Ангел для Рыбки (СИ) - Енодина Анастасия - Страница 58

— Про «трогали» — признаю… — Кивнул Ивлев. — И, увы, я никак не могу это изменить… А про невинных животных вообще не понял.

— Мрачный писал, что обожает охоту. Фотку с лисой и подпись к ней помнишь? — напомнила я, на что Ивлев улыбнулся:

— Мрачный — воплощение кошмаров Рыбкиной, только и всего. Ты ведь не думаешь, что хоть слово из того, что было на его страничке или что он писал тебе не в личку — правда?

Я вздохнула. Да, ещё одно, чего бы не стал делать мой Грач.

А Глеб тем временем продолжал, не понимая, что этим только отталкивает меня:

— Вообще, зря ты так про охотников. Любовь к природе и животным — из города идёт. Это ещё Пришвин говорил. Порой эта любовь слепая и идеализированная… А охотники… Это целая каста, свои традиции… Они как санитары леса, и то, что зелёные их совсем зажимают — это нехорошо… — он заметил мой недобрый взгляд и сказал, смутившись: — Я не охотник, я просто рассуждаю… Не верь Мрачному, хорошо? — он улыбнулся, а я — нет.

— Нравилось издеваться над незнакомкой? — поинтересовалась я.

— Да. Нравилось узнавать незнакомку. — Поправил Глеб. — Я нашёл её из-за фамилии. Твою-то не помнил, вот и решил, что Рыбкина — это похоже на Рыбку… Тем более у тебя были фотки там… из мест, похожих на эти, как я тогда думал… Мне нравилось их смотреть, и я даже планировал однажды вызнать у тебя, что это за место… А потом мне рассказала тётя про Осётрино… Я решил порасспросить её, но она бывала тут редко и не могла знать, где твой дом…

— Почему не рассказала про то, что твоя Рыбка разрушила твою семью? — удивилась я. — Не предупредила, что ища Рыбку, ты найдёшь Виктора?

— Про Виктора… Она вообще без понятия, остался он с твоей матерью или уже поменял десяток женщин, — пожал плечами Глеб. — А про тебя… Она знала, что я… люблю тебя… До сих пор люблю… С этого и начался наш разговор тогда… Ну, и решила, чтобы сам всё узнал и сам разобрался… Нель, да, ты не будешь первой моей девушкой, если даже мы бы оба этого хотели, но… Ты не могла не заметить, что всегда встречался с «куклами», с теми, кто не может ничем зацепить… Я выбирал таких, чтоб не дать шанса кому бы то ни было вытеснить Рыбку, пока я не отыщу её… Признаться, у тебя получилось меня зацепить… И это особенно бесило.

— Потому что я любовница твоего отца? — усмехнулась я.

— Да… да уж… — он вздохнул и отвернулся, признавая поражение. — Знаешь, наверно, это и правда не имело смысла — говорить тебе… Никому ведь не стало легче от того, что мы нашли друг друга… Ты разочаровалась, а я понял, что вряд ли ты решишь быть со мной. Надо было просто уехать и не начинать эти разговоры…

Он был прав. Не стоило так сразу всё вываливать… Лучше б я сперва узнала, что он сын Виктора и потом, привыкнув к этой информации, стала узнавать его больше и пришла бы к тому, что он и есть Грач…

Он продолжил:

— Я хотел сделать всё, чтобы мы отдалялись друг от друга всё больше, но… как видишь, не выходило у меня…

Даже если он и правда делал всё, чтобы мы отдалялись, то странным образом действовало это иначе — он привлекал внимание, я замечала его и уже не выпускала из поля зрения. Знала, что он ненавидит меня, но была рада попытаться узнать причины, понять этого парня…

Может, у нас есть шанс? Он и правда не такой плохой, как Мрачный, и он действительно мой Грач… И он не охотник даже, и его первая любовь — я. Что ещё нужно для счастья? Вон, мама счастлива с Виктором, несмотря на то, что в прошлом у них годы жизни с другими людьми…

Я оглядела Глеба. Он был расстроен, и мне очень хотелось сказать ему что-то обнадёживающее, но я не находила слов. Я люблю Грача. Я люблю его, Глеба. К этому просто надо привыкнуть.

Мне было хорошо в его объятиях, мне нравилось тонуть в его глазах, мы часто чувствовали одинаково…

Невероятно, что тот мальчишка — это этот статный парень… Невероятно, что мы нашли друг друга.

Всё должно было быть иначе! Это должен был быть самый счастливый день в моей жизни! А я портила его и себе, и Глебу из-за своих глупостей!

Да, он обнимал и целовал многих, но так, как будет целовать и обнимать свою Рыбку — не обнимал и не целовал никого, в этом я уверена! Он любит меня, он отыскал меня!

Я буквально чувствовала, как от этих мыслей мои глаза разгораются блеском счастья с примесью слёз.

К чёрту всё! И наших родителей с их ошибками, и наши странные взаимоотношения, и недопонимания, и страхи! Мы встретились вновь, через столько лет, мы не забыли друг друга и мы должны, просто обязаны попытаться быть вместе, ведь оба так долго ждали этого момента!

Я смотрела на Ивлева и ждала, когда же он поднимет взгляд и разделит со мной моё невысказанное решение, но он не смотрел на меня.

Наверно, зря я тогда призналась, что не могу сказать, что полюблю его…Растерявшись, ляпнула… Как много раз и он сам говорил глупости от неожиданнности.

Ивлев поднялся на ноги, по-прежнему не глядя на меня.

— Думаю, мне лучше уехать, Рыбка, — сказал парень, погладив моего кота и так и не подняв на меня взгляд. — Осенью мы снова будем видеться в универе, и я больше не стану задевать тебя. Ты сможешь сама решить — сделать вид, что ничего этим летом не произошло или решиться узнать своего Грача заново.

Он полез рукой в карман, достал что-то и протянул мне это в кулаке. Я подставила ладонь, и на неё упал белоснежный кварц, который в далёком детстве казался мне по форме сердечком.

— Нифига не похож на сердце, — прокомментировал Глеб. — Но пусть будет у тебя. На память. Мне — не нужно, Рыбка и так всегда была и останется со мной.

Пафосно. Но я почувствовала, как слёзы умиления выступают на глазах. Хотела отвернуться и спрятать их, но заметила, как парень уходит прочь. Он сказал всё, что считал важным, и сделал всё возможное, чтобы дать мне выбор.

Конечно, далеко не уйдёт — у него вещи в избушке, но…

Поглядев на кварц, нервно сглотнула. И правда, совсем не похоже на сердце.

На миг прикрыла глаза, позволяя слезам сбежать с ресниц на щёки, и перед глазами встал Грач — мальчишка, которому я тогда, много лет назад, вручила этот камень. Вручила, со словами:

— На память тебе. Зима долгая, ещё забудешь меня.

— Не забуду, — отвечал он. — Никогда не забуду тебя, Рыба!

И не забыл. Столько лет прошло, а он не забыл! И хранил этот камень… Это ли не лучшее доказательство, что он действительно мой Грач. Тот, которого я ждала и любила, и который ждал и любил меня.

Я вскочила на ноги и помчалась к парню со всех ног.

Он, услышав меня, обернулся и даже успел развернуться, прежде, чем я повисла на его шее, уткнувшись носом в широкую грудь.

Он прижал меня к себе, обхватив руками и приподняв над землёй, я почувствовала его дыхание на своей шее, а тихий голос сказал самые важные слова. И именно так, как они и должны были звучать:

— Я люблю тебя, Рыбка. — Сказал Глеб.

Это было вроде бы и так понятно, но от услышанного захотелось радостно кричать, захотелось расцеловать этого парня и не думать больше ни о чём! Он был прав — не стоило никому звонить — лишние, ненужные мысли едва не испортили мне этот долгожданный день.

— А я люблю тебя, Грач. — Прошептала я то, что минуту назад думала, никогда не скажу ему.

Этот невзрачный, непохожий на сердце камешек помог мне осознать, что даже если Грач и изменился, то мой, родной и любимый мальчишка, всё равно существует в глубине души Ивлева. И если парень только позволит ему, то он снова явит себя и миру, и мне…

Я искала его. И нашла!

Глеб бережно отстранил меня, поставил на землю и заглянул в глаза осторожно. Я знала, что он хочет увидеть в них — отражение моих слов, подтверждение моих чувств.

Судя по вспыхнувшим счастьем серо-зелёным глазам, он увидел, понял и ощутил ту самую незримую нить, по которой наши эмоции порой так хорошо передавались друг другу.

— Поцелуй с Нелей Сомовой и с Осетриной Рыбкиной у меня уже какой-никакой был, — начал Глеб, с улыбкой глядя на мои губы. — А с Рыбкой — не было…