Абиссинец (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич - Страница 23

В отношении противника план базировался на данных разведки, которая у Менелика, по сравнению с Баратьери была поставлена куда лучше[7].

Частям Мэконнына противостоит бригада генерала Альбертони (7 итальянских батальонов по 700–800 пехотинцев, 3 батареи горных 37 мм орудий).

Бригада Баратьери насчитывает 8 итальянских батальонов и 2 туземных батальона при 4 батареях — против них будет действовать группировка Негуса.

Бригада генерала Эллена состоит из 4 туземных батальонов и полутора тысяч конницы — они попробуют прорваться по нашему правому флангу на Мэкеле. Возможно, бригада Эллена будет усилена артиллерией из бригады Баратьери., так как свои три батареи генерал Эллен уже потерял под крепостью Мэкеле вместе с полутысячей конницы и двумя туземными батальонами. Именно на этом фланге должен был отличиться генерал Дабормид при поддержке тяжелых орудий, но три его батальона уже легли замертво, а орудия стоят в нашем форте.

Собственно, я не видел знаменитой битвы при Адуа, но она развивалась иначе, чем в реальности, поскольку многих частей уже не было, генерал Аримонди был в плену, а генерал Дабормид погиб. Итальянцы так же хотели по одиночке разбить абиссинские группировки и так же запутались в плохих картах. Собственно и карт не у них было, а были рисунки местности, поэтому генерал Альбертони точно так же пересек движение колонне Баратьери и угодил прямо под артиллерийский огонь абиссинцев. Но тем не менее вооружение и дисциплина у итальянцев были на порядок выше (даже в туземных батальонах), чем в войсках Негуса. Вопреки расхожему мнению, итальянцы храбро дрались, альпийские стрелки показывали чудеса храбрости, но противостоять массе абиссинских войск они не могли. Абиссинцы перебежками сближались на дистанцию последнего броска, давали залп или два и дальше с обеих сторон вход шло холодное оружие, а здесь абиссинцы были лучше, чем итальянцы.

Что касается Мэкеле, то часа через два была предпринята попытка прорыва по дороге на форт, но огонь трех крупнокалиберных орудий и беглый огонь пушек Барановского обрушил на войска Эллена столько шрапнели, что отбил всякую охоту атаковать дальше. Потом я узнал, что из-за крупных потерь у Баратьери и практически уничтоженной бригады Альбертоне, войска Эллена и небольшой резерв в три туземных батальона были брошены в бой на центральном направлении удара войск Негуса, а конница почти вся полегла при схватке с галласами, так как сил у галласов было в десять раз больше, чем у потрепанной моей шрапнелью итальянской конницы.

Получив приказ — бумажку с цифрой пять, продублированную пятерней гонца (с Букиным была договоренность по сигналам), я всеми своими силами при поддержке трех тысяч «драгун» на мулах, выдвинулся по дороге на Адди-Грат-Асмэру. В форте остался пулемет, три тяжелых орудия, полсотни гранат, восемь артиллеристов с двумя десятками абиссинских воинов в качестве подносчиков снарядов и на ролях «принеси-подай».

В это время силы итальянцев так же отступали на Асмэру, но севернее, теснимые всей армией Менелика, так что Баратьери было не до меня, он был занят арьергардыми боями со всей армией Негуса, а поскольку частям Негуса было уже тесно, то они сместились правее и я оказался позади всей схватки, не очень ориентируясь и имея приказ двигаться на Асмэру. На вторые сутки я понял, что вокруг противника нет. Возвращаться назад? Созвал свой военный совет из офицеров. Казаки были за движение вперед, осторожный поручик Петров предлагал вернуться на один переход, найти место, пригодное для обороны и ждать подхода своих частей. Казаков я мог понять — они носом чувствовали запах больших трофеев, ведь мы пойдем первыми, значит, весь «хабар» наш. На то, что можно кроме хабара огрести люлей, этого ни я ни казаки особо не побаивались — впереди только туземные гарнизоны, а если охранение и разведка почувствуют что-то неладное, мы всегда можем среагировать. Даже если встретим какое-то подкрепление, идущее к Баратьери, что нам стоит организовать нападение из засады?

Итак, было принято решение идти вперед форсированным маршем. В первом же крупном селении мы разоружили туземную роту, заставив их разбить свои допотопные ружья об камни и погнали впереди себя. Когда еще через день мы подошли к Асмэре, впереди нас мелкой рысью бежало до тысячи туземных милиционеров. Перед городом устроили привал, в районе Асмэры нет испепеляющей африканской жары — высота плато около 2 тысяч метров, как и новой абиссинской столице, поэтому и там и там — вечная весна, температура чуть больше 20 градусов С, всякие цветущие кустарники, много финиковых пальм, особенно ближе к городу, скорее всего их специально сажают, как в свое время этими пальмами Средиземноморье засадили финикийцы (от этого и финики так называются — по имени тех, кто их посадил). Здесь, конечно, финикийцев не было, финики позже привезли арабы, но чувствуют себя пальмы в этом месте прекрасно. В бинокль видны и православные храмы и мечети, но их меньше. Самое главное, что итальянских войск не заметно и мы начинаем двигаться к городу. Эритрейцы начинают что-то кричать и я спрашиваю старосту деревни, крепкого мужчину, которого я взял с собой в качестве переводчика, — здесь используется не амхарский, а язык тигринья, так как раньше Эритрея была частью провинции Тигринья: «Что они кричат?». Они кричат, чтобы не стреляли, ответил староста. Но стрелять никто не собирался, мы прошли до центральной площади городка. Вышел мэр-итальянец, но без ключей от города, хотя какой Асмэра город: два десятка каменных домов, что построили итальянцы за два года и все. Я объявил, что Асмэра взята мной «на шпагу», на что мэр по-французски осведомился, кто мои люди, не головорезы ли князя Искендера про которых он получил телеграмму вчера вечером. Телеграмму!?

— Здесь есть действующий телеграф?

— Да, эччеленца[8], есть, только прошу вас, не убивайте никого, пожалуйста.

— Я буду убивать только тех, кто что-нибудь испортит, это касается и моих людей, те, кто будет сотрудничать со мной, будут в безопасности.

Узнав, где находится телеграф, а он находился в доме рядом, послал двух казаков посмотреть, чтобы телеграфист не испортил аппарат. Вскоре один из них вернулся с сообщением, что телеграф закрыт и там никого нет.

— А еще что было в телеграмме, которую вы получили? — спросил я мэра.

— Там был приказ организовать круговую оборону города, но я собирался заняться этим сегодня. И еще принять и разгрузить поезд из Массауа.

Вот день подарков! Здесь есть железная дорога! А где вокзал и когда прибудет поезд?

Услышав, что через час, распределил обязанности:

Новиков и артиллеристы занимаются устройством обороны городка, поручик Петров покажет, как это правильно сделать. В качестве землекопов использовать пленных, в том числе и здешнюю роту туземной милиции. Начать с южного края, откуда мы пришли, затем укрепить дорогу на Массауа, и потом заняться второстепенными участками. Предусмотреть все орудийные позиции на южном направлении, но на северо восточном оставить две обустроенные запасные позиции. Обкладывать брустверы мешками с песком (осведомился у мэра, найдутся ли в городе 3–4 сотни пустых мешков). Мэр ответил, что мешки есть, из-под соли, здесь недалеко ее добывают.

Мэр, я и казаки пойдем встречать поезд. Нечипоренко с мэром отправиться сразу, я присоединюсь чуть позже. Сказал есаулу, чтобы берегли паровоз и машиниста, мы дальше поездом поедем, первым классом, с удобствами. Разыскать и доставить живым телеграфиста. Достал книгу для шифрования (томик Толстого «Севастопольские рассказы») и зашифровал следующее сообщение по-французски на Цюрихский адрес Агеевых: «Передаю номера геологических проб… и далее — цифирь четырехзначная: номер строки, номер буквы. В конце, вспомнив незабвенного фон Штирлица, Макса Отто, дописал, — «Поздравляю лаборантов Лизу и Сергея с рождением дочери. Начальник геологической партии Александров». Сообщение вышло коротким, так что «номеров проб» было не так много: «Взял Асмэру, потерь нет».