Абиссинец (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич - Страница 51

Утром заехал в лагерь «отказников». Сказал, что у меня для них хорошие новости — скоро всех их отпустят и теперь заботится о них будет сам Негус, потом поехал на телеграф, пока ничего из Петербурга не пришло. Отправил телеграммы Лизе и Управляющему заводами, что буду месяц в Александрии, можно слать мне телеграммы на адрес русского консульства, затем ненадолго вернусь в Массауа, а потом — домой на броненосце «Чесма».

Ильг сказал, что собирается плыть до Александрии послезавтра на «Джигите», он уже говорил с капитаном. Я сказал, что присоединюсь вместе со слугой и двумя казаками. Ильг попросил быть в абиссинской одежде с абиссинскими наградами. Все деньги на расходы у него (ага, буду по копеечке выпрашивать). О деньгах — напомнил о жалованье казакам и расчете за трофеи, иначе мы грузим все на «Чесму».

Дома рассказал консулу и атташе о разговоре с Ильгом и спросил, готовы ли они послезавтра вернуться в Александрию.

— Конечно, мы уполномочены присутствовать на переговорах и давать консультации при необходимости.

Вот погрузились мы все на «Джигит» и как говорят сухопутные «поплыли». Казаки все жалели об оставленных лошадках, ну не возьмут военные корабли на борт еще и лошадей. Да и тем, кто уйдет на «Чесме» тоже коней придется оставить, либо договориться о фрахте с призовым итальянским пароходом, чтобы шел в кильватере «Чесмы» под русским флагом как призовое судно, но какой приз, если у России с Италией мир, а если нанимать, то лошадки золотыми будут. В общем, пусть Нечипоренко сам решает с итальянцем-капитаном, может в обмен на свободу команды и парохода лошадок за бесплатно прокатит до Севастополя, а там пусть идет на все четыре…Разместились мы на «Джигите» стеснив офицеров, которые освободили по каюте для консула, полковника, меня и Ильга, Петров, мой денщик, черный слуга Ильга и казаки спали в матросском кубрике. Я ехал в русском белом кителе в петлицами действительного статского советника. Артамонов, увидев как наша горничная ловко управляется с иглой, попросил ее вышить дополнительные многолучевые звездочки-розетки, используя золотую канитель[4] и кусочки галуна из ранее подпоротого парадного мундира, Теперь на бывших петлицах статского советника с одной звездой их стало две, конечно, поскольку я в отставке, надо было бы добавить тонкий поперечный басон[5] внизу, но я посчитал это лишним. Зато Ильг с завистью наблюдал, как становятся «во фрунт» нижние чины, а офицеры прикладывают пальцы к козырьку фуражки, приветствуя «превосходительство». Самого Ильга они считали «каким-то статским», ибо в Российской Империи все должностные лица обязаны быть в мундирах.

Через три дня прошли Суэц и вот показалась Александрия, город, где я впервые увидел Машу, поднимающуюся на борт «Орла», сразу нахлынули воспоминания и захотелось побыстрее все закончить и вновь увидеть ее прекрасное лицо. «Джигит» бросил якорь менее чем в полуверсте от берега, я стоял у борта и вновь вдыхал какие-то неясные цветочные ароматы, которые доносил легкий ветерок. Все так же белели домики, окруженные зеленью деревьев и кустов, как будто все это было вчера и не было более чем полугода скитаний и войны. Действительно, прошло всего семь с половиной месяцев, а как будто семь лет, столько вместилось в этот промежуток всяческих событий: и приятных — встреча с Машей, ее любовь и нежность; и неприятных — гибель людей, кровь, пот и грязь войны. Был и есть обман со стороны людей, которым стал доверять и крушение надежд и планов, которые уже стал воплощать в жизнь. Я рассчитывал начать здесь новую жизнь, построить свой мир, в которым было бы удобно жить людям, вообще, связать свою судьбу с этим континентом, но вот не получилось и теперь пришлось уносить ноги и выполнять обязательства, на которые вовсе не рассчитывал сначала. И теперь как дрессированная обезьянка, я должен выступать на этом чуждом для меня представлении.

Спустили шлюпку, мы высадились на берег, где нас встретили ожидавшие с нанятыми колясками, двое чиновников консульства. Сообщили что нам сняты четыре номера в отеле «Бристоль», недалеко от дома градоначальника, где будут проходить переговоры. Итальянская делегация еще не прибыла, она будет жить в отеле «Ройял», он хоть и более фешенебельный, но гораздо дальше от места переговоров. Отель был неплохим, номер из спальни, гостиной и кабинета. Артамонов разместится на диванчике в гостиной, все лучше, чем вчетвером в маленьком номере под лестницей. Экономный Ильг вообще хотел поселить казаков в какой-то ночлежке, но я сказал, что казаки, в отличие от его арапа, это наша охрана и безопасность и жить они должны в этом же отеле. Уточнил, какие здесь банки, оказалось, один из них — прямо через дорогу. Зашел и спросил, принимают ли они итальянские лиры в ассигнациях с обменом на фунты и можно ли перевести лиры в швейцарский банк. Оказалось что с переводом в Швейцарию не очень, ну еще не созрела Швейцария как мировой банковский центр, вот в Лондонские банки — пожалуйста. Спросил по курсу какого банка выгоднее всего поменять на фунты стерлингов полтора миллиона лир. Ответили, что Центральном Банке соединенного королевства что на Принцесс стрит — наиболее выгодный курс и они могут перевести эти деньги открыв, мне счет за сравнительно небольшую плату. Посчитал — вроде нормально. Все потери меньше, чем при продаже на лиры с 20 % лажем. Вернулся в отель попросил казаков помочь со шкатулкой и мы отправились в банк, прихватив Ефимыча. Отпустив казаков отдыхать, положил на счет в Bank of England все лиры, переведя их в фунты. Забрал бумаги и покинул банк, полупустую шкатулку было нести гораздо легче и мы с Артамоновым справились сами. На этом финансовые операции можно считать законченными. Все золото на борту «Чесмы», от лир я избавился, какая-то наличная валюта в виде фунтов и франков в ассигнациях от беглого кассира у меня есть, на жизнь хватит, даже если Ильг совсем прижиматься с финансами будет.

Зашел Иван Иванович Меншиков, консул, мой старый знакомый, он принес свежие фотоотпечатки и сказал, что посадил Петрова на «Джигит» и он уже отчалил. Фотографии получились хорошего качества, по нескольку штук каждого сюжета и производили жуткое впечатление. Как сейчас перед глазами встала траншея, вдоль которой вереницей сложены тела в медиков и их пациентов. Когда фото в газете, оно не производит такого впечатления. Просто мороз по коже от фото, на котором показан лежащий с разрубленной сабельным ударом головой начальник госпиталя, а рядом с ним православный батюшка, сжимающий окоченевшими пальцами медный крест. Это грозное и мощное свидетельство и я буду не я, если не заставлю вертеться на адской сковородке тех, кто заварил эту кашу.

Иван Иванович принес свежую прессу и рассказал последние дипломатические новости — Италию лихорадит, там правительственный кризис, кабинет Криспи подал в отставку, но новый премьер пока не назначен королем и кто будет министром иностранных дел, не ясно. Также неясен состав делегации Италии, ходят слухи, что чуть ли не сам Криспи будет ее возглавлять, ведь в случае приема его отставки (а Криспи надеется, что в случае успешных переговоров король отставку не примет и он сохранит свой пост — такое уже бывало и он выходил сухим из воды). Криспи — опасный противник, он мощный переговорщик и будет давить на противника с самого начала. Военным представителем назначен генерал Антонио Балдисерра, который должен был сменить генерала Баратьери, но не успел — порт Массауа уже был занят моими казаками[6]. Балдисерра хорошо знает эфиопский театр военных действий и считается опытным военным, придерживающимся прогрессивных методов ведения войны. Именно он настоял на посылке пулеметов и крупнокалиберной артиллерии, а данный момент уже сформировал второй экспедиционный корпус, насыщенный этими видами вооружений. Согласно телеграмме из нашего посольства в Италии, пароход с итальянской делегацией уже в пути и сегодня-завтра может прибыть в Александрию. Спросил Ивана Ивановича, где можно сшить дипломатический фрак или взять его напрокат и можно ли, чтобы фрак был белым — не хочу одеваться в похоронном стиле. Меншиков рассмеялся: