Ходок по Дороге (СИ) - Кисличкин Михаил - Страница 8

- Хреново дело! - искренне сказал я. - То-то я смотрю, тут даже солонки с перечницей на столе нет. Специально, что-ли?

- А ты как думал? Диета и режим прежде всего.

- Грустно живете, - отодвинул я от себя тарелку. - Даже доедать не хочется.

- Ну что подруга, поможем новенькому? - подмигнул девушке Игорь. И та, посмотрев на него в ответ долгим взглядом, похоже, глубоко задумалась.

- А он не сдаст нас Торбышеву или своей Маринке? Накажут и останемся без соли навсегда. И без мороженного тоже.

- Я не сдам! - тут же заверил я девушку, хотя еще не понимал, о чем речь. - В жизни доносчиком не был.

- Не сдаст, - кивнул головой Игорь. - Это же и в его интересах. Наташку уже не вернешь Насть, она ушла. Сошедшие с Дороги не возвращаются, хоть плачь, хоть не плачь. Теперь Иван наш сосед по столу. И что, будем жрать как раньше несоленое? Или от соседа прятаться как дети? Глупо это.

- Хорошо, - вздохнула Настя. - Давай, сосредоточься. Раз, два…

- Три! - выдохнул Игорь и между его сжатых ладоней сверкнул еле видный отсвет серебристого света. А затем в руках у парня оказалась небольшая солонка. Самая обыкновенная, белая, с пятью дырочками наверху. - На, соли свою баланду, - протянул он ее мне. - Действуй быстрее, пока никто не смотрит, а то и в самом деле это месиво без соли жрать невозможно.

- Но откуда она взялась? - опешил я.

- Телепортировали из буфета для научного персонала, а после обеда вернем обратно. Не самый сложный трюк, поверь. Походишь с наше по Дороге, тоже кое-чему научишься. Давай, не тормози, мы тоже хотим покушать соленого…

Глава 4

К жизни в питомнике я привык быстро. К рутине вообще скоро привыкаешь, особенно когда она подчинена одному и тому же ежедневному распорядку. Вроде бы каждый день тянется долго и никак не желает заканчиваться, а потом не успеешь и глазом моргнуть, как неделя пролетела.

Даже не знаю с чем и сравнить мое пребывание в ГНЦЭМТ, чтобы аналогия была полной. С тюрьмой? С армией? С больницей? Трудно сказать точно, не имея личного опыта: в армии я не служил, пройдя через военную кафедру и сборы при ВУЗе. Мотать срок, слава Богу, тоже не довелось. Но на мой неискушенный взгляд три минуса каждого из этих учреждений присутствовали в питомнике в полной мере: отсутствие свободы, невкусная еда и строгий режим дня. Однако, все остальное было вполне терпимо. Заниматься строевой или военной подготовкой, а так же подшивать подворотнички и бегать с автоматом не требовалось. Жить по понятиям, шить варежки в тюремной мастерской или работать на лесоповале тоже не заставляли, разве что медосмотры и медицинские процедуры были обязательны. Вместо казармы или барака я жил в удобном номере… Скорее уж, я на четвертом десятке лет нежданно-негаданно снова попал в детский сад. Питомца-донора всегда накормят, пусть невкусной, но зато калорийной и полезной пищей, оденут, обстирают, выведут на прогулку и уложат спать в положенное время, словно малыша. По крайней мере, так мне казалось поначалу, пока я не убедился, что все не так просто.

Подъем у нас был в семь утра. Не встанешь сам - разбудит специальный несъемный браслет на руке, начав вибрировать и играть музыку - например у меня мелодией для побудки служил "каприз 24" Николо Паганини. Под такую скрипичную музыку поневоле проснешься… В семь тридцать - легкий завтрак. Обычно, на него давали сладкий чай и маленькую булочку с йогуртом, иногда хлеб с маслом и яйцо вкрутую. Затем, без десяти восемь - физкультура, комплекс вольных упражнений для разогрева и бег трусцой до девяти часов утра. Всего нас было человек тридцать, мужчин и женщин примерно поровну, все в возрасте от двадцати до сорока пяти лет. И, насколько я понял из разговоров, никто из моих сотоварищей по питомнику не жил в ГНЦЭМТ дольше семи-восьми месяцев. Заканчивающие свои контракты "старички" вроде бы обитали в отдельных корпусах-усадьбах и занимались по индивидуальным программам. Во всяком случае, так нам говорили, хотя я лично никого из них не видел, так же как и Игорь с Настей.

В девять двадцать, после душа, наступало время второго завтрака, в этот раз давали овсянку с сухофруктами, перловку с овощами или еще какую-нибудь кашу. С десяти до половины одиннадцатого - ежедневный медосмотр, а затем до двенадцати часов были две гуманитарных лекции, с обязательным посещением. Как я понял, основной целью утренних занятий была политинформация, пропаганда и воспитательная работа среди питомцев. И преподаватели, в принципе, пытались отработать свои часы как следует, а не просто бубнили что-то с кафедры. Они честно старались дать нам ощущение, что каждый из доноров нужен и важен Родине, важен людям, что наши прогулки по Дороге и наша сданная кровь идут не во вред стране, а на ее пользу. Но толку-то: как можно дать идею или мотивацию для служения и самопожертвования человеку в стране, в которой ничего подобного нет? Ни заявленной цели, ради которой страна живет и ради которой нужно работать и бороться, ни национальной идеологии? Кроме неофициальной, выраженной лозунгом: "обогащайтесь, кто может"? Тем более не детям, а людям на третьем-четвертом десятке лет? Ответ один - никак.

Однако, преподаватели старались. Обычно, сначала шла лекция по истории, философии или религии, а затем приводились аналогии с сегодняшним днем, с непростым положением страны в мире, с необходимостью служения Родине и народу. Интереснейшая лекция о пяти доказательствах существования Бога от Фомы Аквинского и их опровержениях через постулаты Канта о несовершенстве человеческого разума и нашего логического и понятийного аппарата, или рассказ о стратегии и тактике Суворова в русско-турецких войнах, могли закончиться парадоксальным выводом о том, что высшее предназначение человека - служение существующей власти. Подчеркивалось, что страна о нас заботится, и мы должны быть достойны этой заботы. Не знаю, может быть на кого-то такое скрещение ужа с ежом и действовало. Но не на меня. Однако и спорить с лекторами, когда они предлагали задавать им вопросы, я не пытался. Какой в этом смысл? Идите вы все скопом в баню: как психологи и коучи, так и политруки с пропагандистами - знать никого из вас не хочу.

Но я отвлекся… В двенадцать часов нас ждал обед, состоявший из первого, второго и третьего блюд, обычно такой же невкусный как и завтрак, несмотря на обязательное наличие в нем мяса или рыбы. Ничего жареного, блюда, пусть и привлекательные на вид, по консистенции и вкусу ощущались как уже кем-то однажды пережеванные. К тому же минимум соли и нет острых соусов и приправ. Хорошо хоть телепортированная солонка немного выручала нашу с Настей и Игорем компанию. После обеда, с часу до двух - "тихий час". Именно так, как в детском саду, - надо лежать и спать в своем номере, или хотя бы лежать и тупо пялиться в потолок. Попытка включить телевизор или компьютер, как и выход за пределы спальни во время "тихого часа" будет засчитана как нарушение. С двух до пяти - самообразование. Питомец должен включить компьютер и выйти в сеть, а затем присоединиться к одному из обучающих онлайн-курсов, на свой выбор. Можно повышать квалификацию в своей гражданской профессии, чтобы не потерять рабочие навыки или заняться чем-то другим, но если уж выбрал какое-то направление, то будь добр, учись. Раньше чем через полгода сменить выбранный курс нельзя, и предварительно надо сдать экзамен по усвоенному материалу. Я лично выбрал курсы по истории и по химической технологии - как говориться по работе и для души.

С пяти до шести вечера была запланирована вечерняя прогулка по аллеям и парку питомника, затем ужин. А примерно каждый третий день, в семь часов ровно, меня ждала встреча с моей помощницей. Маринка забегала в гости после ужина, обычно по вторникам и пятницам. Весело щебеча, девушка мыла полы, протирала пыль в номере и меняла постельное белье, а потом мы с ней пили чай, обсуждая прошедшие со времени прошлой встречи дни в формате "поболтать с подругой за жизнь". У помощницы можно было что-нибудь попросить, на что-то пожаловаться, решить возникшие бытовые вопросы или просто посидеть за пустыми разговорами. Марина умела замечательно слушать собеседника и подстраиваться под его настроение, с ней не возникало неловких пауз, и я чувствовал себя легко и свободно. Кроме того, она обычно притаскивала с собой к нашему чаепитию какой-нибудь небольшой гостинец вроде пары конфет, маленькой шоколадки или нескольких печенек, а то и разрешенное в дни наших свиданий мороженное. Если вы думаете, что это мелочь, то зря! После такой паршивой кормежки как в питомнике, через несколько дней вам любой простенький пломбир в вафельном стаканчике будет в кайф, более того, вы о нем весь день до вечера мечтать будете! Ну, а если отношения с горничной-помощницей сложились совсем хорошо, то, напившись чаю, можно и отправиться с ней покувыркаться в койке к взаимному удовольствию. Маринка мне практически прямым текстом дала понять, что подобное предложение будет рассмотрено положительно, да и из разговоров с другими донорами я знал, что многие из них спят со своими помощниками противоположного пола. Тесная "дружба" с назначенной горничной всячески поощрялась администрацией питомника по вполне понятным причинам.