Сначала жизнь. История некроманта (СИ) - Кондаурова Елена - Страница 76

— Госпоже доброго дня, — поздоровался с ней один из них, сопроводив пожелание низким поклоном. Говорил он с сильным акцентом, но понять его было можно.

— Пусть боги не оставят вас своей милостью, — отозвалась Мира, разглядывая гостей. Одеты они были весьма необычно — в черные плащи, из-под которых выглядывали яркие шелковые рубахи, и черные кожаные штаны. На шее и у одного, и у другого висело не менее десятка блестящих побрякушек. Впрочем, их мужественности это нисколько не умаляло, им даже шло. И бедными они не выглядели, хотя их плащи были заляпаны грязью, рукава и воротники на шелковых рубашках обтрепаны, а сами рубахи явно нуждались в стирке.

— Госпожа целительница не побрезгует оказать помощь бедным кочевникам? — на этот раз обратился второй, также сопроводив свою речь поклоном.

— Каждому, кто обратится к дочери Ани, помощь должна быть оказана, — доброжелательно улыбнувшись, Мира процитировала наставление своей богини. — Проходите, пожалуйста, — она посторонилась, пропуская мужчин внутрь. — Кто из вас болен? Или вы оба?….

Переглянувшись, гости дружно сделали шаг назад.

— Госпожа не так поняла, — снова поклонившись, сказал первый. — Помощь нужна нашей хабрат. Она заболела три дня назад, и ей становится все хуже и хуже. Она не может встать и прийти сюда. Госпоже придется пойти с нами. Мы остановились вон там, — он показал рукой по направлению к тому месту, где дорога проходила мимо реки и делала петлю, огибая деревню.

— Почему так далеко? — удивилась Мира. Она знала то место. Оно, честно говоря, было не самое приятное в округе. Камни, песок, да несколько кривых сосен. Ближе к деревне пейзажи были гораздо живописнее, да и расположиться там можно было бы с большим удобством.

— Так лучше, госпожа, поверьте, — проникновенно сказал второй, опять кланяясь.

Мира пожала плечами.

— Хорошо, как знаете. Подождите здесь, я оденусь и возьму сумку.

Она вышла из дома через несколько минут, кутаясь в теплое шерстяное пальто. Несмотря на то, что осень в этом году выдалась довольно теплой и сухой, и настоящих морозов еще не было, близость зимы уже ощущалась и в темных тяжелых тучах, медленно скользивших по небу, и в ледяном дыхании ветра.

Идти было довольно далеко, и Мира увидела стоянку гарро примерно через полчаса после того, как вышла из дома. Та выглядела как на картинке — несколько крытых повозок, поставленных в круг, в центре — костер, вокруг которого суетятся женщины, и стреноженные лошади, пасущиеся неподалеку.

— Вам туда, госпожа, — один из Мириных провожатых показал рукой на одну из повозок, стоявшую ближе всех к дороге.

— Разве вы меня не проводите? — удивилась девушка. Это как-то не вязалось с подчеркнутым почтением к ней, которое они демонстрировали раньше.

Они оба как-то странно переглянулись, а потом один сказал:

— Когда хабрат не в духе, лучше не попадаться лишний раз на глаза. Вам она ничего не сделает, госпожа, а мы можем попасть под горячую руку.

— Ну хорошо, как скажете, — Мире было странно, что взрослые мужчины настолько боятся больную женщину, но она вовремя вспомнила наставления преподавательниц о том, что негоже обсуждать чужие обычаи. Она дочь Ани, и должна всего лишь заниматься своим делом. — Я надеюсь, вы хотя бы предупредили госпожу хабрат, что к ней придет знахарка?

— Она знает, госпожа, будьте уверены! — ответили оба чуть ли не хором.

— Кстати, если вы помните, я принадлежу к другому народу и не знаю, что означает слово «хабрат». Вы ничего не хотите мне объяснить?

Ей снова дружно поклонились, как показалось Мире, не столько из вежливости, сколько чтобы спрятать глаза.

— Госпожа целительница сама все увидит!

Мире оставалось только пожать плечами со словами:

— Что ж, тогда я иду, — и отправиться к указанной повозке.

Вблизи повозки оказались не такими уж маленькими, и мысли на тему: как же люди могут жить в таких ужасных условиях, потихоньку испарялись из Мириной головы. По пути Мире встретились несколько черных ребятишек, бежавших за щенком. Девушка улыбнулась им, они, не отреагировав, промчались мимо. Миру кольнуло в сердце воспоминание о том, как в детстве они с Тосем почти также носились по улице, не замечая скучных взрослых. Какое счастливое было время.

Подойдя к нужной повозке, она взялась за край грубого просмоленного полотна, служившего дверью.

— Госпожа хабрат, можно к вам? — спросила она, отодвигая его и заглядывая внутрь. — Я знахарка, меня привели ваши люди!

В повозке что-то зашебуршало и зашевелилось, но ответа не последовало. Мира, вздохнув, поставила ногу на нижнюю ступеньку лесенки, приделанной к повозке. Поднялась и заглянула в повозку. В нос ударил запах мочи и немытого тела. Этого следовало ожидать, но все равно Мира удивилась. Вроде бы эту женщину здесь уважают, почему же за ней так плохо ухаживают?

— Госпожа хабрат, можно?….

В повозке было темно, и Мире потребовалось несколько секунд, чтобы разглядеть кучу тряпья, в которой копошилась черная фигура. Вдохнув побольше воздуха, Мира мужественно поднялась по ступенькам и шагнула в повозку.

— Явилась наконец! — с сильным акцентом проскрипела шевелящаяся фигура. — Что, эти трусы побоялись даже проводить тебя ко мне?

— Не знаю, — пожала плечами Мира, не склонная в настоящий момент обсуждать чьи-то поступки. Глаза наконец-то привыкли к полутьме, и она смогла разглядеть свою пациентку.

Это оказалась маленькая, худая, морщинистая и абсолютно черная женщина, одетая в красное платье с крупными белыми узорами, различимыми даже в темноте. На голове пациентки, прикрывая растрепанные седые волосы, красовался цветастый платок, в ушах болтались крупные серьги, а на шее висело огромное колье. Золотое, как показалось Мире. Несмотря на непривычную яркость (как говорили в Тирту — петушиность) наряда, женщина совсем не выглядела глупо или комично. Напротив, мрачно и цепко окинувшие Миру глаза пациентки заставили невольно поежиться.

— Госпожа хабрат, вы позволите вас осмотреть? — скрывая неловкость, быстро спросила Мира.

— Смотри уж, дочка Ани, — усмехнулась та, продолжая ее разглядывать. — Ты же для этого пришла! Можешь сесть туда! — она показала рукой на одну из подушек, валявшихся рядом с ее так называемой постелью.

Подавив непонятно откуда взявшуюся неприязнь к этой женщине, Мира опустилась на предложенную подушку, сняла с плеча сумку с травами, прихваченными на всякий случай, и положила рядом. Затем протянула руку к пациентке, шепча про себя диагностическое заклинание. Прикрыла глаза, рассматривая внутренним взглядом переплетение алых, зеленых и белых пятен, которые рассказывали о состоянии пациентки во много раз больше, чем могла бы поведать она сама. Так, воспаление суставов, мочевого пузыря и с почками не все ладно.

— Вы ложитесь, госпожа хабрат, — сказала Мира, не открывая глаз, — я сейчас все сделаю.

Припомнив нужные заговоры, Мира сосредоточилась, призывая силу богини. Сейчас ей было все равно, приятные или неприятные чувства вызывала у нее эта женщина. Она работала, делала то, для чего была предназначена. Сила богини с легким покалыванием проходила через тело Миры, направляясь именно в те места в теле пациентки, где была наиболее нужна, вызывая у Миры чувство легкой эйфории. Можно было пустить силу и просто так, безо всяких заклинаний, как это делают маленькие дети Ани и как это делала сама Мира в детстве, и результат был бы тот же. Но учившие Миру наставницы столько говорили о необходимости экономить силу богини, что девушка уже машинально использовала заклинания, хотя легко могла бы обойтись без них. Заклинания нужны были ее подругам со слабым даром, а никак не ей.

— Вот и все, — сказала Мира через несколько минут, открывая глаза. — Теперь вам необходимо некоторое время полежать в тепле, попить отвары. Траву я оставлю. За вами есть, кому ухаживать? Я могу помочь, если вы задержитесь здесь….