Крикеры (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 4

— И мы не видим, — вставил Нойл, — какой-либо смысл в ваших сегодняшних показаниях, лейтенант Страйкер. Нам кажется, что вы лжёте.

Фил перегнулся через стол.

— Прошу прощения?

— Лейтенант, разве не положено офицеру находиться в административном отпуске после такой стрельбы?

— Да, — ответил Фил, — так же, как меня отправили в административный отпуск после этого происшествия.

— А что ещё вы сделали? Разве нет в протоколе для офицера того, чтобы он сдал своё служебное оружие в таком случае?

— Да, следующему старшему офицеру на месте. Я тоже это сделал. Немедленно. И если вы думаете, что я использовал «дум-дум» пули в ночь стрельбы, просто проверьте мой служебный револьвер. Он заперт в подсобке. Откройте и загляните в него, проверьте патроны.

Нойл откашлялся, для формальности, а не потому, что в этом была необходимость.

— Именно так мы и поступили, лейтенант, и нашли один израсходованный патрон в патроннике номер один. Камеры со второй по шестую были заряжены тридцать восьмым калибром… пули «дум-дум».

— Чушь собачья! — Фил встал и закричал.

— Нет, лейтенант, это улика, — сообщил ему Нойл. — Как и отчёт о вскрытии, составленный окружным судмедэкспертом.

— О чём, чёрт возьми, вы говорите? — спросил Фил, как будто каждое слово было камнем, вырывающимся из его горла.

— Тот мальчишка, которого вы застрелили… — Нойл помедлил, чтобы поправить свой галстук. — Согласно заключению вскрытия, он был ранен в верхнюю часть груди, чуть выше правого лёгкого. При ударе снаряд раскрылся, и я процитирую:

«Четыре целых и три десятых восьмидюймовых осколка, два из которых вышли из тела с высокой правой передней позиции. Третий осколок попал на спинной отдел позвоночника и застрял в левой чашечке левой почки. Четвёртый осколок проник в аорту».

Нойл снова откашлялся и посмотрел на Фила.

— Оружейник спецоперации положительно идентифицировал упомянутые фрагменты как осколки от пули, известной как «дум-дум», лейтенант. Записи и идентификация подтвердили, что оружие, из которого была выпущена эта пуля, было вашим. И районный судмедэксперт пришёл к выводу, что смерть потерпевшего можно напрямую отнести к тому конкретному боеприпасу, который был использован. Другими словами, лейтенант, если бы вы использовали стандартные, разрешённые департаментом боеприпасы в ту ночь, о которой идёт речь, этот восьмилетний мальчик был бы ещё жив…

«Был бы ещё жив».

Последние слова Нойла эхом отдавались в голове Фила даже спустя несколько месяцев. Сначала он пытался оспорить результаты расследования, но ничего не вышло; Фил знал, что его каким-то образом подставил Дигнацио.

Но как он мог это доказать?

Неделю спустя Фил стоял перед самим комиссаром, и ему было сказано:

— У вас есть два варианта, Страйкер. Вы можете придерживаться этой смешной истории о том, что вас подставили, и в этом случае окружная прокуратура обвинит вас в халатности, преднамеренном использовании опасных и несанкционированных боеприпасов и, по крайней мере, непредумышленном убийстве второй степени.

— А какой второй вариант? — мрачно спросил Фил.

— Вы можете уйти в отставку. Инцидент, конечно, будет занесён в ваш послужной список, но никаких обвинений вам предъявлено не будет. Подумай головой, сынок…

Что Фил и сделал.

Комиссар был прав — у него не было выбора. Если он оспорит это, ему будет предъявлено официальное обвинение. А поскольку у него не было веских доказательств того, что Дигнацио его подставил, его признают виновным. Его приговорили бы по меньшей мере к году, а если он что и знал, так это то, что копы редко задерживаются в тюрьме на месяц.

«И вот я здесь, — подумал он, — стою посреди текстильной фабрики в два часа ночи».

Ни одно полицейское управление в стране не прикоснётся к нему с этой ерундой в личном деле. В тридцать пять лет его блестящая карьера в правоохранительных органах закончилась, учёная степень стала бесполезной, а десятилетний тяжёлый труд превратился в груду пепла.

Он чуть не рассмеялся.

«Итак, моя полицейская карьера закончена. Теперь у меня новая карьера в качестве охранника, работающего с полуночи до восьми и зарабатывающего 7,50 доллара в час. Это, конечно, лучше, чем быть в полиции…»

Сама по себе эта работа не требовала особых усилий со стороны мозгового отдела; он полагал, что хорошо обученный шимпанзе справится с ней. Единственное, что было у него на уме, это работа в Службе безопасности, связанная с его образованием и интересами. Это была единственная компания в штате, которая предложила ему работу, несмотря на его репутацию в полиции. Работа была проста: каждый час на фабрике он проверял в порядке ли сигнализация. Всё остальное время он сидел у себя в помещении, пил диетическую Pepsi и читал романы.

— Всё будет в порядке, — пообещал новый босс. — У нас не было происшествий на этом месте двадцать лет.

«Интересная работа».

Затем сработала сигнализация…

— Вот тебе и двадцатилетнее спокойствие, о котором говорил босс, — пробормотал себе под нос Фил.

Он проверил рычаг на сигнализации фирмы Sparrow/Jefferies.

Вторая зона, свет мигнул.

Нарушение входа.

«Не могу поверить! Кто-то ворвался внутрь!»

Он выключил свет в помещении и привинтил красную линзу к своему рабочему фонарику. Затем он схватил свою дубинку — его охрана была безоружной компанией, без разрешения на оружие — и выскользнул во второй транспортный проход. Он приглушил свет; он не хотел никого отпугивать, он хотел поймать их, хотя бы для того, чтобы развеять скуку. Однако прогулка по тёмной фабрике заставляла его нервничать.

«Что, если злоумышленники вооружены? Просто будь осторожен, чайник!»

Он шёл между рабочими машинами по производственной площадке. В другом конце здания (обозначенная зона два) он увидел приоткрытую дверь.

«Здесь кто-то есть, — понял он. — Но кто захочет вламываться на чёртову текстильную фабрику? Что красть? Мотки ткани?»

Ещё один поворот, и он получил ответ на свой вопрос.

«Насколько глупыми могут быть мошенники?» — задумался он.

Кто-то включил свет, и в этот момент он увидел тень, склонившуюся над одним из автоматов с кофе.

«Это и есть грабитель,» — это казалось ему очевидным.

Зачем работать, если можно врываться в магазины и торговые склады? Для Фила это была бы лёгкая добыча, он со всей серьёзностью подходил к своим обязанностям, хотя новый босс и осадил его рвение к некоторым экстренным ситуациям на работе.

— Помни, Фил, ты больше не Джон Лоу, ты просто охранник. Если увидишь, что кто-то вломился в это место, вызови полицию округа и убирайся. Никакого геройства. Господи, в этой ситуации, если охранник ранит преступника во время преступления, мошенник подаёт в суд и выигрывает. Мне не нужны никакие иски или обязательства.

Фил понял, в чём дело, особенно учитывая тот факт, что у него больше не было ни пистолета, ни полицейских полномочий. Но это не значит, что он не может немного развлечься…

— Стоять! Полиция! — закричал Фил. — Не двигайся, или я выстрелю!

— Из чего? Фонарика или дубинки? — грабитель ответил небрежно и отвернулся от кофейного автомата. Потом улыбнулся. — Как дела, Фил? Прошло много времени с тех пор, как я видел любимого сына Крик-Сити. Думаю, ты не слишком стремишься поддерживать связь с нами.

Фил не мог в это поверить. Человек, стоявший перед ним, был низеньким и толстым. Лысина поблёскивала в жужжащем флуоресцентном свете, а усы над его губой походили на толстую гусеницу. Эти черты… плюс аккуратная накрахмаленная униформа муниципальной полиции — всё, что нужно было Филу, чтобы узнать его.

— Лоуренс Маллинз, Фил, — сообщил начальник отдела полиции города Крик-Сити.

— Не могли бы вы сказать мне, какого чёрта вы здесь делаете?

— А на что это похоже? Я хочу выпить чашку кофе, — сказал Маллинз.

Фил закрыл глаза и глубоко вздохнул.

«Успокойся, — приказал он себе. — Не взрывайся».