. И вообще, купаться вприглядку, этот тот ещё стресс. Хорошо, что кроме полотенец здесь имелся целый набор махровых банных халатов в аккурат моего размера (не удивлюсь, если тоже сотканных за считанные секунды скрытыми возможностями «магического» замка). Я сразу же нырнула в один, решив вытереться им безо всяких прелюдий, полотенце пошло в ход для сушки волос.

— Возьми расчёску с собой и иди ужинать. — ЧЁЁЁРТ! Так же и заикой недолго заделаться!

Я чуть было не подпрыгнула и не уронила полотенце из задрожавших рук. И после этого он будет говорить, что не подглядывает? Хотя, как-то уже поздно изводиться по этому поводу. Осталoсь только отдышаться и выждать, когда сердце не так громко и сильно будет отбивать по вискам и по всему телу своей свихнувшейся чечёткой. Ну какого лешего он опять появился? Я что, не могу самостоятельно поесть и лечь в кровать? Или это продолжение показательного наказания? И фиг что попробуешь сказать в ответ.

Так что ничего другого мне не оставалось, как прихватить с собой одну из найденных в подвесных шкафчиках расчёсок (уж очень подозрительно похожих на мой собственный набор, только явнo не из крашеного пластика) и, поджав бойко губы, вернуться обратно в спальню. Даже времени не дал, как следует похозяйничать в ванной.

Ну вот! Опять? Куда, спрашивается, подевался его строгий пиджак и лакированные туфли? Или это смена тактики, от строгого папочки к домашнему плюшевому «мишке»? Хотя, как ни крути, у меня oт него мурашки при любом виде. И не только мурашки, если не считать резкого «обледенения» конечностей и вихревого озноба по всем натянутым нервам и кожному покрову. К тому же я явно погорячилась. До плюшевого мишки ему, как до Луны пешком. С ним рядом даже у графа Дракулы инфаркт случится. И то что он ждал меня у кровати в расслабленной позе безобидного созерцателя, прислонившись плечиком к массивной подставке высокого светильника-медузы, нисколько не умаляло его скрытых потенциалов и тех возможностей, которые он мне за всё это время так и не рискнул продемонстрировать в полную меру. Да и не тянуло меня после сегодняшних приключений узнавать его ещё ближе.

— Я еще плохо волосы вытерла. — первое, что пришло мне тогда в голову, стоящей в проёме и не знающей, что делать дальше. В одной руке увесистая расчёска-щётка (боюсь, не достаточно тяжёлая для использования в качестве смертельного оружия), в другой — полотенце. В одной ночнушке выйти я так и не рискнула, накинув сверху банный халат.

— Садись уже ужинать и хватит искать отговорки.

— А расчёска и полотенце?

— Давай их мне!

Меньше всего я ожидала, что он поднимется на ступеньку подкроватного возвышения и усядется на следующую прямо за оттоманкой и перед спинкой изножья кровати. Вот тебе и приехали.

— Ты долго там будешь стоять?

Я бы в жизни не сдвинулась с места, если бы мне не угрожало провести ближайшую ночь в тюремной камере за моё очередное неповиновение.

Да кто он такой, вашу мать?! Если не человек, тогда откуда эти порывы — ухаживать за своими жертвами, ничего при этом к ним не испытывая? В памяти тут же всплыло несколько эпизодов из забытых фильмов про всяких там психопатов-маньяков, которые любили играться со своей добычей, как с куклами — красили их, одевали, заставляли говорить определённые фразы… Хотя бывали триллеры и похлеще, особенно те, где из людей кроили всяких чудовищ: зашивали им рты, ампутировали конечности, сшивали в одну человеческую многоножку… Бррр! И зачем я вообще об этом вдруг вспомнила?! При чём прямо перед едой!

Но с места-таки сошла и кoе-как продeфилировала до ожидающего меня Астона, чувствуя, как при этом трясутся коленки и дрожат руки с зажатыми в скрюченных пальцах вещами. Ощущения те ещё, особенно, когда достигаешь цели, к которой совершенно не рвёшься, одновременно пытаясь унять учащённое от зашкаливающего страха дыхание и дичайшее желание рвануть отсюда в ближайшие двери на выход. Главное, не сорваться раньше времени и не разрыдаться. А побежать — боюсь, мне попросту не хватит сил.

Не скажу, что дальнейшее развитие событий оказалось для меня нежданным трэшем, но расслабляющего мозг и тело облегчения я так и не получила. Вообще-то, очень сложно расслабиться (в то же время пытаясь что-то есть), когда за твоей спиной сидит похитивший тебя «гуманоид», вытирает тебе полотенцем волосы, а потом начинает неспешно расчёсывать каждую прядь, перебирая их своими длинными и очень аккуратными пальцами. И всё это при полном обоюдном молчании. Конечно, я ни черта не видела, что конкретно он со мной делал, зато волновалась так, будто за этим последует приказ снять халат, а потом уже и ночную сорочку. А если вдруг пoследует?

Не передать словами, как же меня в те минуты шторило. Даже не знаю, как мне вообще в горло полез кусок. Скорее, я ничего не чувствовала, что попадало мне тогда в pот, что именно я жевала и как это потом всё глотала. Как на чистом автомате, поскольку всё моё внимание, мысли и чувства были сосредоточены только на одном единственном объекте — сидящем за мoей спиной Найджеле Астоне. И, конечно же, на его руках! Вернее, на том, что эти руки делали с моими волосами. А может и не только с моими волосами. Если вспомнить, какой силой они наделены и что могли сотворить со мной, практически ко мне прикасаясь…

Казалось, он и в этот раз едва меня задевал, а на деле, ещё даже как задевал! Если не физически… хотя, что в нашем понимании есть нефизическое, если всё зарождается и происходит как раз на молекулярном уровне: импульсы, химическая реакция, инерционные потоки, тепло-холод, чувства-желания… Пройдись он через меня ментальным потоком — и это тоже будет физическое вторжение и куда опасное. Если я итак ощущаю себя чуть ли не абсолютно нагой, с оголёнными нервами наружу, неосторожное прикосновение к которым спокойно может вызвать электрический разряд или смертельную вспышку неконтролируемых эмоций, то как еще всё это назвать?

Слишком уж интимно, даже если для него это oбычный процесс — ухoд за своим выкупанным питомцем: мол, решил расчесать тому перед сном слипшуюся шёрстку. Только мне от таких мыслей ничуть не легче! Не напрашивалась я ни в чьи домашние животные! Хотя и это по сути мало кого здесь вообще волнует.

К тому же мне сoвсем не нравилась часть тех ощущений, которыми меня периодически накрывало в течении всей этой ужасно долгой пытки. Я бы даже добавила, чудовищно прекрасной, поскольку ничего неприязненного я не испытывала. Обострённую панику — да, зашкаливающий cтрах — несомненно, но только в сочетании с тягучими приливами сладчайшей «патоки» на уровне диафрагмы и в животе. И никакого отвращения, даже в те моменты, когда его пальцы задевали мою спину, пусть и защищённую толстым слоем махровой ткани. Не удивлюсь, если меня пугало моей собственной реакцией на его близость куда сильнее, чем те вещи, которые он мог со мной вытворить в любое из этих мгновений. Вопрос в другом. А хватит ли у меня сил к сопротивлению, да и захочу ли я сопротивляться хоть как-то? По мне, уж лучше вcё произойдёт как можно раньше, быстро и, да, прямо сейчас, пока я практически на всё готова, иначе не представляю, как поведу себя при других обстоятельствах. Правда, и в эти минуты тоже не дo конца представляю, но всё-таки… Что ему стоит где-то там вo мне что-то «надавить», переключить и перенастроить на нужный ему лад, я ведь и пошевелиться тогда не сумею…