Хонорик - таежный сыщик - Сотников Владимир Михайлович - Страница 3

Когда уже входили в здание аэровокзала, Ладошка спросил папу:

– А ты сильно щекотки боишься? Не расхохочешься?

– Скорее расплачусь, – вздохнул папа. – Вы только не провоцируйте Нюка своими голосами на игривое настроение.

– Ты иди естественнее, – поучительно сказал Макар. – А то идешь как мачта – только ноги переставляешь. Подумают, что ты слитками золота обвешан.

– Тренировка нужна, – ответил папа. – Что я вам, космонавт? В скафандре я ведь не ходил.

– Пошли тренироваться! – обрадовался Ладошка. – Вон туда, к буфету. Заодно посмотрим, что там продается.

С каждой минутой у папы получалось ходить все лучше. Он уже даже руками помахивал как совершенно уверенный в себе человек. Правда, иногда он все-таки подергивался, как будто хотел почесаться, и приговаривал:

– Все-таки связать надо было паршивца. Щекотный, царапучий! Не думал я, что на мою долю выпадут такие испытания!

– Ничего, папа, вырабатывай силу воли, – посоветовал Ладошка. – Вот я, например, хочу сразу большой стакан колы выпить, но напрягаю силу воли – и соглашаюсь на маленький.

Мама правильно поняла Ладошкин намек. Через минуту Ладошка уже пил колу, Макар и Соня – сок, а родители – кофе.

Столик, за который уселись Веселовы, стоял в самом лучшем месте – у стеклянной стены, за которой открывался вид на летное поле. Ладошка сразу же принялся выбирать себе самолет.

– Нам бы во-он такой, с моторами! – мечтательно пропел он, провожая взглядом взлетающий лайнер.

– А то мы на планере собираемся лететь! – засмеялась Соня. – Не волнуйся, у нашего тоже моторы будут. Может быть, даже вот этот наш. – Она показала на огромный аэробус, стоящий совсем рядом. – Видишь, два мотора под крыльями – большие, блестящие.

– Да вижу я, – отмахнулся Ладошка. – Думаешь, я меньше тебя в технике понимаю? Это не моторы, а реактивные двигатели. А моторы – это когда с пропеллерами. Различать надо!

– Мотор и двигатель – это одно и то же, – наставительно заметила Соня.

Но в области техники Ладошка считал себя умнее сестры.

– Мотор – это мотор, а двигатель – это двигатель, – упрямо сказал он. – Мотор более древний, а двигатель – современный. Мотор придумали давно, а двигатель недавно!

Соня вздохнула и махнула рукой, показывая этим жестом бесполезность спора.

– Можно присоединиться к вашей приятной компании? – раздался вдруг скрипучий голосок.

Не дожидаясь разрешения, на свободный стул рядом с папой уже усаживалась старушка. Она поставила перед собой на стол чашку кофе и блюдечко с пирожным.

– Надо было нам тоже такое взять, – шепнул Макару Ладошка. – Смотри, какое!

Пирожное действительно выглядело аппетитно: на его снежно-сливочной поверхности алела большая клубничина. Но Макара обеспокоил не столько вид пирожного, сколько запах. Сейчас новые, неожиданные запахи совсем ни к чему их компании! Дело в том, что клубника и всякие ягоды были любимым лакомством Нюка...

Макар стал потихоньку отодвигать своей чашкой старушкино блюдечко с пирожным. Но та, недовольно нахмурившись, восстановила справедливость, придвинув пирожное поближе к себе – ну, соответственно, и к папе тоже.

Макар с ужасом заметил, что куртка у папы на груди заходила волнами. Старушка этого, к счастью, не заметила: она как раз отхлебывала кофе и смотрела в чашку. Макар сразу обратил внимание, что старушка очень серьезно относилась к процессу поглощения пищи: хлебает кофе – внимательно смотрит в чашку, ковыряет ложечкой пирожное – вглядывается в него, будто прицеливается, как снайпер.

«Такое пахучее пирожное я мог бы съесть и вслепую», – подумал Макар.

И сразу же понял, что такой способностью обладает не только он. Нюк явно превосходил его в этом. Поэтому он так и забеспокоился под курткой. Папа, конечно, тоже не мог усидеть на месте. Он быстро отхлебнул кофе и отвернулся в противоположную от старушки сторону к маме, чтобы что-то шепнуть ей на ушко. Наверное, что ему нестерпимо захотелось пройтись по вестибюлю. Потренироваться лишний раз.

И в этот момент мордочка Нюка высунулась между пуговицами папиной куртки. Высунулась и уставилась глазами-бусинками на старушку, словно спрашивала: «А вы кто будете?»

Старушка застыла с ложечкой во рту. Ложечка там пришлась кстати – иначе старушка вполне могла бы издать какой-нибудь неподходящий для кафе крик. А Нюк тем временем быстренько воспользовался ситуацией, тем более что и ребята, широко раскрыв глаза от удивления, на секунду растерялись и замерли. Хонорик потянулся своим гибким телом, как резиновый, быстро приблизил мордочку к пирожному и аккуратненько схватил зубками клубничку. И сразу же юркнул опять под куртку.

Все произошло так быстро, что никто ничего не успел сделать. Не считая Ладошки, который все-таки не удержался и прыснул. Но не колой – ее он умудрился не разбрызгать.

Старушка уже вынула ложечку изо рта, но дар речи, а точнее, дар крика к ней так и не вернулся. Наоборот, она просто онемела, уставившись в спину удаляющегося папы. Теперь уже Макар воспользовался возникшей ситуацией и быстро подскочил, загремел отодвигаемым стулом, подгоняя всех:

– Быстренько-быстренько, нам пора, нас уж зовут, нечего рассиживаться, опоздаем, а опаздывать нельзя, у нас совсем мало времени, ну, давайте-давайте!

Соня с Ладошкой послушались мгновенно, а мама хоть ничего не поняла, но на всякий случай тоже поспешила к сумкам и чемоданам, которые стояли у ближайшей колонны.

– Разве мы опаздываем? – спросила она на ходу, взглядывая на часы. – Объявили наш рейс?

– Объявили! – пришлось обмануть Макару. – А может, мне и показалось. Но на всякий случай лучше переместиться поближе к стойкам, да?

Мама удивленно пожала плечами. А Макар не останавливался. Он схватил чемодан и сумку и устремился в глубь вестибюля – подальше от буфета. Всем остальным вместе с папой, который тоже присоединился к своему семейству, ничего не оставалось, как последовать за ним.

А старушка – Макар успел оглянуться на бегу – так и осталась сидеть за столиком, глядя на свое обезглавленное пирожное. Конечно, ее было жалко, и правила хорошего тона требовали от Веселовых совсем других действий, а не поспешного бегства. Наверное, надо было извиниться и купить старушке новое пирожное. Но для этого пришлось бы по крайней мере объяснить родителям, что произошло за столиком, как только они отвлеклись на свое секундное перешептывание. Папа, скорей всего, посмеялся бы, а вот мама... Она не любила острых ощущений. Любое приключение, если можно так сказать, выбивало ее из колеи. Она начинала нервничать, волноваться, и сейчас бы уж точно отменила план незаконного проникновения Нюка в самолет. Макар даже представлял, что могла сказать мама. Например: