Лучший друг Бога - Дик Филип Киндред - Страница 1

Филип ДИК

ЛУЧШИЙ ДРУГ БОГА

(Друг моего врага)

Часть первая

Глава 1

– Не хочу проходить тестирование, – заявил Бобби.

«Но ты должен, – подумал его отец. – Если нашей семье светит хоть какая-нибудь надежда в будущем. В те времена, когда меня уже и в помине не будет – меня и Клео».

– Давай я тебе объясню, – сказал он вслух, продвигаясь по переполненному скользящему тротуару в направлении Федерального бюро личностных стандартов. – Разные люди обладают разными способностями. – Уж он-то хорошо это знал. – Мои способности, к примеру, весьма ограничены; я не могу получить даже административный ранг Джи-1 – низший из всех рангов. – Признавать подобное было крайне неприятно, но ему пришлось это сделать; он должен добиться, чтобы мальчик понял всю жизненную необходимость тестирования. – Итак, я вообще не квалифицирован. У меня малозначащая неадминистративная работа... по сути дела, вообще ничего. Неужели ты хочешь быть таким, как я, когда вырастешь?

– У тебя все в порядке, – со всей своей непомерной подростковой самоуверенностью заявил Бобби.

– Вовсе нет, – запротестовал Ник.

– А, по-моему, все в порядке.

Ник почувствовал, что сбит с толку. И, как уже много раз за последнее время, оказался на грани отчаяния.

– Присмотрись, – сказал он, – к тому, как развивается общество на Земле. Две силы ловко обхаживают друг друга, причем сначала правит одна, а затем другая. Эти силы...

– Я не из тех и не из других, – перебил его сын. – Я Старый и Обычный. Не хочу проходить тестирование – я знаю, кто я такой. Я знаю, какой ты, – а я такой же.

Ник почувствовал, что желудок опустел и сжался – из-за этого пришло ощущение острого голода. Оглядевшись, он заметил на другой стороне улицы транкобар – по ту сторону движения скибомобилей и больших по размерам, округлых летательных аппаратов общественного транспорта. Он провел Бобби вверх по педалятору, и через десять минут они добрались до противоположного тротуара.

– Я зайду на пару минут в бар, – сказал Ник. – Здесь, сейчас, я чувствую себя недостаточно хорошо, чтобы вести тебя в Федеральное Здание. – Он провел сына сквозь круглый дверной проем, оказавшись в сумрачном помещении транкобара Донована – заведения, куда он никогда еще не заходил, но которое на первый взгляд ему понравилось.

– Этому мальчику сюда нельзя, – сообщил ему бармен и указал на прикрепленную к стене табличку. – Ему еще нет восемнадцати. Вы же не хотите, чтобы создалось впечатление, будто я продаю порцийки малолеткам?

– В моем собственном баре... – начал было Ник, но бармен тут же прервал его.

– Это не ваш собственный бар, – заявил он и тяжелой походкой направился в другой конец погруженного в сумрак помещения, чтобы обслужить другого клиента.

– Посмотри пока витрины соседнего магазина, – сказал Ник. Он слегка подтолкнул сына, указывая ему на дверь, в которую они только что вошли. – Я выйду через три-четыре минуты.

– Ты всегда так говоришь, – буркнул Бобби, но все же вышел – нога за ногу – наружу, на полуденный тротуар, в утомительную сутолоку людских полчищ... На какое-то мгновение он остановился, оглянувшись, а затем двинулся дальше и скрылся из вида.

Устроившись на табурете у стойки, Ник попросил:

– Мне, пожалуйста, пятьдесят миллиграммов гидрохлорида фенметразина и тридцать стелладрина, с раствором ацетилсалицилата натрия на запивку.

– Стелладрин вызовет у вас мечты о множестве дальних звезд, – заметил бармен. Он поставил перед Ником небольшую тарелочку, достал таблетки, а затем и раствор ацетилсалицилата натрия в пластиковом стаканчике; разложив все это перед Ником, он отступил на шаг, задумчиво почесывая в затылке.

– Надеюсь, что так. – Ник проглотил жалкие три таблетки – в конце месяца большего он себе позволить не мог – и отхлебнул солоноватую запивку.

– Ведете сына на федеральное тестирование?

Ник кивнул, вытаскивая бумажник.

– Как думаете, тесты подтасованы? – осведомился бармен.

– Не знаю, – сухо ответил Ник.

Упершись локтями в отполированную поверхность стойки, бармен наклонился к нему и доверительно произнес:

– Я думаю, они подтасованы. – Он взял у Ника деньги, а затем повернулся к кассовому аппарату, чтобы выбить чек. – Я вижу парней, которые ходят туда мимо бара раз по четырнадцать – пятнадцать. Не желая признавать того, что они – как в данном случае и ваш мальчик – не смогут сдать тест. Они делают все новые попытки, но выходит-то все время одно и то же. Эти Новые Люди больше никого не собираются пропускать на Государственную гражданскую службу. Они хотят... – Он огляделся и понизил голос. – Они не намерены делить руководство с кем бы то ни было, кроме своих. Проклятье, да ведь они фактически признали это в директивных речах. Им...

– Им нужна свежая кровь, – упрямо отрезал Ник. Он сказал это бармену после того, как множество раз внушал это же самому себе.

– У них есть свои дети, – заметил бармен.

– Их недостаточно. – Ник отхлебнул запивку. Он уже ощущал, как гидрохлорид фенметразина начинает действовать, укрепляя в нем оптимизм и чувство собственного достоинства; глубоко внутри себя он испытывал мощный подъем. – Если выяснится, – заявил он, – что тесты для поступления на Государственную гражданскую службу были подтасованы, то это правительство будет в двадцать четыре часа отстранено от власти голосованием, и их место займут Аномалы. Неужели вы думаете, что Новым Людям хочется, чтобы правили Аномалы? Ни Боже мой.

– Я думаю, все они заодно, – буркнул бармен. И отошел, чтобы обслужить очередного посетителя.

«Сколько раз, – подумал Ник, выходя из бара, – я и сам уже размышлял об этом. Правь хоть Аномалы, хоть Новые Люди... Но если все действительно приведено к такому замечательному состоянию, когда они полностью контролируют процедуру личностного тестирования, то тогда они могли бы установить, как он сказал, самосохраняющуюся структуру власти; а ведь вся наша политическая система основывается на непреложном факте взаимной вражды двух группировок... Это основная истина нашей жизни – это да еще признание того, что, благодаря своему превосходству, они достойны править и способны делать это мудро».

Он вклинился в движущуюся массу пешеходов и подошел к сыну, который стоял поглощенный созерцанием витрины универмага.

– Пойдем, – позвал Ник и решительно – благодаря принятым лекарствам – положил ему руку на плечо.

Не сходя с места, Бобби сказал:

– Здесь продается ножик для причинения боли на расстоянии. Ты мне его не купишь? Если бы он был у меня при тестировании, это придало бы мне уверенности.

– Это игрушка, – заметил Ник.

– Все равно, – сказал Бобби. – Пожалуйста. С ним я правда чувствовал бы себя гораздо лучше.

«Когда-нибудь, – подумал Ник, – тебе не придется управлять, причиняя боль, – управлять равными себе, служить своим хозяевам. Ты и сам будешь хозяином – тогда я смогу радостно воспринимать все, что я вижу, все, что происходит вокруг меня».

– Нет, – покачал он головой и направил мальчика обратно, в движущийся по тротуару плотный людской поток. – Не зацикливайся на конкретных вещах, – резко выговорил он. – Подумай об абстрактном; подумай о методах нейтрологики. Тебя ведь об этом будут спрашивать. – Мальчик попятился. – Шевелись! – рявкнул Ник, с силой подталкивая его вперед. И тут же, физически ощущая сопротивление мальчика, он почувствовал гнетущее соседство несостоятельности.

Так продолжалось уже пятьдесят лет, начиная с 2085 года, когда был избран первый Новый Человек... А восемью годами спустя первый Аномал взял на себя эту высокую должность. Тогда это было в новинку; всех интересовало, как эти атипические продукты поздней стадии эволюции будут действовать на практике. Они действовали превосходно – слишком хорошо, чтобы кто-либо из Старых Людей мог с ними соперничать. Там, где они, образно говоря, могли жонглировать целой охапкой пылающих булав, Старый Человек справлялся только с одной. Некоторые действия, основанные на мыслительных процессах, недоступных никому из Старых Людей, вообще не имели аналогов среди всего множества действий человеческих особей на более ранних стадиях эволюции.