Битва за Землю (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 31

Глава 11

Москва, Красная площадь, теплое майское утро. Вчера ближе к вечеру атмосферный фронт пронесся над центром европейской части России. В результате арктические воздушные массы с моросящими дождями и холодным пронизывающими ветрами были оттеснены за Урал. Их место занял обширный антициклон, принесший долгожданное тепло и безоблачную погоду.

Несмотря на будний день, центр столицы был заполнен народом. Мое появление неподалеку от Собора Покрова Святой Богородицы, более известного в народе как храм Василия Блаженного прошло никем незамеченным. Для этого пришлось задействовать маскировочную систему, встроенную в боевой скафандр космодесанта. Дабы избежать случайных столкновений, окружил себя вполне безобидной аурой, заставлявшей людей на подсознательном уровне обходить невидимое препятствие в моем лице.

Вообще-то я никого особенно не боялся, а в скафандр, изготовленный еще во времена господства в значительной части Вселенной древней расы каргиан, облачился для того чтобы произвести благоприятное впечатление на президента и его ближайшее окружение.

Представьте является к вам некто, одетый в обыкновенный земной костюм и заявляет, что он пришелец из космических далей. Так вы ему сразу же и поверили. А вот если к вам нагрянет мужик, от макушки до пят закованный в темно-фиолетовую броню, с загадочными технологическими выступами, непонятного назначения блямбами и прочей футуристической хренью, вы сразу же воспримете его как настоящего пришельца. Вот так-то не даром гласит пословица, что встречают по одежке.

Кто-то скажет: «мальчишество в чистом виде». Не соглашусь — скорее удачный стёб над ситуацией, выходящей за все рамки серой обыденности.

Хорошая погода повлияла на активность москвичей и гостей столицы. Народу вокруг было много, особенно у Василия Блаженного и маячившего вдали Мавзолея. У входа в опочивальню Вождя мирового пролетариата длинная очередь. Почему опочивальня, а не склеп? Таки Ленин всегда живой. Тут по большей части узкоглазые жители Поднебесной, но много и европейского вида народа, также попадаются чернокожие лица. Популярен Ильич, можно сказать мегапопулярен.

Пройдя мимо памятника Минину и Пожарскому, приветственно помахал двум достойным людям, сыгравшим важнейшую роль в разгроме польского воинства в начале семнадцатого века. Пшеки до сих пор обижаются, мол несли москалям свет цивилизации и культуры, а неблагодарные сивые лапотники нам люлей наваляли.

Спокойно протопал через ворота Спасской башни. Современные системы наблюдения не способны засечь человека, находящегося под маскировочным полем. До назначенного президентом срока оставался еще целый час. Я специально пришел пораньше, чтобы совершить небольшую экскурсию внутри Кремля.

Во времена моего безоблачного детства папа с мамой неоднократно возили меня и сестру в Москву. Останавливались обычно у одного фронтового друга отца, дослужившегося до высоких чинов в Министерстве Обороны.

Во время этих визитов мы посещали музеи, выставочные залы, театры и прочие культурно-массовые заведения. В Кремле бывали неоднократно. В те времена вход сюда был ничем не ограничен. Детишки лазали по Царь-Пушке и прятались как в шалаше внутри Царь-Колокола. Теперь, чтобы попасть сюда нужно иметь специальный пропуск или приобрести входной билет.

Сейчас прежнего многолюдства не наблюдается. Народ ходит в основном группами во главе с гидами, бегло лопочущими по-русски на иностранных языках. Народ внимает, фотографирует и фотографируется на фоне русской старины.

От Боровицкой башни прогулялся по Боровицкой улице вдоль красивого сквера с яркими клумбами, аккуратно постриженными кустами, пушистыми серебристыми елями и уже покрытыми молодой зеленью деревьями лиственных пород.

У Царь-Колокола повернул направо в сторону Царь-Пушки. Теперь у этих артефактов не столь суетно, как в мою детскую и юношескую бытность. Все чинно, облепивших колокол и пушку детишек не наблюдается. Может быть учатся, а вечером нагрянут и оторвутся по полной. Хотя, очень в этом сомневаюсь.

У Троицкой башни полюбовался трофейными пушками времен Наполеоновского нашествия. Затем пересек Сенатскую площадь и вышел ко входу в Сенатский дворец. Пока совершал прогулку по Кремлю, подошло назначенное время встречи.

Невозможно описать удивленное лицо бойца в штатском на КПП, когда буквально из воздуха перед тобой материализуется фигура, облаченная в футуристический скафандр, из какого-нибудь фантастического блокбастера. И вежливым голосом сообщает:

— Молодой человек, я Андрей Громов, мне назначено.

Стоит отдать должное подготовке охранника. Он не потянулся к кобуре скрытого ношения, чтобы извлечь грозное оружие. Успешно преодолел растерянность — по всей видимости, он имел на мой счет конкретные указания. Что тут же и подтвердилось:

— Здравствуйте, господин Громов. Меня предупредили о вашем визите, — улыбнулся страж — молодой мужчина на вид не старше тридцати с абсолютно незапоминающейся внешностью.

Президент принял меня в своем рабочем кабинете. Стоит отметить, всё достаточно скромно, уютно, функционально.

Во время путешествий по мирам Содружества мне доводилось вести переговоры с самой разной публикой в самой разнообразной обстановке. Так что на роскошь насмотрелся вдосталь. Иногда от помпезности и вычурности личных кабинетов региональных представителей каких-нибудь задрипанных корпораций хотелось расхохотаться. Бывало наоборот: какой-нибудь весьма успешный и богатый бизнесмен ютился в относительно скромном, но функциональном кабинете.

— Рад вас приветствовать, Андрей, как говорят наши западные партнеры «фейс ту фейс»! — мужчина вышел из-за стола и, подойдя ко мне, протянул руку для приветствия. На мой странный прикид он, вроде как, не обратил особого внимания, лишь мельком осмотрел с головы до пят и еле заметно усмехнулся, дескать, пижон космический.

Пришлось отдать команду Искину скафандра, обнажить кисти. Несмотря на солидный возраст, рукопожатие президента оказалось крепким, ладонь сухая теплая. С детства ненавижу липкие потные холодные и вялые руки, после тактильного контакта с которыми остается чувство гадливости, будто прикоснулся к чему-то не очень чистому и очень неприятному.

— Я также рад, господин президент! А более всего меня впечатляет масштаб тех перемен, которые вы все-таки рискнули начать, несмотря на мощное давление со стороны некоторых… гм-м… внутренних структур, и ваших западных «партнеров». Все это время я внимательно наблюдаю за процессом ассенизации государства, и еще раз хочу выразить свое восхищение вашей решительности.

— Вы правы, взбудораженный мир буквально кипит. Каждый день мне звонят руководители разных государств. Интересуются, что это такое у нас происходит. Многие выражают ноты протеста послам Российской Федерации. Видите ли, определенное количество уличенных в шпионаже и иных преступных деяниях личностей имеют помимо российского, еще иностранное гражданство.

— У вас на руках неопровержимые доказательства их шпионской деятельности, господин президент, так что предъявляйте их смело и пусть заткнут поганые рты. Если не успокоятся, предупредите, что выложите в Сети кое-какие интимные подробности из их жизни. Списочек мне пришлите по почте, а компроматом я вас обеспечу на любого политика, хотя бы на самого Святейшего Папу Римского. Как сказал один умный человек: «Нет людей невиновных, есть люди недорасследованные». Вот мы их и дорасследуем и представим на суд общественности.

— Так снова завоют о вмешательстве России, — усмехнулся стоящий напротив меня мужчина, — стоило один раз открыть глаза американцам и поведать о кое-каких грязных делишках одного из кандидатов в президенты они тут же начали блажить о нашем вмешательстве. Представляете, они ни словом не упрекнули ту злобную фурию, они ополчились на Россию и ввели очередной пакет санкций.

— Мы не позволим безнаказанно обливать грязью родное государство. А их санкции обернутся против них же. Все киберпространство Земли под нашим жестким контролем. Вам наверняка докладывали о необычном затишье в западных СМИ и в Сетях?