Леди Некромант (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 31

Отличный семьянин на людях — изверг за закрытыми дверями. Слишком распространенная картина, чтобы отрицать такой вариант развития событий.

Жаль, что цвет моих глаз его не испугал. Только их и расшитого рунами платья не хватает для создания правильного устрашающего образа жуткой колдуньи. Остается надеяться, что черепа, маски и скелеты мелких животных настроят мужа на нужную волну. Не хотелось бы применять кинжал против живущего.

Марика, светловолосая привлекательная женщина лет сорока, на меня лишний раз старалась не смотреть, но с цветом глаз это тоже не было связано. Мое необычное платье приковывало взгляд служанки. Рассудив, что за торжественной встречей последует не менее церемонный ужин, я решила надеть лучшее из имеющихся. Черное шелковое, в котором была на балу.

Служанка указывала дорогу в малую трапезную, теребила косу, подспудно выдавая встревоженность отличительной чертой моей внешности, и уверяла, что мне не след переживать о Джози. Ее уже позвали ужинать с рысями.

— Вот теперь я обеспокоена, — прозвучало строго и напряженно. — С рысями?

— Ой, вы простите, — всплеснула руками Марика, а на круглом лице отразился испуг. — Рысями всех тех, кто в крепости живет, называют. Мы ж Рысья лапа. У Астенса — лисы, у Камми — волки, а мы рыси.

— Спасибо за разъяснение, — я доброжелательно улыбнулась, стараясь успокоить женщину. Не хватает только, чтобы с первых дней обо мне слух пошел, что я прислугу запугиваю.

— Не серчайте, миледи, я не подумавши сказала, — вцепившись в кончик косы обеими руками, пролепетала служанка.

— Я даже рада этой оговорке, Марика, — поспешно заверила я. — Благодаря ей я узнала что-то новое о крепости и ее обитателях.

Странно и любопытно. Почему служанка так боялась меня рассердить? Потому, что люди здесь и без меня запуганные, или оттого, что Джози уже упомянула в беседах с новыми знакомыми мой дар? Чутье подсказывало, что подруга начала создавать ореол таинственности и загадочности вокруг моего образа. Может, даже рассказала отличную сказку о злобных призраках, отрезавших мне в схватке волосы. Было бы неплохо, это утихомирило бы взбешенного жениха хоть самую малость.

Марика, сославшись на то, что ее ждут на кухне, оставила меня в коридоре, в конце которого распахнутые двери гостеприимно приглашали в малую трапезную к покрытому светлым сукном столу. В этой части крепости, не просто жилой, а предназначенной для командира, лекаря, офицеров и их семей, в коридорах лежали ковры, стены украшали картины. Я шла медленно, разглядывая полотна.

— Где твоя лента? — в голосе будущего мужа не слышалось раздражение, только спокойный интерес.

— Разонравилась, — буркнула девочка.

Он вздохнул:

— Не могу тебя за это винить.

О, кому-то изумрудно-зеленый, напоминающий о цвете моих глаз, больше не подходит. Очаровательно!

Я отвлеклась от картин и спокойным шагом пошла в трапезную. Из небольшого коридора, ведущего к лестнице, вышли Эстас и Тэйка Фонсо. Оба заметили меня и, думаю, оба догадались, что я слышала их короткий разговор. Девочка, только теперь взявшая отца за руку, смотрела на меня с вызовом. Будущий супруг нахмурился и, казалось, испытывал неловкость.

Я улыбнулась и поблагодарила за удобную комнату.

— Рад, что вы хорошо устроились, миледи, — прозвучало холодно, однако без той яркой злобы, которая чувствовалась всего два часа назад в момент знакомства.

Понимая, что общение с дочерью, а вовсе не смирение так благотворно повлияло на мужчину, я не обольщалась и была права.

В трапезной, небольшой, но светлой комнате, горел камин.

Накрытый на шестерых стол украсили букетом из остролиста, начищенные до блеска бронзовые подсвечники гордо держали по три толстые желтые свечи. Белые тарелки отлично смотрелись на светло-бежевой скатерти, расшитой по низу золотом. Интересно, смягчит ли эта деталь так падкую на золото в отделке леди Льессир?

— Здесь очень уютно, командир Фонсо, — похвалила я, не рассчитывая особенно на ответ.

— Понимаю, что вы привыкли в столице к другому, более богатому убранству помещений, леди Россэр, — процедил будущий муж так, будто заставлял себя разговаривать со мной. — Приятно, что вы можете оценить и прелесть скромности.

В комнату торопливо вошла Марика, поставила глубокие мисочки с ржаными сухариками и забрала один прибор.

— Папа, кто не придет? — спросила Тэйка, проводив взглядом служанку.

— Отец Беольд очень занят из-за близящегося праздника, — выдохнул Фонсо. — Поэтому кроме наших высоких гостий будет только господин Дарл.

— Других офицеров в крепости нет? — уточнила я, за что была награждена тяжелым взглядом.

— Есть, но не сегодня. Сержант Вирон проверяет дальние посты.

Будущий муж нахмурился и добавил:

— Вы в крепости Рысья лапа. В самой отдаленной от столицы крепости Итсена. Здесь скромное и малочисленное общество. Никаких пышных балов, музыкальных вечеров и чтений. Все совсем не так, как в столице, — он встретился со мной взглядом. В серых глазах отражалась неприязнь, близкая к отвращению. — Боюсь, здесь вы не сможете чувствовать себя как дома.

Неужели он не понимает, что королева и меня, не только его превратила в игрушку? Неужели не понимает, что и я не могу ничего решать и просто сказать «нет» в церкви? Похоже, не понимает. Это как с оскорбительными формулировками леди Льессир, способными ранить только тех, кто осознает нюансы.

— Нужно уметь во всем находить светлые стороны, командир Фонсо, — лучезарно улыбнулась я. — Наконец-то у меня будет возможность прочесть те книги, на которые раньше не хватало времени. Или научиться вязать, скоро могут понадобиться новые вещи. Или, чего в жизни не бывает, я даже узнаю, что такое скука.

Он впился в меня взглядом, а я запоздало сообразила, что будущий муж сейчас не в состоянии оценить такую нарочитую жизнерадостность. Он узнал о своей женитьбе всего пару дней назад, а у меня было две недели, чтобы хоть как-то примириться с неизбежным.

Обстановку разрядил лекарь. Дьерфин Дарл улыбался приветливо, даже сделал комплимент моему платью, но я видела, что все это лишь игра, необходимость изображать гостеприимство. Лекарь все время поглядывал на мои волосы, и в такие моменты лицо его ожесточалось.

С появлением леди Льессир исчезли все попытки придать беседе хотя бы налет непринужденности. Пяти минут в ее обществе хватило, чтобы довести меня до состояния тихой ненависти, а Эстаса Фонсо — до прежнего бешенства. Но он сдерживался, говорил медленно, размеренно, а голос при этом был какой-то неживой.

Такая выдержка командира, которого одна лишь леди Льессир подчеркнуто величала господином, конечно, заслуживала множества похвал. Оставалось надеяться, что и в общении со мной жених будет проявлять сдержанность, а не станет отыгрываться за унижение, которое ему приходилось терпеть.

Кабачковый протертый суп, чудесно оттененный ржаными сухариками, сменился тушеным кроликом с вареной картошкой, но и нежнейшее мясо не умиротворило леди Льессир. Она продолжала цепляться, а пелена гнева не дала мне сразу понять, что все оскорбления были направлены на командира Фонсо, его окружение, жилище и солдат. Меня она старалась не дразнить. Видимо, все же вняла предупреждениям Джози о том, что злить некромантов не стоит.

За ужином выяснилось, что священник не приехал в крепость из-за необходимости приготовить все к венчанию в городской церкви, а не в часовне Рысьей лапы. Леди Льессир укорила моего будущего мужа за попытку спрятать свое счастье, милость Ее Величества от жителей Хомлена.

Мне даже стало жаль Эстаса Фонсо, пытавшегося хоть как-то смягчить удары королевы, но вынужденного теперь у всех на виду вести под венец остриженную. Вернее, мне было его жаль вплоть до того момента, когда я посмотрела на жениха. Бесстрастное, словно окаменевшее лицо не выражало эмоций. Все они были сосредоточены во взгляде, направленном на меня. В темно-серых глазах без труда и ошибок читались ненависть, ярость и бессильная злоба.