Леди Некромант (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 46

— Я запрещаю вам вешать здесь черепа.

— К счастью, здесь это и не нужно. Хватит и рун. Они неприметные, — миролюбиво ответила я, предпочитая не заострять внимание на том, что командир предпочел внешнюю привлекательность комнаты полноценной защите.

Я могла сколь угодно долго потрясать у него перед носом грамотой с освидетельствованием моего дара коллегией магов. Могла предъявлять лицензию на работу. Это были бы чудесные доводы для человека, имеющего о магии хоть какое-то четкое представление, а потому не считающего некромантию проклятым даром. Но чтобы понимать природу магии и даров правильно, человеку нужно получить достойное образование. Иначе он так и будет руководствоваться простыми суеверными принципами, пугаясь черепов.

Мне же оставалось радоваться тому, что навязанный супруг, судя по должности, был неплохим военным, умел считать, писать, устраивать быт своего подразделения и вести документацию. Он явно заботился об образовании дочери, но ждать от него большего не приходилось.

Командир Фонсо, как и лекарь, жил в торце крыла и занимал две комнаты. Дальняя, спальня, была обставлена лаконично. Думаю, это слово лучше всего характеризовало весьма скромное убранство. Мебель из темного дерева, накрытая стеганым покрывалом постель, невнятно-светлые занавеси, даже ковры на полу и на прилегающей к изголовью кровати стене были какими-то гнетуще блеклыми. Создавалось ощущение, что все краски, вся жизнь, вся радость сосредоточились в детской, а на остальное душевных сил уже не хватало.

Гостиная казалась значительно теплей и живей. Здесь тоже были книги, явно дорогой комод с наборным рисунком из разных пород дерева на ящиках. Золотые березы на берегу реки сияли в резной раме.

— У вас просторно, — отметила я, подходя к висящему на стене оружию.

Выделенная мне комната была даже меньше спальни командира, что уж говорить о гостиной.

— Пока вам будет удобней пожить на этом этаже, — окинув меня хмурым взглядом, сообщил супруг. — Со временем, когда привыкнете к крепости, можно будет запланировать ваш переезд на первый этаж в комнаты под этими.

— Вы могли бы честно сказать, что это делается не для моего, а для вашего удобства, — хмыкнула я. — Мало ли, как может чудить некромант. На одном этаже с мужем темная ведьма под надзором.

Он сложил руки на груди и предпочел промолчать. Мы оба знали, что я права.

Оружие, украшавшее стену, было боевым, но не использовалось очень давно и с точки зрения некроманта считалось неопасным.

— Красивый пейзаж, — похвалила я картину, лишь бы нарушить воцарившуюся тишину. — Хорошая копия Леиджи.

— Это оригинал, — мрачно бросил супруг и прежде, чем я успела как-то ответить на такое заявление, спросил: — Сколько черепов мне здесь ждать?

Я вздохнула:

— Командир, я не устану повторять, что черепа — не украшения. У меня нет цели напакостить или испортить жизнь.

Он в который раз за день окинул меня оценивающим недовольным взглядом.

— Чтобы защитить эти комнаты, хватит рун, — заверила я.

Супруг неприязненно усмехнулся и покачал головой. Сомнений в том, что он ни одному моему слову не поверил, не было.

— До дня Триединой остается совсем немного времени. Самое позднее через пять дней нужно будет поставить елку, — продолжала я, стараясь не показывать, как утомляет меня такой настрой командира.

— Ёлку? — недоуменно нахмурился он.

— Ее нужно будет поставить в библиотеке, — невозмутимо уточнила я.

— Зачем вам понадобилось дерево в доме?

— Командир Фонсо, причина все та же. Нужно защитить крепость и людей, — глядя в глаза мужчине, твердо ответила я и, видя прочно укоренившийся в этом человеке скепсис, попробовала зайти с другой стороны. — Вы никогда не задумывались над тем, почему Новый год отмечают не в день Триединой? Казалось бы, это было бы вполне логично. После дня Триединой ночи начинают постепенно укорачиваться. Так почему бы не праздновать Новый год в этот день поворота?

— Новый год веками отмечали в день, когда над горизонтом впервые появлялся Сереус — самая яркая звезда Гончей, — супруг озвучил половину верного ответа и, кажется, обиделся, когда я сказала, что он прав лишь частично.

— Появление Сереуса на небе означает, что самые опасные дни года закончились, — подчеркнула я. — Еще в древности заметили, что в эти пятнадцать дней, то есть в день Триединой, семь дней до и семь дней после, все болезни протекают тяжелей, чем в другое время. Чаще умирают животные. Любой алхимик, даже магически не одаренный, скажет вам, что собранные в это время растения ядовиты, что у зелий, сваренных в эти дни, больше побочных эффектов, чем целебных свойств.

Командир чуть склонил голову набок, левая бровь приподнялась, и я могла поклясться, что уже этим вечером супруг пойдет выпытывать у лекаря, знает ли Дарл о таких особенностях.

— Раньше, до становления церкви Триединой, в это время шаманы приносили жертвы, даже человеческие, лишь бы боги смилостивились, защитили общину. Лишь бы позволили дожить до появления Сереуса. Он ведь впервые восходит на восьмой день, когда опасность миновала, — внимательно наблюдая за собеседником, я с радостью понимала, что мне постепенно удается его убедить. — Поэтому и Новый год празднуют через восемь дней после дня Триединой. Поэтому дарят подарки, чтобы поздравить выживших.

— И все это из-за магической связи с миром мертвых? — уточнил супруг.

— Да, — я кивнула. — Это не я придумала, чтобы досадить, подразнить или доставить неудобства. Таково устройство нашего мира.

Он вздохнул, покачал головой, но, казалось, удовлетворился объяснениями.

— Все равно мысль о дереве в доме донельзя странная, — хмыкнул командир.

— Я его украшу. А вам так понравится, что и после развода будете ставить елку, — улыбнулась я.

Супруг наградил меня странным взглядом, снова покачал головой, и на том мы расстались. Мне предстояло за оставшиеся дни выполнить огромный объем работы, и начинать нужно было немедленно. Хорошо, что зелье восстановления резерва у меня еще оставалось. И счастье, что леди Льессир так скоро уехала. При ней ни руны наносить, ни мосты перекрывать, ни превращать в артефакты маски и скелеты, служившие раньше только для устрашения, я бы не смогла. Общение с ней отнимало столько сил, что вероятность совершения роковой ошибки равнялась стам из ста.

Глава 26

После свадьбы прошла без малого неделя, и за это время Эстас Фонсо разговаривал с виконтессой последний раз в тот день, когда показывал ей крепость. Общение свелось к чопорным пожеланиям доброго утра, приятного аппетита и спокойной ночи. Во время трапез леди смотрела в тарелку, глаз не поднимала, изредка вполне миролюбиво благодарила служанок. Но чем дальше, тем меньше она разговаривала.

Дошло даже до того, что сегодня за обедом она трижды не ответила на вопросы Тэйки, будто не услышала их. Это было особенно обидно, ведь Эстас много сил потратил, уговаривая дочь хотя бы попытаться завязать с виконтессой разговор.

Леди Россэр, пугавшая солдат и прислугу сияющими потусторонним светом глазами и шевелящимися волосами, вообще последние два дня разговаривала только с Джози. Горничная, понимающая хозяйку с полуслова и полувзгляда, следовала за виконтессой повсюду. Они разлучались только ночью и во время трапез.

Именно Джози отгоняла людей, когда леди Россэр, спускаясь на внешнюю сторону крепостной стены по веревочной лестнице, прибивала в нескольких местах черепа. Именно Джози объясняла всем любопытствующим, что нельзя мешать некроманту, чертящему какие-то знаки на плитках у часовни. Именно Джози втолковывала поварихам, что появившаяся как-то ночью украшенная черными перьями жуткая деревянная маска на кухне просто необходима. Именно Джози утешала Тэйку, когда леди Россэр заперлась в детской. Именно Джози пришла к командиру с требованием как-то вразумить Агату.

Здесь Фонсо отдавал виконтессе должное. Она подгадала время так, чтобы нанести руны незаметно для Тэйки, пока та занималась в библиотеке. Если бы служанки не стращали ребенка сказками о злых ведьмах и проклятиях, дочь проще отнеслась бы к защитным рунам. Если бы Агата не рассказала ей, что темная колдунья зашла в детскую, Эстасу не пришлось бы потом битый час успокаивать заплаканную дочь, решившую, что ей срочно нужно искать другое место для ночлега.