Один и без оружия - Корн Владимир Алексеевич - Страница 40

— С собой — это для Леры? — догадалась она. И, не дожидаясь утвердительного кивка, убежала в сторону кухни.

Вернулась почти сразу же, но уже с полным подносом, скорее лотком. Этакой деревянной широкой доской с бортиками, практически полностью покрытой резными узорами.

— Для Леры потом принесу, — сообщила девушка, — когда уходить будете.

— Ну что, за знакомство и, так сказать, за трудовое соглашение! — едва разлив по глиняным стаканам продукт местного винокурения градусов в пятьдесят — а другого здесь и не делают, — провозгласил Демьян.

Пришлось выпить вместе с ними, хотя желания не испытывал совсем. Оно было страстным раньше, вечерами, когда в очередной раз останавливался на ночлег где-нибудь в самой глуши первозданного леса. Чтобы забыться до утра и будь со мной что будет! Примерно через неделю пути желание пропало. Впрочем, как и страх за свою жизнь.

— Что, ничего обсуждать даже не станем? — поинтересовался Малыш тем, что должен был спросить я.

По крайней мере, в теории. На самом деле обсуждать особенно нечего. Встретились, оценили и решили, что друг другу подходим. Это — главное, все остальное мелочи. Условия? Понятия не имею, какими они должны быть. Впрочем, как и специфика занятия, за которое берусь.

— А чего тут обсуждать? — на этот раз вместо меня ответил Павел. — Дело только за лодкой, без нее там никак. Но эту проблему можно решить и на месте.

— Лодка имеется. И не просто лодка, а с двигателем. Так что осталось только механика разыскать. «Контус»! — со значением прибавил Малыш.

— Механик уже есть. — Паша хлопнул своего соседа по плечу.

Демьян кивнул.

— Восемь лет на реке Лене мотористом на «зубиле» проработал, так что не сомневайтесь, справлюсь.

— Там газогенератор стоит.

Пользуясь тем, что моего участия в разговоре пока не требовалось, я налегал на мясное рагу с каким-то очередным неведомым мне местным овощем. Что, впрочем, его вкуса нисколько не умаляло.

— А что, здесь другие бывают? И где бы на них соляру найти или бензин? — Отвечая, Демьян одновременно занимался тем, что разливал спиртное по стаканам. Мне едва удалось успеть прикрыть свою посудину ладонью: хватит.

— Нефть найдут — несложно и перегнать, — заверил его Малыш.

— А ты что, нефтяник?

— Вообще-то по первому образованию я химик, — признался он.

Я покосился на него: вот уж чего не ожидал! Что оно у него вообще есть. Причем и второе тоже, если исходить из его слов. Хотя чему тут особенно удивляться? Человек есть продукт того социума, в котором долгое время обитает. А местный социум довольно простой: грызи всех сам, чтобы тебя не загрызли.

— Димон, там на тебя кто-то пялится, — сказал Глеб. — Никогда его прежде не видел.

Видеть этого человека раньше мне тоже не приходилось. Но метод исключения сработал и здесь.

— Пойду пообщаюсь. — Я поднялся на ноги, обратив внимание, что Павел и Демьян начали шептаться между собой.

— От Якова? Трофим?

— Именно. Присаживайся, — жестом предложил мужчина.

Я усмехнулся: оставаясь на ногах, точно разговор продолжать бы не стал. Он улыбнулся в ответ.

— Ну а что я должен был еще сказать?

«Тоже верно», — подумал я, плюхаясь на табурет.

Не знаю, по каким причинам Трофим совсем не рвался обратно на Землю — серийный ли он маньяк-убийца, или что-нибудь еще в тот же духе, — но выглядел он самым обычным человеком. С другой стороны, у мошенника никогда не получится обманывать людей, если он будет выглядеть как мошенник. Какое тогда к нему возникнет доверие? Напротив, он должен располагать к себе одним своим видом.

Или секретный агент. Внешность Джеймса Бонда точно не для него. Агент должен быть таким, чтобы окружающие, скользнув по нему взглядом, тут же забыли о его существовании. Яркая, незаурядная внешность не для них. Трофим не выделялся ничем. Около сорока, среднего телосложения, самое обычное лицо и так далее. Разве что мягкая, даже какая-то тягучая пластика: ни одного резкого движения. И взгляд как будто бы полусонный, но в то же время проницательный. В общем, черт его знает, кто он такой и какое у него прошлое.

— Ну и как, подхожу?

— У меня есть выбор? — ответно поинтересовался я.

Яков Ильич Таланкин ясно дал понять: этот человек обязателен. Знать бы еще, какие инструкции он ему дал.

— У меня он был, — признался Трофим.

— Ну и?..

— Меня бы здесь уже не было. Когда отправляемся?

— Думаю, через день.

Чем-то необходимо запастись именно в Станице. Заодно выяснить, что за посудина нам досталась и чего от нее ждать. Дня хватить должно. Тянуть нет смысла. Ну а вдруг повезет с порталом сразу же по прибытии? Нет, об этом лучше даже не думать.

— С утра?

— С самого что ни на есть.

— Добро. Послезавтра, едва рассветет, буду на катере. Понадоблюсь раньше — через Якова.

— Договорились.

Вряд ли он понадобится до самого отплытия. Как верно и то, что я с удовольствием отказался бы от его компании. Несмотря на безобидный внешний вид, есть в нем нечто такое, что заставляет думать именно так.

За столом меня встретило напряженное молчание.

— В чем дело? — спросил я.

— Димон, этого человека не Трофимом зовут? — поинтересовался Малыш. Как мне показалось, с некоторой опаской.

— Да. Не знаю, правда, кличка это или имя. А что не так?

Троица переглянулась.

— Значит, я не ошибся, — скривил лицо в гримасе Павел.

Ты, главное, усы не сбривай, иначе как я вас с Демьяном различать-то буду?

— Опасный он человек! — Демьян сжал глиняный стакан так, что тот в любой момент мог рассыпаться.

Вообще-то и сам он, и его напарник тоже выглядели людьми, от которых стоит держаться подальше.

— Здесь есть и другие? — резонно поинтересовался я. — Давайте сразу все поставим на свои места. Трофим — человек Якова Таланкина. И отказаться от него у меня не получится. Так что решайте: вы остаетесь или у вас появилась причина передумать.

Демьян и Павел переглянулись. Ну а я налег на стоявшее передо мной блюдо. Мясо эмбары — вкуснейшее, но стоит ему чуть остыть, как жир начинает прилипать к зубам и нёбу хуже бараньего или говяжьего.

— Димон, и все-таки кто у нас будет главным? — с подачи ли этих двоих или по своей собственной инициативе задал вопрос Малыш.

— Я. Вот это могу сказать совершенно точно. Да, вот еще что… Советовать или подсказывать можете сколько угодно. Но!.. Если я принял какое-то решение и озвучил его — все, оно обязательно к исполнению. Именно так. Соглашаетесь сразу, или всем до свидания.

— По крайней мере, Трофим будет на нашей стороне, — сказал Павел, и эта фраза могла означать только одно: прощаться никто не собирается.

Никогда не понимал, как можно бояться любого человека, кем бы он ни был. В том случае, если за ним не стоит система. Совершенно не важно, какая именно — криминальная, силовая или любая другая. С системой — да, с ней в одиночку бороться сложно. Система перемелет и даже не заметит. Во всех остальных случаях шансы примерно равные. А если вовремя первым сделать шаг, они значительно повышаются.

Наверное, Трофим действительно страшный человек. Но он, как и любой другой, может случайно упасть за борт и утонуть, попасть под шальную пулю, которая предназначалась совсем не ему, или вообще бесследно исчезнуть. Станет ли меня после этого мучить совесть? Возможно — да. Даже наверняка. Но совесть мучает только живых людей, мертвым все проблемы мира глубоко безразличны. Так вот, пусть в живых останусь именно я, и пусть именно меня мучает совесть: а что, если перестраховался? И это касается не только Трофима.

Вероятно, что-то в моем взгляде отразилось, поскольку эти трое отвели глаза в сторону, едва я оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на них. Нисколько не сомневаюсь: любой из них поступит со мной точно так же. Возможно, уже поступал с другими, и не раз. Вот только и я колебаться не стану, и они должны понять это без слов.

Коль скоро мы пришли к соглашению, наступила пора обсудить насущные вопросы.