Пять шагов навстречу (СИ) - Дейс Джули - Страница 31

— Видишь, я уже рассмешил тебя. Ты почти запала на меня. Ещё одна шутка, и тебя за уши не отдерёшь, а в туалет я предпочитаю ходить один. Прими к сведению.

— Ты такой мерзкий, — хмыкаю я, тогда как улыбка не желает покидать лицо.

— Секса не будет, даже не проси.

— Я обойдусь.

— Ну, не знаю, я могу потухнуть, придётся искать дрова, либо греться путём трения.

— Картер, ты хочешь сказать, что я бревно в постели? — фыркаю я, сдерживая глупый смех.

— Сейчас похоже на то. Ты прилипла к стене и не шевелишься. Слава Богу, что я слышу твоё дыхание. Хотя бы повернись, чтобы я понимал, что и как. Не хочу лежать в одной кровати с трупом.

— Я не хочу поворачиваться.

— Конечно, там неумеренное количество соплей на стене, я бы тоже не стал.

— Ты отвратителен, — на этот раз не могу сдержать смех и чувствую теплоту, согревающую сердце.

— Ну, так что?

— Что?

— Повернёшься?

Выдыхаю и решаю сотни развязок в голове. Я точно знаю, что между нами ничего не будет, но это Мэйсон, и он слишком непредсказуемый. Я едва отхожу от шока, что он попросил присесть на кровать, а не упал на неё, тем самым, убив меня своим весом.

Медленно меняю положение с бока на живот и поворачиваю лицо. Глаза Мэйсона наблюдают за мной и лучезарная улыбка с ямочками на щеках, поднимает настроение одним своим видом. Закинув правую руку под голову, вторая покоится на его груди и оставляет между нашими телами несколько дюймов.

— Лучше отвернись, — смеётся он, шлёпаю его по животу, из-за чего он давится и недовольно бурчит, хватая ртом воздух. — Не смотри так на меня. Целовать тоже не буду, ты вся в слезах, соплях и краске от стены. Можешь даже не умолять. Я только что обновил рейтинг антисексуальности в своей голове.

— Поверить не могу, что у тебя вообще есть такой рейтинг.

— У тебя тоже такой есть, просто ты не хочешь признавать.

— Я не ставлю клеймо на людях.

— Когда ты видишь человека, ты сразу судишь его по внешности.

— Не правда.

— Дослушай меня. Даже если ты не хочешь, и отрицаешь в своей голове, у тебя срабатывает извилина, которая отвечает за это. Она есть у каждого, просто потом ты узнаёшь и меняешь мнение о человеке, не опираясь только на его внешний вид.

— Неприятный человек сразу виден. От него исходит определённая аура.

— Аура? — улыбается Мэйсон.

— Не знаю, это как харизма, сразу чувствуется.

— И что ты думаешь обо мне?

— Ты намного наглее, чем кажешься.

— Значит, ты думаешь обо мне, — продолжая улыбаться, он устремляет взгляд в потолок, позволяя рассмотреть его профиль. Пухлые губы приоткрыты, изредка он может прикусить нижнюю, длинные и густые ресницы, о которых только мечтает девушка, кроме того, они с изгибом. Клянусь, многие бы отдали за них душу. Хорошо заметная щетина, видно, что он бреется. В Мэйсоне и есть та незримая глазу харизма. Он легко получает всё, стоит только улыбнуться. В этом его главная проблема: он не знает отказов. С ним априори хочется согласиться, желаешь ли ты этого или нет. Сверхспособность в виде гипноза.

— Нет, это обычный факт.

— Ты тоже наглее, чем кажешься.

— Это не правда.

— Это не я прыгнул к кому-то в машину и требовал поцеловать.

— Это не я завалилась к кому-то в комнату и на кровать.

— Заметь, я спросил, уверена ли ты, а потом разрешение сесть и лечь.

— Ты утрируешь.

— Нет. А вот ты чуть ли не порвала мою футболку от желания. Могла бы просто попросить.

Его блестящие глаза вновь встречаются с моими.

— Что случилось? — спрашивает Мэйсон.

— Это уже пройденный этап, можешь не пытаться.

— Я хочу тебе помочь, тем более ты сама меня ввязала в это.

— Больше этого не повторится. Ты не будешь решать мои проблемы.

— Даже если я сам этого хочу?

— Да.

— Ты же понимаешь, что твои указы не способны остановить меня.

— Куда уж там, — выдыхаю я. — Ты вообще никого не слушаешь.

— Зачем кого-то слушать, если я сам способен принимать решение?

— Когда дело касается чужой жизни, ты должен послушать.

— Даже если мне не безразлично?

На данный вопрос я спешно ищу ответы, пока в горле зреет ком. Ему не безразлично? Он просто спросил, чтобы утешить любопытство или это действительно так?

— Даже если тебе не безразлично, в чём я, конечно, сомневаюсь, — выдыхаю я.

— Ты всегда решаешь за всех, или это я особенный?

— Думаю, только ты. Ты любопытный, Мэйсон.

Парень прикладывает ладонь к сердцу и восторженно верещит:

— Ты снова снизошла от моей фамилии к имени.

— В своей голове я называю тебя по имени, но, когда ты что-то вытворяешь, снова становишься Картером, а ты обычно что-то, да вытворяешь.

— Значит… — тянет он, переворачиваясь на бок. В глазах бегают озорные искры, когда он подпирает висок кулаком и смотрит на меня сверху вниз.

Вопросительно поднимаю брови на его реакцию.

— Ты думаешь обо мне.

— Нет.

— Зачем тогда произносишь моё имя в своей голове?

— Когда ты где-то в радиусе мили, то да, я могу вспомнить о тебе.

— Могу вспомнить о тебе, — передразнивает Мэйсон. — Или не могу забыть?

— Знаешь, я могу сказать тебе тоже, что ты сказал Эмили: не придавай себе такое большое значение.

Веселье моментально испаряется. Тело парня заметно напрягается. Мэйсон поджимает губы, желваки начинают вздуваться, а с лица сходит краска. Таким мрачным я не видела его ни в библиотеке, ни после драки и даже тогда, когда он винил меня за чью-то не правильную парковку. И моё настроение вмиг возвращается к тому, от чего я совсем недавно ушла, потому что он поднимается с кровати. На шею как будто бросили лассо, которое стянуло его до непередаваемой боли и невозможности поступления кислорода.

— Не говори то, чего не знаешь, — сухой тон его голоса пробирает до дрожи. Кожа покрывается мурашками.

— Ты тоже говорил то, чего не знаешь. Ты сделал мне больно.

— Когда?

— В машине. Ты не смеешь говорить что-то про моих родителей.

— Может, тебе тоже следует следить за языком, потому что ты дала старт этому разговору.

— Я жалею, что вообще села в неё.

— Сейчас я тоже об этом жалею.

Дверь с грохотом хлопает, когда он покидает комнату, а я вздрагиваю. Линия старта, с которой мы начали — осталась позади, когда он лёг в мою кровать и поднял настроение обычными дурными шутками, но мы вернулись обратно, как только его слова слетели с моих губ. Лишь один вопрос моментально возникает в голове: эта реакция на слова в его адрес или на ту, кому он их сказал?

Глава 14

Мэйсон

Кики улыбается нам, но я вижу, что тут что-то не так. Я всегда с безразличием смотрел на кого-то, и она не была исключением до того момента, пока я уловил немые разговоры и обмен взглядами с разных сторон кафе между ней и Трикси. Выглядело так, как будто они понимают друг друга без слов. Сейчас я наблюдаю их по разным сторонам баррикад в виде аудитории. Они не смотрят в сторону друг друга, делая вид, что не знакомы. Я хочу знать, что произошло. Этот факт поднимает меня с диванчика.

Дожидаюсь, когда Кики примет заказ и увожу её за локоть в самый дальний угол, где отсутствуют столики, лишь огромное растение может слышать нас. Девушка явно растеряна, ведь я никогда не делал этого и не проявлял к ней интерес.

— Почему Трикси уволилась?

— Вообще, она не уволилась. Точней, она успела уйти сама, потому что её хотели уволить, — кажется, я даже заметил сожаление в её глазах.

— По какой причине?

— Почему тебя это интересует и почему я должна знать?

— Потому что вы работаете вместе, потому что сидели всегда вместе, потому что переглядывались и улыбались друг другу, мне продолжать?

— Нет, — отрезает она. — Она нагрубила клиентам.

— Просто так?

Глаза Кики начинают бегать по залу, как будто она придумывает пути отступления и повод уйти. Со мной такие игры не прокатят.