Некромантка на факультете таксидермии (СИ) - "Likaona" - Страница 3

Пришлось взять себя в руки и со скучающим лицом много чего повидавшей на свете барыши проследовать в зал.

Шушкаясь и оглядываясь по сторонам, студенты расселись по местам, тут же разбившись на группки. Самые смелые или дисциплинированные очутились на первом ряду, остальные постарались распределиться в силу страха перед замдекана факультета. Наиболее преданно смотрели студенты, заполнившие средние ряды — не такие уверенные, как «перваки», но и не посмевшие отправиться «в гору».

Аля скромно устроилась на самом верху и принялась изучать зал. Ничего особо интересного он из себя не представлял, так что за три минуты, оставшиеся до появления лектора, девушка убедилась, что зал вырубили из камня. Даже амфитеатром поднимающиеся (вернее, спускающиеся от входа) ряды. Так что, похоже, факультет стоял на огромной каменной плите, испещренной пещерами, одну из которых и «переоборудовали» в зал собраний. Додумать мысль Аля не успела — внизу, на круглой «арене», появился господин Берн собственной персоной. Он вновь вынырнул неизвестно откуда, перетянув на себя все внимание первокурсников, гадающих, как же так получилось.

— Итак, господа студенты, мы сейчас начнем первую в вашей жизни лекцию. По крайней мере, на нашем факультете, — начал бодрым голосом замдекана и, нацепив на нос круглые очки, положил на кафедру (деревянную, в отличие от всего остального) свою папку. — Однако перед этим я хочу с вами познакомиться. Заодно и вы узнаете имена друг друга. Начнем.

Раскрыв папку, мужчина вытащил радужно сверкнувший магическими печатями лист бумаги.

— Итвар Громкий. Прошу вас, встаньте.

Вслед приглашающему жесту с первого ряда поднялся щуплый паренек, рыжий и до того нескладный, что невольно складывалось впечатление, что свою фамилию он оправдывает, регулярно падая или ударяясь и сопровождая сие действо громкими звуками разной степени цензурности.

— Господин Громкий получил лучший балл на вступительных экзаменах.

«Господин Громкий» смутился и ссутулился в попытке избежать пристальных взглядов всей группы, частью любопытных, частью — оценивающих, а в некоторых даже плескалась враждебность. Тем временем замдекана продолжил.

— Так что списывать у него или просить сделать за вас задания не советую — я изучил манеру решения и ответов господина Громкого, и если вдруг у кого-либо из вас обнаружится такая же, то студентам с подозрительными контрольными и проверочными работами, а также эссе и докладами, грозит проверка знаний один на один со мной.

Аля невольно восхитилась подходом к учебному процессу, начала с интересом приглядываться к мужчине и слушать его уже не от скуки, а внимательно.

Тем временем замдекана глянул поверх очков на аудиторию, убедился, что все должным образом устрашены и трепещут, и продолжил речь.

— Даже если господин Громкий попытается сменить стиль своих работ, я все равно замечу, потому что буду пристально следить за его учебой. Это же касается следующих четырех студентов. Студент Громкий, вы можете сесть.

Парень тут же плюхнулся на свое место, украдкой вытирая вспотевший лоб рукавом. Чувствовалось, что он пытается оценить перспективы пристального и, самое главное, личного внимания господина Берна к своей учебе, и не может понять — плохо это или хорошо.

— А у остальных можно списывать? — нахальный вопрос раздался из плотной группки студентов, оккупировавшей несколько мест на четвертом ряду. Сидящие там молодые люди походили друг на друга, словно близнецы, однако природа (или родители) позаботилась о легкости различения: у каждого в смоляных волосах была одна прядь иного цвета. Аля сверху разглядела белую, желтую, розовую и фиолетовую. Пятый и шестой казались одинаковыми.

— Можно, — благосклонно кивнул замдекана. Но не успели ошарашенные студенты загудеть, обсуждая странное разрешение или желая высказать свое мнение, как господин Берн продолжил: — Но если сей факт обнаружится, то все абсолютно работы списывавшего или же выдававшего чужое за свое студента будут аннулированы. Если он успеет пересдать до сессии — его счастье. Не успеет — будет исключен.

Глубокая, задумчивая тишина опустилась на зал.

— А что будет тому, кто давал списывать или выполнял чужие работы? — пискнула уже отличившаяся на первой встрече «девушка».

— Ему перейдут все оценки проштрафившегося студента.

Тишина стала еще задумчивее. Аля вдруг подумала, что теперь-то точно никто не будет обращаться за подобной «услугой», ведь если даже прижать к стенке кого-нибудь и выбить у него домашку, то он просто может пожаловаться в деканат и получить все оценки обидчика!

Пока студенты мучились раздумьями, господин Берн вызвал следующую жертву, то есть номер два из списка лучше всех сдавших.

— Ладомир Мурый…

Представление шло своим чередом, и Аля старательно запоминала своих сокурсников и краткие и емкие характеристики, выдаваемые замдекана каждому из них.

— Аля Белая.

Девушка, не сразу сообразившая, что обращаются именно к ней, подскочила и нервно огладила платье.

— Белая?.. — с подозрением уточнил господин Берн, вперившись в нее тяжелым взглядом. — А вы не родственница…

— Нет, — тут же перебила его Аля, со всей возможной уверенностью, и попробовала пошутить. — И даже не однофамилица.

— Хм, — замдекана сделал пометку в своей папке. — Так и запишем: «Даже не однофамилица». Садитесь.

Под сдавленные смешки сокурсников Аля опустилась на свое место и перевела дух. Кажется, получилось.

— Галатея Нереяда…

Весь остаток представления Аля просидела как на иголках, ожидая, что по окончании знакомства господин Берн вызовет ее к себе на дополнительный разговор. Но ничего подобного (хвала всем богам!) не произошло. Вместо этого замдекана спокойно отложил в сторону свою папку, оперся о кафедру и обвел аудиторию тяжелым взглядом, призывая к тишине.

— Итак, господа студенты, повторюсь. Мы начинаем первую лекцию в вашей студенческой жизни на нашем факультете. Тема лекции «Вводные основы таксидермии». Безусловно, каждый из вас должен знать, что из себя представляет этот раздел магии, хотя бы в общих чертах. Студент Громкий, что такое таксидермия?

Вызванный для ответа «студент Громкий» несколько секунд недоумевающе хлопал глазами, не осознавая, что вопрос обращен именно к нему, пока не заработал тычок локтем в бок от соседки. Невольно охнув, парень подскочил, по пути «постаравшись» опрокинуть барьер, отделявший сиденья от амфитеатра. Каменные барьер успешно устоял, отразив атаку коленей, зато владелец коленей скривился, но не издал ни звука, подтверждая первое впечатление о себе — нескладный и вечно обо все стукающийся.

— Таксидермия, сиречь «оживление», есть наука магическая о том, как бывшее когда-то неразумным живым вновь заставить бегать и прыгать яко живое и бысть готовым выполнять повеления людские.

Выпалив все одним махом, Итвар сжался под скептическим взглядом замдекана. Полнейшая тишина, установившаяся после столь оригинального определения, начала потихоньку наполняться сдержанными смешками.

— Замечательно, — наконец откликнулся господин Берн. — Вы только что прослушали определение из книги «Бытие зверьев земных и птиц поднебесных, ако живых пребывающих после смертии» брата Корвуса, выпущенное, если мне не изменяет память четыреста двадцать лет назад. Полагаю, студент Громкий не старался впечатлить всех нас или проверить меня на знание истории таксидермии, а просто перепутал определения от волнения. Не так ли, студент Громкий?

Парень судорожно закивал, а Аля, вместе с другими старающаяся не смеяться и не задать в пространство ненужных вопросов об услышанном, с невольным уважением посмотрела на замдекана. Мало того, что опознал эту ересь, так еще и позволил студенту с честью выйти из смешной ситуации.

— Прекрасно, — благосклонно откликнулся господин Берн, продолжая буравить взглядом несчастного студента. — А теперь мы все услышим современное определение таксидермии. Прошу вас.

Итвар судорожно выдохнул, вытянулся, словно по линейке, и затараторил: