Тьма навынос, или До самого конца(СИ) - Керлис Пальмира - Страница 5

Лекция по синтаксису прошла ужасно. Я ерзала под любопытными взглядами сокурсниц, откусила от ручки колпачок и сгрызла два ногтя. Монотонный голос Рамзиной ввинчивался в мозг, превращая его в желе, синтаксические отношения упорно не укладывались в голове. И как сдавать экзамен? Придется зубрить на выходных. Час, два, три… сколько потребуется. Хоть всю ночь!

Когда лекция закончилась, я сгребла вещи в сумку и поняла, что не хочу идти домой. Не хочу, и все. Заранее знаю, что приду в пустую квартиру и буду гонять мысли, пока окончательно не свихнусь.

Я отыскала на стенде список факультативных курсов и весь вечер бродила с одной лекции на другую. Голова шла кругом, нахапанная за день информация смешалась и взболталась, оставив привкус недоумения. За окнами стемнело, часы на телефоне показывали половину одиннадцатого. У балюстрады было пусто, под стеклянным куполом мерцали фонари, рассеивая мрак. Эхо приносило неразборчивые бубнящие звуки – видимо, охранники смотрели телевизор. Я подошла к перилам, села на корточки и посмотрела вниз, на главную лестницу. Арку над нижними ступеньками обрамляли воздушные шарики, которые вчера повесили в честь очередной конференции. Парочка сдулась, один оторвался и валялся на полу, отсвечивая цветной лентой. Никому не нужный, как и я.

Мама сразу предупредила, когда я заявила, что поеду поступать в столичный университет: «Там ты будешь совсем одна». Причитала, взывала к совести и нахваливала уральские вузы. Тщетно. Я настаивала на своем и клялась, что в день совершеннолетия сбегу из дома. Второе поступление увенчалось успехом, мне исполнилось восемнадцать лет, и она была вынуждена признать: дочка выросла. Я мечтала о бурной студенческой жизни в общежитии, взрослой, самостоятельной, от стипендии до стипендии. Но отец, которого я не видела с шести лет, подарил мне квартиру в Москве, и вместо общаги я очутилась в двушке на Красных воротах. Со стипендией тоже не вышло – училась я паршиво, так что счета оплачивал состоятельный папочка. Вот и вся моя мечта. Впрочем, мама все равно бы не пустила меня в общежитие. Стращала растворимой лапшой, одолженными чайными пакетиками, регулярными оргиями и гастритом. Причем последнее ее пугало больше всего.

Я щелкнула на верхнюю строчку в журнале вызовов и приложила трубку к уху, так плотно, что сережка больно врезалась в кожу.

– Привет-привет, – ласково прощебетала мама.

Послышался металлический звон, следом раздалось шипение раскаленного масла. Наверное, она сейчас стоит на нашей просторной кухне в любимом фартуке в зеленый ромбик и колдует над сковородкой.

– Готовишь? – спросила я, чувствуя, как предательски защипало в глазах.

– Сырники жарю на утро. А ты чем питаешься?

– У нас хорошая столовая в университете.

– Уверена, ты бегаешь в свой любимый Макдоналдс и лопаешь пачками чипсы, – презрительно отозвалась мама. – Я присылала тебе на электронную почту рецепты, ты что-нибудь пробовала приготовить?

– Не-а. Некогда, учебы много.

– Смотри, испортишь желудок, будешь потом всю жизнь страдать. Как вообще поживаешь?

– Нормально, – с трудом выдавила я. – Можно я на Новый год приеду? Или на все каникулы.

– Попробуй только не приехать! – пригрозила мама и встревоженно спросила: – Тома, что случилось? У тебя неприятности?

Горло сжалось, фонари расплылись дрожащими кляксами. Ужасно захотелось выложить ей всю правду, как есть, пусть даже она кажется полным бредом. Кому я еще могу довериться, если не маме?

– Мам… – всхлипнула я.

В ухо врезался пронзительный писк умирающей зарядки, я вздрогнула и выронила телефон. Тот звонко щелкнул о пол, проехался по скользкому кафелю и застыл в опасной близости от перил. Хоть вниз не улетел, и то счастье. Дисплей моргнул и погас, батарея сдохла. Меньше надо было розетки уступать. Я подняла бесполезную трубку и кинула в сумку, краем глаза заметив сзади Лину. Сердце подскочило к горлу и рухнуло в живот. Что ей нужно?

Она приблизилась тихо и почти беззвучно, будто на полу был ковер. Склонила голову набок и села рядом, прямо на холодный кафель, не удосужившись хотя бы подложить сумку. Моя бывшая единственная подруга. Я отвернулась к перилам и вгляделась в кованый лист, выпяченный наружу. Не видела бы его раньше, непременно бы решила, что он пытается сбежать от Лины. Что она будет со мной делать на этот раз? Вниз скинет? Главное – не поддаваться панике. Иначе у меня поедет крыша, и в том месте, где я окажусь, никто не удивится историям про сливовый туман и летающие открытки.

– Шипела не кошка, – едва слышно сказала Лина.

Я повернулась к ней, наши взгляды встретились. По спине тут же пробежало стадо мурашек. Такого я увидеть никак не ожидала. Ее глаза были влажными и испуганными, без следа вчерашней уверенности. Словно Лина сама не знала, как со мной быть.

– Зачем ты это сделала? – прямо спросила я.

– Так надо было.

– Вот и поговорили! – Я встала и закинула сумку на плечо. – Не подходи больше ко мне. Ни-ког-да!

– Не могу, – покачала головой Лина и поднялась вслед за мной. – Ты в беде.

– Из-за тебя?

– Из-за него. Честно говоря… – Она нервно рассмеялась. – Не видела прежде, чтобы они так трепетно относились к своим жертвам.

– Ты о чем? – окончательно запуталась я.

Лина замерла и глубоко задумалась, будто принимала важное решение.

– Идем. – Она протянула мне руку. – Я покажу тебе. Я покажу тебе все.

Правильной реакцией было развернуться и уйти. Я отчетливо это понимала. Меня сгубило самое коварное чувство на свете – любопытство. Да! Я хочу знать, что происходит! Оно же со мной происходит, а не с кем-нибудь. Я сжала ее ладонь, и Лина потянула меня за собой – по коридору в дальнюю аудиторию. Там никого не было. Только у двери стояло ведро со шваброй, и лампы на потолке ярко освещали исчерченную мелом доску.

– Ну? – нетерпеливо поинтересовалась я. – И что дальше?

– Расслабься. – Лина забралась на стол в центре, встала в полный рост и невозмутимо сказала: – Порталом поделишься, и все.

Ну да, подумаешь – какой-то портал…

Я вцепилась в подол своего платья и приросла к полу. Знакомая простая и понятная жизнь уплывала из-под носа, а впереди маячило что-то неизвестное и невозможное. Еще шаг – и мир необратимо изменится. При мысли об этом хотелось крикнуть: «Я передумала!» – и дать деру. Наверняка любой сказал бы: хватай Лину и тряси, повторяя: «Признавайся во всем!» Я сама думала так же. Раньше… В детстве я мечтала о приключениях, сотни раз представляла, как ко мне подходит загадочный дяденька и рассказывает, что я избранная. Теперь передо мной открывается настоящая тайна, но почему-то тянет позорно спрятаться в кусты. Больше не буду обзывать героев ужастиков идиотами.

– Не спи! – скомандовала Лина. – Залезай сюда!

– Чур не обниматься! – буркнула я, вскарабкиваясь на стол.

– Потребуй, чтобы он впустил нас.

– Впустил куда? И кто этот «он»? О ком ты твердишь?

– К тебе прицепилась одна дрянь. Нагрянем к нему в гости, и объясню.

– А без него никак? И с чего бы ему нас впускать?

Полная нереальность происходящего, как ни странно, успокаивала. Меня вылечат. Обязательно.

– Тамара, – строго отчеканила Лина. – Ты недооцениваешь вашу связь. В ней заключена огромная сила – мощнее, чем ты можешь представить. Просто надо знать, как ею пользоваться.

– А что говорить?

– Ты знаешь, что тебе нужно. То и говори.

– Ладно, – промямлила я, собираясь духом. – Э-э-э… Впусти меня.

– Увереннее.

Ну-ну, увереннее. Мне, скорее, хочется добавить «пожалуйста».

– Не получится, – закусила я губу.

У меня никогда ничего нормально не получалось. Разбивались любимые кружки, пригорали пироги. На мне в очереди кончались батоны, из-под носа уходили трамваи. Машины регулярно окатывали из лужи, в лифте я застревала несчетное количество раз. Пора признать очевидное. Я неудачница!

Лина хмыкнула и посмотрела на меня – властным и очень пронзительным взглядом. Я едва не скукожилась под ним.