Не вернёмся, не свернём (СИ) - Соловей Дмитрий "Dmitr_Nightingale" - Страница 49

За оставшееся время парням предстояло стать настоящими лётчиками. Для тренировочных полётов я выделил один самолёт. Если раздолбают, то останутся ещё четыре. Их, конечно, опробовали, чтобы пилоты прочувствовали машины и заблаговременно обнаружили недостатки. Вообще-то доработки в аппараты вносились по ходу дела и чуть ли не каждый день. Сергей привлёк наших конструкторов и техников с автомобильного завода. Обычный спидометр даже к такому примитивному самолёту не прикрутишь. Скорость воздушного аппарата измеряется относительно земли и воздушного потока. И тем не менее на заводе изготовили нужный прибор. Штукенция для фиксирования индикаторной скорости была примитивной и давала большую погрешность. В большей степени это были понты, чем реально необходимый измеритель.

Когда же наши умники припёрли авиагоризонт, то запаниковал не только Склифосовский, но и я. Та дура, что собрали техники, весила килограммов пятнадцать и по габаритам была такой, что пилоту места не оставалось. Безусловно, бортовой авиагоризонт нужный прибор, но у нас не реактивный истребитель, а лёгкая фанерная поделка, на которой парни ориентировались визуально.

Очередной конструкторский изыск — вариометр, показывающий скорость изменения высоты полёта, получился небольшим по размеру, но проку от него было мало. Я толком и не понял, что там было не так. Не то молодые пилоты им пользоваться не умели или не успевали, не то сам измеритель был далёк от идеала. Несмотря на критику и замечание, поставили один такой вариометр, чтобы демонстрировать с умным видом его на публике. Попутно очередной патент для России зарезервировать.

Следующим дополнением в «приборной доске» стал высотомер. Самый примитивный из всех, что можно было изготовить в наших условиях. Сергей утверждал, что это обычный парашютный высотомер. Я, когда услышал, что прибор «парашютный», представил себе нечто похожее на наручные часы. Реальность была в духе нынешней эпохи. Высотомер скорее напоминал вокзальные часы. В диаметре сантиметров двадцать и весил около килограмма. В общем, представили все те приборы, что выдал нам завод?

Один из самолётов всё же решено было модернизировать этими самыми «современными» приборами. Изначально все планеры строились двухместными. С пассажирами или просто с грузом лётчики отработали полёты. И теперь в спешном порядке один из самолётов переделывали, пожертвовав свободное пространство для установки приборов. Я велел по приколу с правой стороны компас воткнуть. Ну и часы до кучи на приборную доску. Стимпанк получился бешеным — стрелки качаются, хром блестит, что-то тикает и… проку почти никакого. Пилоты во главе с Склифосовским взвыли. Пришлось успокаивать их, заверяя, что это всё для демонстрации, дальше изменим немного конструкцию и массу приборов.

Тут как раз вовремя прибыл Туполев. Он долго донимал конструкторов и техников. Согласился, что приборы нужны, но не таких размеров. Он вообще был удивлён тем, что увидел. Этот фанат авиации мечтал о больших пассажирских аэропланах, но совершенно не задумывался о том, как вести самолёт через облака, на дальние расстояния и при плохой видимости. И конечно в его чертежах не имелось приборной доски такого размера.

Меня он сразу озадачил тем, что кабину пилота нужно закрывать от осадков, и стал рисовать эскизы. Я это молодое дарование поддержал, ввернув его же фразу, сказанную «в будущем» о том, что «летают только красивые самолёты».

День открытия первого авиашоу приближался. Народ носился как наскипидаренный. Трибуны для почётных гостей уже были сколочены. Срочно устанавливались буфетные павильоны, туалеты, огораживались места для парковок автомобилей. В предпоследний день Артём пригнал толпу декораторов с тюками тканей и цветочников, а Сергей привёз чуть ли не всех наших охранников с собаками. И это притом, что полицейских и жандармов хватало.

Количество зрителей, начавших прибывать с утра, меня так изумило, что я невольно растерялся. Мы рассчитывали на элитную публику, государя, великих князей, военных и специально приглашённых гостей. То, что примерно в полукилометре от аэродрома соберутся какие-то студенты и гимназисты, стало для нас сюрпризом. Их не прогоняли, но и не пропускали к огороженному полю.

Все пять самолётов, пока стояли напротив трибуны, поблескивая хромированными элементами (Артём настоял, чтобы такие обязательно были!) и свежим лаком. Пилотов я специально не выпускал на поле, чтобы парни не нервничали понапрасну. Там и без них была такая кутерьма! Чернов лично приехал, чтобы руководить десятью кинооператорами.

С волнением я посматривал на небо, где то набегали облака, то их раздувал ветер. Этот ветер мне тоже не нравился. У пилотов опыта мало, для них резкий порыв может стать фатальным. Серёга ругался с музыкантами и лично проверял микрофоны. Комментировать шоу поручили Туполеву. Артём обещал подстраховать и давать слово волнующемуся парнишке только для озвучивания технических деталей.

Рябушинский, Жуковский, Чаплыгин и Циолковский, приехавшие рано утром, категорически отказались размещаться на трибунах и стояли у барьера, жестикулируя и обсуждая что-то своё. К самолётам до начала полётов никого не допускали. Не думаю, что уважаемые профессора что-то открутили бы, но лучше проявить бдительность. Техники аппараты проверили, заправили и отрапортовали, что нареканий нет. Вот пусть так и будет. Позволим «растерзать» машинки после полёта. Если он, конечно, состоится. Мелкий дождь омрачил моё настроение. Хотя он быстро прекратился, успев только прибить пыль и намочить места на трибунах для части зрителей.

— Николай Иванович, мы все равно полетим, — убеждал меня Владимир Склифосовский. — Мы же пробовали, а тут почти и нет дождя. Нельзя перед государем опозориться.

— Полетите, полетите, — не стал я возражать. — Только подружку свою не вздумай к самолёту подпускать, — заметил я маячившую в толпе графиню Бобринскую.

Владимир сразу сообразил, о ком это я, и, чуть покраснев от смущения, пробормотал:

— Софья Алексеевна моя невеста. И она решительно настроена приобрести аппарат.

— Если останется таковой, — хмыкнул я, подразумевая, что и без графини найдутся желающие купить игрушку. — Всё, давай командуй по местам, — погнал я Владимира, приметив вдалеке кавалькаду автомобилей. Сиятельные особы изволили прибыть.

Дальнейшее действие по помпезности могло поспорить с Каннским фестивалем кинозвёзд. Специальные регулировщики притормаживали авто перед площадкой. Гость выходил, попадая сразу под внимание кинооператоров, дальше его сопровождал лакей по красной дорожке до трибуны. Автомобиль уезжал, освобождая место следующим господам. По времени это действо растянулось на час. Не знаю, кто и как сумел эти машины загнать по рангу, но дети и родня государя прибыли в последних авто. Наконец показался эксклюзивный вариант автомобиля с Георгием I и царицей.

Рёв на трибунах поднялся такой, что я чуть не оглох. Музыканты, начавшие играть марш, поняли бесперспективность своих действий и замолкли. С доверенными лицами от императора мы сразу оговорили порядок шоу. Затягивать вступительную часть ни у кого желания не было. Батюшка нам все самолёты ещё неделю назад освятил, приветственные речи произнесут после авиашоу. Правда, предусматривался вариант, что в случае непогоды выступления пойдут первыми. Небольшую вступительную речь Артём всё же сказал и вызвал пилотов на поле.

— Парни, кто нервничает, кто не уверен, лучше скажите, — суетился между лётчиками Склифосовский.

— Володя, это наши русские ребята, они ни бога, ни чёрта не боятся, сейчас покажут всему миру достижения страны, — вмешался я, подбадривая пилотов. — Первая группа, занять свои места!

Техники уже перетащили аэропланы чуть в сторону. Изначально машины стояли в рядок, но как только Артём взял в руки микрофон, техники засуетились, передвигая машины на запланированные места. Первым летел Владимир. Отказать Склифосовскому я просто не мог. Пусть он у нас и директор, но прежде всего лётчик.