Порочный ангел (СИ) - Кьют Аля - Страница 31

Когда я думала уже, что умру, и ждала очередного упущенного удовольствия от укуса, Глеб сжалился надо мной. Его губы сдавили клитор, а язык сильнее и быстрее стал теребить пульсирующий бугорок. Я заорала на всю долину, задергалась, словно под ударами тока. Оргазм был таким сильным, таким долгим, ярким, постепенно затухающим пожаром, который становился еще более сладким и вкусным под конец.

Губы Глеба не отпускали, пока я не выпила удовольствие до последней капли. И потом он не отстранился, а продвинулся выше и поцеловал меня в губы, давая попробовать себя на вкус. Его тело было как тяжелое горячее одеяло, а поцелуй как вишенка на торте.

В этот момент я была не в себе, конечно, но успела понять, что Глеб читает меня идеально. Я кончала, и он продлевал мой оргазм до максимума. Я хотела нежности после, и он поцеловал меня, крепко обнял. Я повела плечами, чувствуя как отступает адреналин и возбуждение, но не успела еще ощутить холод земли и воздуха, а Москвин уже натягивал на меня джинсы, свитер, поднял на ноги и накинул на плечи куртку.

— Пойдем. Надо добраться до виллы, пока совсем не стемнело, — скомандовал он, пряча камеру в сумке. — Выпей. Не мерзни.

Глеб сунул мне в руку бутылку, и я отхлебнула.

— Разве ты не хотел поснимать долину на закате?

— Я уже снял все, что хотел. Даже больше.

Его ухмылка при этом была бесценна. Я даже запуталась в ногах и едва не упала. Москвин подхватил, конечно, и не отпускал. Кажется, я вообще не шла, едва касалась ногами земли.

Глава 15. Белая дорога

Глеб почти тащил меня через поле, иногда забирая бутылку, делал несколько больших глотков и отдавал мне снова. Может быть, я была совсем пьяная и удовлетворенная. Может быть, мы просто шли с холма, и это было проще. Не знаю. Но во всем теле чувствовалась потрясающая легкость, а в голове каша.

Москвин что-то мне говорил, а я смеялась как дурочка. Когда мы добрались до виллы, совсем стемнело. Оказалось, ее хозяин не в восторге, что мы шлялись по его землям без разрешения.

Наверно, хорошо, что я не понимала ни слова по-итальянски. Глеб пытался что-то объяснить, но в итоге наиболее убедительным оказался аргумент в пятьсот евро, которые Москвин положил хозяину на стол.

Тот сразу забыл о претензиях и гаркнул какого-то Гонсало. Видимо, это был его сын. Он отвез нас в Монтепульчано, где Глеб купил мне горячий кофе и взял такси до побережья.

Уже у машины я поняла, что совсем не хочу уезжать. Кофе немного взбодрил, но смелость от вина все еще грела кровь.

Я не спешила садиться в такси, захлопнула дверцу, которую Глеб открыл для меня, встала на цыпочки и обняла его за шею.

— Давай останемся здесь. Снимем номер в отеле, выспимся. Зачем куда-то ехать на ночь глядя? — шептала я ему в губы, чувствуя себя очень сексуальной, роковой даже.

Глеб не уклонялся от моих поцелуев, наоборот, сам стал ласково касаться моих губ своими и тоже зашептал.

— Мы не выспимся, если останемся здесь. Я не усну с тобой рядом, маленькая.

— Так даже лучше.

Я совсем расхрабрилась. Перспектива лишиться невинности с этим мужчиной, в этой стране, в этом жутковатом зачарованном городе казалась мне такой привлекательной. Адски заманчивой.

— Давай останемся, Глеб. Хочу… С тобой. Давай.

Я целовала его, поглаживая шею сзади и чуть царапая кожу головы. Москвин почти мурлыкал, и я думала, он открывает дверь, чтобы отпустить машину. Но — нет.

Глеб аккуратно усадил меня в салон, и сам устроился рядом, сказал что-то по-итальянски, и водитель выжал газ.

Я не успела расстроиться, а Москвин уже обнял меня и снова стал целовать.

— Видит бог, малышка, я бы хотел всю ночь ласкать тебя, слушать твои крики и смотреть, как ты кончаешь…

Я прикусила его за губу и захныкала. От этих слов было почти больно, но и сладко тоже.

— Но ты пьяненькая, Лесь. Боюсь, в тебе говорит вино. И я тоже немного не в себе, чтобы ограничиться играми.

- Разве ты пьян? Мы всего бутылку выпили, — не могла не удивиться я.

— Пьян, малышка. Но не от вина. И мы выпили две. Иначе, ты бы замерзала или послала бы меня к черту.

Я не удержалась и укусила его за шею. Вообще, в меня кто-то вселился. Я стала понимать Глеба, который постоянно кусал меня. Или он опять прав, и это все вино?

— Ты чертов демон.

— Знаю. Ты говорила.

Пока я вспоминала, когда же говорила ему такое, Глеб снова стал меня целовать, гладил бедра, под коленями. Он сбросил мои сапоги, закинул мои ноги себе на колени.

Мы всю дорогу целовались. Я действительно никак не могла протрезветь окончательно. Голова кружилась, мысли путались, желания были одно другого нелепее. Я то почти плакала, то принималась раздевать Глеба. Он успокаивал меня, нежно, но твердо убирал мои руки от молнии на своих джинсах.

— Не надо, Лесь. Не сейчас, — уговаривал меня Москвин, не отпуская ни на миг. — Давай завтра утром поговорим. Тебе нужно поспать, сладкая девочка.

Я все-таки решила обидеться на его отказ. Машина остановилась, и Глеб замешкался, отыскивая наличные, чтобы расплатиться. А я прямо в носках выпрыгнула из машины и гордо побежала к дому.

Слава богу, было недалеко. На веранде я сняла носки и прошла внутрь по теплому полу. Горел свет на кухне, и я зачем-то отправилась туда, а не в спальню. Наверно, снова назло Глебу.

Чертов демон прав. Это раздражало, но признать было необходимо. Мне действительно нужно выспаться и протрезветь, а утром уже подумать обо всем, поговорить с Москвиным откровенно и прямо. Я хотела его до одури. Он знал это, конечно, но думаю, хотел бы услышать от меня лично.

Я собиралась попить воды и пойти спать, но мои планы нарушил Ник.

Я не сразу его заметила. Он сидел за кухонным столом. Вернее, почти лежал на нем, резко дернулся, когда я вошла.

— Ах, Леся, привет, — проговорил он нарочито беспечно.

Я не могла не заметить у него на носу белый порошок. Ник тут же вытер его рукавом, шмыгнул носом. На столе тоже была белая дорожка. Мне стало жутко, но я решила не показывать этого. Я взяла бутылку воды, стараясь не выдавать нервы.

— Привет, Ник. Ты чего так поздно? Иди спать.

— Тебя жду. Хочешь? — он кивнул на стол, встал и сделал шаг ко мне.

— Нет. Я только попить хотела. Да и тебе не стоило.

Ник усмехнулся. Я поспешила отступить, но он оказался быстрее и схватил меня за руки. Чертово дежавю.

— Тебе нужно расслабиться, Лесь. Что ты ломаешься, дергаешься? Прям целочка-целочка.

— Нет, — ответила я. — Мне и так хорошо.

— А будет лучше.

Его глаза опять были безумными, черными.

— Нет, Ник, — повторила я. — Отпусти меня, или закричу.

Наверно, это было зря. Ему совсем снесло крышу. Ник только сильнее сдавил мои запястья и подался вперед. Я приготовилась орать, но позади меня прозвучал спокойный сильный голос.

— Она сказала «нет». Отпусти ее, Ник.

Он тут же разжал руки, а я поспешила спрятаться за Глебом, который вошел в кухню. Босой, как и я, уставший и адски злой.

Рид рассмеялся, снова нервно вытирая нос рукой, глянул на стол. Глеб посмотрел туда же.

— Кажется, я велел тебе держаться от Леси подальше, — проговорил он, буквально цедя слова от злости.

— Брось, Глеб. Мы играли, баловались.

— Который раз за отпуск твое баловство доводит ее до слез? Третий?

— Какие слезы? Ты чего?

— А это? — Глеб кивнул на стол. — Какого гребаного хрена в моем доме? Я говорил, чтобы не было этого дерьма! Ник, твою мать, я подписался, поручился за тебя. Настя за тебя поручилась.

— Да я каплю.

— Мне насрать. Собирай вещи и уматывай.

— Что? Куда?

— Куда хочешь.

— Никуда я не поеду среди ночи. Какого… — кипятился Рид.

— Если через десять минут ты все еще будешь здесь, я опишу твоему куратору из ментовки все, что ты тут творил.

— Разыгрываешь? — Ник никак не мог поверить, что Глеб серьезно.

А я вот ни капли не сомневалась, что Москвин исполнит все свои угрозы.