Хонорик - таежный сыщик - Сотников Владимир Михайлович - Страница 13

Макар приблизился к двери и обнаружил, что она не заперта. Просто в то место, куда обычно вдевают висячий замок, просунута щепка. Рука Макара сама собой вытащила щепку, осторожно освободила щеколду, чтобы она не звякнула, и потянула на себя дверь. Она тихо скрипнула и отворилась.

Вступив внутрь амбара, Макар закрыл дверь и огляделся, привыкая к темноте, потому что из маленького окошка проникало совсем мало света. В углах стояли наполенные чем-то мешки, на стенах висели веники и пучки высушенных трав. Взгляд Макара скользил по всем этим предметам, не задерживаясь. Зачем взгляду останавливаться, если впереди определенная цель?

Книга лежала в углу на широкой скамье. И узенький луч света, падающий из окна, освещал именно ее. Макар даже вздрогнул от такого совпадения – освещенная книга как будто звала его к себе! Он сделал один шаг, другой... Ему показалось, что он видит какой-то фильм и себя в главной роли. Вот этот герой подходит к цели своих поисков, сдувает пыль веков, открывает тяжелый переплет старинной книги и видит...

Ничего особенного он не увидел. И пыли никакой не было, потому что старушки незадолго до этого таскали книгу, как маленькие дети игрушечный автомобиль. Какая уж там пыль! И прочесть Макар ничего не смог. Старинный шрифт был таким витиеватым, что напоминал китайские иероглифы. И зачем древние писатели так мудрили? Неужели нельзя было писать проще – для потомков?

Ясно было, что автором этой книги не мог быть Иван Павлович Тетерев. Все-таки сто лет назад писали уже по-другому. Да и писал Тетерев, скорее всего, на обычных листах бумаги или в обычной тетради, а не в такущей книге. И ведь догадывался же Макар, что вряд ли Общая книга выглядит таким образом! А все-таки пошел за старушками: слишком уж таинственно они выглядели со своей ношей.

Макар перелистнул несколько страниц. Книга словно помогала ему думать, словно успокаивала его: ничего, мол, не проходит зря, вот ты и узнал, где местные жители могут прятать самые дорогие вещи. Макар даже повеселел и продолжил осмотр амбара в надежде найти еще что-нибудь интересное.

Увидеть ему ничего не удалось, а вот услышать... Шорох за стеной заставил его вздрогнуть. А когда, закрывшись, звякнула дверная щеколда, волосы на голове Макара зашевелились от ужаса. За дверью он услышал шепот.

– Попался! Кто б ты ни был, а попался!

И быстрые шаги зашуршали по тропинке. То есть не по тропинке, а по крапиве и лопухам. И по голосу, и по шуму Макар понял: одна из старушек заперла его в амбаре.

«Вот так влип!» – пронеслось у него в голове.

Он представил, как, собравшись, люди откроют дверь амбара, как он выйдет на ступеньки и под общий хохот, щурясь от солнечного света, побредет по тропинке. Ситуация – хуже не придумаешь. Его даже мороз продрал, хотя в амбаре было не так уж холодно.

«Вот и допрыгался я! – подумал Макар. – Кинулся на поиски по простому пути – и допрыгался. Говорят же, что простота хуже воровства. Вот и превратился я из сыщика в простого вора, который забрался в чужой амбар...»

Он несколько раз толкнул плечом дверь. Она хоть и не поддавалась, но все же пошатывалась. Наверное, постаравшись, дверь можно было и выбить, если старушка закрыла ее на ту же щепку. Что ж, надо было спешить.

Макар выбрал мешок поменьше, поднял его и уже собирался с разбегу садануть им в дверь, как вдруг услышал голоса.

– А вдруг ты, Фоминишна, и правда домового заперла? Обидится, будет пакости творить! – произнес первый старушечий голос.

Второй голос ответил:

– Какое! Ты, Фоминишна, сдурела! Какие днем домовые? Это, наверно, лешего мошкара из тайги выгнала.

Макар застыл от удивления. Во-первых, две Фоминишны – уже интересно. Во-вторых, разговаривают о глупостях. Но, в-третьих, как ни крути, стоят за дверью. А вдруг они сейчас ее откроют? Макар стал судорожно озираться – и вдруг его взгляд наткнулся на пустые мешки, сваленные в углу. Он выбрал один из них, с дырочкой, и натянул его на голову. Мешок оказался такой огромный, что закрыл его до щиколоток. А дырочка оказалась как раз на уровне глаз.

«Таежный киллер, – подумал Макар. – Шапочка с прорезями для глаз отдыхает!»

Его догадка подтвердилась. Две Фоминишны пошушукались, поспорили, выбрали из себя самую смелую – и вот уже щеколда звякнула, щепка выдернулась, и дверь приоткрылась на маленькую щелочку. Свет косым клинышком упал под ноги Макару. Он, как настоящий леший или домовой, испугавшийся солнечного света, переступил ногами, пряча кроссовки под мешок. Но отступать было некуда. Если Фоминишны такие любопытные, то обязательно обшарят весь амбар.

И тут Макар потихоньку завыл и заклацал зубами. Почему он так сделал? Наверное, от страха еще и не такие догадки приходят в голову! Старушек надо было напугать, другого выхода не оставалось.

Услышав эти звуки, Фоминишны ойкнули дуэтом, запричитали и скатились со ступенек амбара. Узкая тропинка, как ни странно, вместила их обеих. Старушки оказались спринтерами.

Макар понимал, что оставаться в амбаре ему больше нельзя, но и спасительный мешок снимать рано: а вдруг любопытные Фоминишны все-таки обернутся? Поэтому он решил играть свою роль до конца. Приседая и подпрыгивая на полусогнутых ногах, хрюкая, чмокая, повизгивая, он двинулся за амбар, в густые заросли кустарника, лопухов, крапивы, то есть сплошной зеленой стены. А где еще может обитать леший?

Хоть Макар и стремился как можно быстрее исчезнуть, но любопытство все же взяло верх над опаской. Перед самыми зарослями он оглянулся. Из-за сарая выглядывали две испуганные старушки. Мяукнув напоследок, Макар исчез в зарослях.

Но тут ему в очередной раз пришлось убедиться в том, что невероятные ситуации, начинаясь неожиданно, продолжаются словно по заведенному волшебной пружинкой механизму еще некоторое время. Просто так его побег из амбара завершиться не мог.

Прорвав зеленое препятствие из сплетенных веток, Макар оказался на маленьком пятачке, как будто специально вытоптанном среди зарослей. И... чуть не столкнулся со стоящим посреди этой микроскопической полянки человеком.

Уставившись на незнакомца, Макар по инерции, а больше от испуга, хрюкнул, продолжая изображать лешего.