Уклонист его величества (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич - Страница 18

— Благодарю за науку, — с чувством сказал я по окончании лекции. — А не могу ли я узнать ваше имя?

— Можно на ты, — милостиво разрешил конь. — Возницы и конюхи кличут меня то Люцем, то Лютиком, то еще как-нибудь по своему вкусу, за что я им премного благодарен. Мне было бы слишком грустно, называй они меня настоящим именем. С ним связано слишком много воспоминаний о годах моей боевой молодости и зрелости, которых уже не вернуть. Лошадям доступно омоложение, и даже достижение бессмертия, но только в том случае, если их хозяева живы и заботятся о них. А мой хозяин погиб. Я доволен уже тем, что пригодился в обозе, и могу изредка ходить под седлом, как вот сейчас.

— Люц — неплохое имя, — сказал я. — Но оно мне ничего не говорит. А называть тебя Лютиком у меня язык не повернется. Это кличка для глуповатого деревенского мерина, не для тебя.

— Тогда называй меня просто Конем. Я не обижусь.

— Ну уж нет! В моем родном языке слово «конь» имеет оскорбительный характер. И я буду чувствовать дискомфорт.

— Ну хорошо! — сдался конь. — Мое настоящее имя Люцифер, и когда-то мной владел доблестный рыцарь Этьен де Гурфье из ордена Недремлющих. Многие его подвиги внесены в летописи Аусанга, а некоторые попали и в анналы вселенной Дагора. И каждому я был свидетелем, способствуя их совершению в меру своих сил. И лишь в последний раз меня с Этьеном не было, о чем не перестаю скорбеть до сих пор. Лучше б я погиб вместе с ним; но теперь ничего не изменишь. Остается лишь тешить себя надеждой, что он возродится когда-нибудь для новой жизни, или по крайней мере его душа упокоится с миром.

— И ты хотел вот это от меня скрыть? — немного обиделся я. — Нет, думай что угодно, а мне стоило узнать твою историю хотя бы коротко. Быть может, в будущем ты захочешь рассказать ее в подробностях. И не напрасно ли ты решил предать забвению свое славное прошлое, раз для лошадей омоложение не закрыто? Никто ведь не знает, как развернется его жизнь.

— Возможно, ты прав, — ответил Люцифер приосаниваясь. — Хотя какие у меня шансы на развороты жизни? Да никаких. Кому нужен конь, воспитанный для себя незнакомым рыцарем, ныне мертвым? Не стоит мечтать о несбыточном. Но временами — да! — хочется тряхнуть стариной, пусть даже при этом рассыплются в прах мои старые кости!

Глава 9

У таверны «Веселая бочка» мы свернули с Ревского тракта на боковую дорогу, ведущую к Гинкмарским лесам. Она заканчивалась в деревне, пострадавшей от набега вендиго только вчера.

Похоронная бригада из крестьян ближайших деревень, священника Святой вселенской церкви и нескольких воинов местного барона прибыла сюда незадолго до нас, и пока не успела ничего сделать. Креппер остановил авангард сотни на деревенской площади и подождал, пока подтянется остальной отряд и обоз.

— Вендиго отвратительны на вид, — сказал он. — Они не носят другой одежды, кроме набедренных повязок из шкур животных, а вместо ногтей у них растут когти. Любой разумный при встрече сразу чувствует живущее в них зло, и меч сам просится из ножен. Однако вы всего лишь новобранцы: многие из вас еще недавно занимались мирным трудом, не помышляя о сражениях, и жили в местностях, где вендиго нет. Поэтому вам будет полезно увидеть последствия их деяний, чтоб в нужный час рука была тверда и без всякой жалости разила этих исчадий Мира Истинного Мрака.

Некоторые из упомянутых Креппером последствий мы могли наблюдать вокруг площади и на ней самой. Объеденные части тел людей, собак и домашней скотины валялись прямо под копытами наших лошадей, и дальше, меж домов с выломанными дверями.

— Вендиго редко убивают своих жертв перед тем, как съесть, — продолжал сотник. — Или наносят несколько ударов дубинами куда придется, или просто набрасываются и начинают пожирать несчастных живьем. Когда добычи много, они способны утаскивать женщин на свои стоянки, чтобы всласть с ними потешиться и сожрать позже. А если какой пленнице удастся вырваться и сбежать, она зачнет вендиго. И горе бедной матери, не успей она найти опытного лекаря или знахарку. Дьявольский младенец разовьется необычайно быстро, и ощутив себя в неродной ему утробе, прорвет ее и вылезет наружу вместо того, чтобы родиться обычным способом. Из этого поселения при набеге вендиго не удалось спастись ни одному жителю. Езжайте по улицам, смотрите, запоминайте. Сбор в поле за деревней. Вперед.

Выполняя приказ, мы разъехались в разные стороны, стараясь, впрочем, глядеть на небо или в гривы лошадей. Обоз последовал за Креппером по главной улице.

— Держись, Иван! — постарался приободрить меня Люцифер. — В солдатской жизни насмотришься еще и не такого.

— Угум, — согласился я. — Думаю, здесь и не в солдатской насмотришься. Только как обедать-то после такого зрелища? А Креппер нас точно заставит поесть перед тем как войдем в лес. Хоть еще и рано.

— Думаешь, обед перед зрелищем был бы лучше? Ничуть не лучше — ты сейчас мог бы его сблевать. А заправиться перед вылазкой необходимо. Телеги по лесу не пройдут, да и некогда там будет обедать. Кус мяса и каравай хлеба, которые можно сжевать на ходу, баклажка вина — вот все, на что каждый из вас сможет рассчитывать до возвращения.

Собравшись у обоза, мы расседлали лошадей, пустили их пастись, расселись на земле и принудительно набили желудки пищей. Прошли в пешем строю к самым дальним полям и сенокосам деревни и оказались на берегу мелкой речки. Лес начинался сразу за ней — вековой, не тронутый топором дровосека, знакомый лишь редким искателям приключений да охотникам за нечистью.

— У вендиго слух и нюх как у животных, — сказал Креппер. — Застать их врасплох нелегко. Но зато они и ведут себя как животные: дозоров вокруг стоянок не выставляют, ловушек не устраивают. А на самих стоянках воняет так, что с какой стороны ни подходи, хоть по ветру, хоть против, твари ничего не учуют. Следует только тишину соблюдать, и тут уж держите себя строго. Кто на сухую ветку наступит или чихнет — отведает в замке кнутов, если жив останется. Ничего не бойтесь: людоедов по донесениям разведчиков всего сотни полторы. На пару минут доброй рубки. Хочу успокоить особо чувствительных — стоянка обычная, кочевая, не стойбище. Малолетних упырят не увидите. А вообще за милосердие к вендиго, пусть хоть к детям, тоже полагается порка. Да и сами вы должны понимать, что людоед по колено ростом все равно людоед, и с удовольствием перегрызет вам глотку, только волю ему дайте.

Мы перешли реку вброд и двинулись лесом. Креппер знал дорогу лишь по описаниям, однако вел нас уверенно. А вскоре мы и вовсе выбрались на протоптанный вендиго след — они возвращались к стоянке врассыпную, но все равно довольно тесно, поскольку шли в одном направлении. То тут, то там я замечал отпечатки босых ног на земле, примятую траву, сломанные ветки.

— Прут как коровы на водопой, — сказал я Меченому. — Даже я их нашел бы, а я не следопыт. Почему их только сейчас обнаружили, если на деревни они нападают давно?

— Все хорошие разведчики на войне, — ответил каторжник. — Или выслеживают парней вроде меня. Серьезные охотники на нечисть охотятся на серьезную нечисть. А к баронам и герцогу норовит наняться кабацкое отребье, которому только бы пить да жрать, а потом свалить, пока не выпороли и не повесили. Настоящий разведчик — это ж не просто тот, кто по следам пройти способен. Он еще не боится тех, кто следы оставил. А трактирная пьянь как раз боится. Даже вендиго. Порубить их десятка два при встрече — ловкость, силу и храбрость иметь надо; от остальных скрыться — сноровку и умение немалое. Я-то с ними встречался, знаю. А кто не встречался, пусть и смельчаком окажется, может погибнуть.

Разговаривая и глядя по сторонам, я не забывал и под ноги смотреть, заранее строго следуя указанию Креппера, и вскоре получил навык бесшумного передвижения с прогрессом в три процента. Пока до стоянки дойдем, глядишь, до пяти догоню. Чингачгуком мне сегодня не стать, но чего-то достигну.