Наследник для босса (СИ) - Маршал Ева - Страница 41

— Но это же как как-то меркантильно выходит, как по мне…

— Дорогая моя, чтобы ты знала, любой брак — дело меркантильное. Или ты думаешь, что все на одной любви строится?

Вообще-то я примерно так и считала, но…

— Нет, Машенька, одной любовью сыт не будешь. Особенно, когда дети появятся. Вот скажи, у тебя дети голодные орут, ты с ног сбиваешься, не зная, чем семью накормить. Подгузники, знаешь, по чем в магазине самые дешевые? А смесь? А если молока нет своего. А тут приходит муж и… вместо пакета продуктов или зарплаты тебе цветы всучивает. И нет бы посуду помыть или пропылесосить, начинает таскаться следом, стихи читать, в любви признаваться. А то еще и приставать начнет?

— И что в стихах плохого? Мне кажется, романтично, — улыбнулась я.

— А если так каждый день?

— Не знаю… Наверное, бы в лоб поленом двинула романтику, — усмехнулась я. — Я когда голодная, как собака злая бываю.

— То-то и оно! — победно воскликнула подруга и снова обернулась на дверь. — Так что тут кроме любви и доля расчета хочешь не хочешь, но имеется. Да и муж тоже от жены многое получает. Разве не так? Просто каждый что может, то и дает.

Тут из соседней комнаты донесся-таки детский плач, подруга тяжко вздохнула и быстренько распрощалась.

Думала я думала и решила, что убедила она меня. Раз Данилов предложение сделал, наверное, я его действительно устраиваю. Да и он мне нужен не из-за красивого дома или компании. Здоровый брак строится на взаимном уважении и готовности давать другому то, что ему требуется, а не на одних абстрактных понятиях.

И я решилась. Вот прямо завтра с утра пойду к Ярославу и скажу, что согласна. И будь что будет. Или нет… Может, в выходные? Наверняка мы их опять проведем вместе или хотя бы вечером за ужином.

— Нет! Завтра утром и точка! — остановила я себя.

А то и за ночь успею засомневаться, накрутить себя и передумать. С такими мыслями я легла спать.

Утром меня так колотило, что едва не вытошнило, когда пошла зубы чистить. Вот это паника! Если со мной такое сейчас, что же на свадьбе будет? Кстати, а когда она? Мы это вместе будем определять? Ох… Еще предстоит знакомство с родителями. Ужас!

Решимость таяла с такой скоростью, что я поняла, если соглашаться, то прямо сейчас. С новым приступом тошноты справилась с помощью стакана воды. Не фига себе меня накрыло! Руки продолжали трястись. Голова кружилась, то и дело подкатывала дурнота.

Собралась я быстро, даже завтракать не стала. Да и какой завтрак, когда стоило приоткрыть дверцу холодильника, как тут же снова едва не проблевалась?

— Что-то ты какая-то бледная, Маш? Не заболела случаем? — поинтересовался ахэчист.

Дядя Миша сегодня тоже приехал пораньше. Он вообще с ног сбивался в последние дни. Проводил инвентаризацию, составлял списки и готовил технические задания для закупщиков. Близился конец года, и все потихоньку начинали нервничать. Шла последняя неделя ноября.

— Все хорошо, Михаил Степанович. Просто не выспалась, — отговорилась я.

— Не выспалась? — с подозрением покосился он на меня.

— Да какие-то придурки среди ночи под окнами орали. Ну не прямо здесь, а там на улице. Но громко.

Я даже и не соврала, был такой момент ночью. Разбудили, гады.

— Может, тебе сегодня отгул взять? Отдохнуть?

Это было бы прекрасно, у меня тоже работы прибавилось — всем вдруг срочно потребовалось генеральная уборка и дополнительные услуги, вроде уборки шкафов в опен-офисе и прочих мелких заданий.

— Все хорошо. Но если станет совсем невмоготу, тогда я подумаю, — я улыбнулась и толкнула тележку.

Знаю, меня отпустит, когда поговорю с Даниловым. Елочки! Но чего так плохо-то? Когда подходила к приемной состояние было уже такое, что вот-вот грохнусь в обморок. Еще и живот крутить начало. Это от нервов — банальная психосоматика. У меня такое частенько бывало перед экзаменами. Но сейчас все скажу, и сразу отпустит.

Дверь приемной была не заперта. Но тут ничего удивительного — Яр теперь частенько приходил на работу пораньше. Всего лишь несколько лишних минут, чтобы побыть вдвоем вместе…

Но, как оказалось, и Катя тоже была уже здесь. Не в приемной, но на стуле стояла расстегнутая сумка, а на столе — мобильник. А еще зеркальце и помада. Кстати, открытая. Чувство такое, словно их положили впопыхах. Странно…

Нет, у нас тут не воруют, но аккуратная Катенька так бы поступила, только если бы ее похитили инопланетяне. Улыбнувшись, я покатила было ко входу в кабинет, но тут услышала доносящиеся оттуда звуки и приглушенные голоса.

Я остановилась. Яр занят? Может, не стоит тогда мешать?

Хотя и не удивительно. С этой недели начался аврал, все носятся как угорелые, нервничают. Да и мы с Яром по вечерам два дня уже не ужинали… Он поздно заканчивал, и я его банально заставляла отдыхать. Должен же человек нормально высыпаться хотя бы иногда?

Но что-то меня сильно смущало. Что-то было не так.

Свет! Свет в кабинете выключен.

Я оставила тележку и приблизилась.

— Что ты делаешь! Ярослав Алексеевич… — тираду прервало сдавленное мычание и звуки… Кто-то целовался стоя недалеко от входа! Свет из приемной проникал внутрь. Я не выдержали и приоткрыла створку чуть шире. Увидела перепуганные глаза растрепанной Катеньки, мужское плечо, руку на ее талии.

Затошнило так резко, что я едва успела развернуться и наклониться над ведром. Меня вырвало водой. Какая-то возня за спиной, но я уже не слышала. Бросив все, я побежала прочь. Замуж? Я серьезно в это поверила, да?

Голова кружилась. Слезы застили взор. Не помню, как добралась до своей каморки и бросилась на кровать. Было тошно до ужаса и… все еще тошнило. Пришлось сползти и добраться до раковины. Меня еще несколько раз вырвало желчью и воздухом, прежде чем стало легче. Мелькнула мысль: отравилась?

Немного придя в себя, набрала дядю Мишу и сказала, что похоже отравилась и согласна на отгул. Оделась и ушла в сквер неподалеку, предусмотрительно оставив телефон в офисе. Не хочу ни с кем разговаривать. На улице было так же мрачно, как и на душе. Словно кто-то злой пришел и высосал из мира краски, оставив карандашный набросок.

Радовало одно — я не успела согласиться на свадьбу. Вот бы они надо мной всласть поржали. Все же я совсем не разбираюсь в людях. Но как можно быть настолько коварными? Бесчеловечными? Как можно так ловко отыгрывать чувства? Дружбу? Любовь?.. Нет, я так никогда бы не смогла.

Решение приняла быстро. Уезжаю домой.

Там что-нибудь придумаю. Буду делать игрушки и продавать через интернет, а братьев подобью на «крафтовую» мебель или вроде того. Руки-то у моих мужиков золотые. Не пропадем. А отрабатывать две недели не буду. Попрошу дядю Мишу одним днем меня уволить, уж как-нибудь провернёт. С Даниловым встречаться я больше не собиралась.

Вернувшись к себе, обнаружила несколько пропущенных звонков и сообщения.

Котенок, я тебя тут жду-жду…

Маша, что случилось?

Маша, ты где? Куда потерялась? Михаил Степанович сказал, что тебе стало нехорошо?

Родная, ответь. Я переживаю?

И еще несколько в том же духе. Я едва снова не разрыдалась. Ну как можно быть таким жестоким?! Накапав себе пустырника, благо такой водился в моей аптечке, принялась собираться домой и обнаружила, что успела обрасти вещами. Все за раз теперь не увезу даже. Придется купить пару сумок и вызвать такси, благо хоть зарплату недавно получила.

Я собралась и пошла в магазин, вроде бы были там в хозяйственном отделе большие клетчатые баулы, как у барыг… А что? Легкие и вместительные, как раз все тряпье туда и влезет. Представлять, как потащусь с этим добром через ресепшн было страшно, но не бросать же все нажитое честным трудом здесь?

Еще одно потрясение меня ожидало на выходе из супермаркета. Позвонил Петька. Братишка откровенно хлюпал носом и сбивчиво тараторил. Разобрать, что именно он говорит, мешал ветер и шум автострады.

— Петь! Петь, подожди! — я зашла за угол здания, где было потише. — Что у вас случилось? Половины не поняла.