Солнечная кошка (СИ) - Хаан Ашира - Страница 25

— Прости, мне надо умыться… и в туалет.

В маленькой ванной, где едва умещался унитаз, раковина и душевая кабинка, висели белоснежные, как в гостинице, полотенца, стояли такие же «гостиничные» одноразовые пузырьки с шампунем, кондиционером, гелем для душа люксовой марки. Все женские — с вербеной, апельсином и ванилью. А рядом нормальный, полноразмерный мужской шампунь. На боковой полочке лежали навороченный фен и утюжок для волос. Рядом — запакованная новая зубная щетка. Вот, значит, как выглядят такие квартиры для таких же одноразовых, как эти бутылочки с шампунем, сексуальных свиданий.

Я посмотрела на себя в зеркало и нервно заржала. Совсем забыла про патчи. Наверняка моя трагическая история, рассказанная пандой с золотистыми кругами под глазами звучала не так пафосно, как мне казалось. Бедный Стас. Неудивительно, что он не стал меня трахать. Опухшая, не накрашенная, с патчами этими. Типичная была бы ситуация «ебу и плачу».

Сняла патчи, плеснула в лицо холодной водой. Меня немножко «вело», и мир казался не до конца реальным. Но я не была уверена, от алкоголя это или просто потому, что я до сих пор не могла поверить в мир, где у меня больше нет Артема.

Вышла я нескоро — все полоскала и полоскала руки под краном. Казалось, от этого становится легче, вода смывает и уносит с собой хотя бы немного боли.

А выйдя, ступила неловко в лужу от растаявшего льда, рассыпаного Стасом, подскользнулась и едва успела уцепиться за косяк, чтобы не упасть. Почему-то закружилась голова и замутило.

Стас возник из смазанной серой пустоты, в которую превратился окружащий мир, подхватил под руку, помог удержаться.

— Кажется, я пьянее, чем думала… — принужденно рассмеялась я. — Коварные твои коктейли. И виски тоже.

— Когда ты последний раз ела? — озабоченно сказал он, всматриваясь мне в лицо с высоты своего роста. Без каблуков я едва доставала ему до плеча.

— Часа в четыре? В пять? — я попыталась вспомнить, когда перекусывала на фудкорте. — В три?

— Слушай, я понимаю, что сейчас мода на диеты, интервальное голодание и прочую чушь. Но пока ты учишься, тебе надо нормально есть, иначе мозг просто не будет нормально работать. Полноценно есть, а не кофе с сельдереем. Часто и столько, сколько хочется.

Что я там говорила про людей, которые не упрекают и не обвиняют в глупости? Так вот — Стас все-таки не из них. Спасибо, что не напомнил, как я давилась ежевикой.

— Я не хотела на диету… — пьяно пробормотала я. — Просто забыла. Не до того было.

— Ну и хорошо. А то сейчас все девушки, если только не совсем скелетики, обязательно хотят похудеть.

— Ты считаешь, что я толстая? — вдруг заволновалась я. А то чего он про диету сразу подумал? — У меня просто грудь великовата, поэтому я кажусь крупнее, чем на самом деле. И попа тоже… Блин! Ты прав, мне надо похудеть.

— У тебя прекрасная грудь.

— Артем сказал, что у Инночки идеальная фигу…

Я резко вдохнула на середине фразы, когда его пальцы вдруг коснулись моей груди под тонкой тканью сарафана. Сложились лодочкой, накрывая ее целиком. Скользнули, чувствительно задев моментально затвердевший сосок.

Стас резко втянул воздух сквозь сжатые зубы и с усилием выдохнул.

Пальцы рефлекторно дернулись и сжали мою грудь явно сильнее, чем он собирался.

29. Нетерпеливая дрожь

Я вздрогнула и подняла на Стаса глаза, ища в его лице… что?

Насколько он это серьезно? Взялся за фигуру — играй!

Или просто случайность, пошатнулся, как и я, вот и ухватился за что попало?

Или пьян и ему все равно — с кем и как.

А мне?

Все равно?

Вот он, момент, когда я могу наконец изменить Артему. И если не вернуть его, то хотя бы отомстить!

Но Стас истолковал мой взгляд по-своему:

— Ты меня боишься? — спросил он, так и не отпуская, впрочем, грудь. Только склонился надо мной, так что я чувствовала его дыхание и могла бы встать на цыпочки, чуть-чуть приподняться и дотронуться губами до его губ.

— Да, — честно ответила я. Подумала и исправилась: — Нет. — Подумала еще и призналась: — Не знаю. Никогда всерьез не хотела изменять Артему, а теперь…

Договорить не успела — Стас склонился ко мне и поцеловал. Просто коснулся губами губ, символически затыкая мне рот и твердо сказал:

— Мы достаточно поговорили о твоем мудаке. Его больше нет. Да и не было. Ты никому не изменяешь.

Но губы его были мягкими… Они снова коснулись моих губ, нежно, очень нежно, так аккуратно и ласково, словно не он тут расплескивал виски и раскидывал кубики льда, не справляясь с координацией.

Он был очень осторожным, касался меня так бережно, будто ждал, что я затрясусь в ужасе, закрою руками лицо и убегу со всех ног. Его пальцы вновь скользнули, задев сосок, подцепили бретельку сарафана и потянули ее вниз, обнажая грудь. Волна дрожи промчалась по моему телу. Одно совсем невинное действие взбудоражило меня сильнее наглых раздвиганий ног и лапанья от других мужчин.

Но Стас не собирался на этом останавливаться. Он снова поцеловал меня, собирая с губ участившееся дыхание, и, склонившись, так же нежно взял губами сосок, дотронулся до него кончиком языка. Колкое искристое чувство, похожее на пузырьки шампанского, раскатилось по моей коже, заставило прерывисто вдохнуть.

Так же неторопливо он стянул с плеча вторую бретельку и скатал сарафан до пояса. Сжал руками мои плечи, наклонился, ловя языком затвердевшие как камушки соски. Обвел их по кругу, медленно, чуть шершаво, словно кот, слизывающий капли сливок с моей кожи.

Я почувствовала острые молнии, стрельнувшие сквозь все тело от этой аккуратной и томительной ласки.

Стас выпрямился, коснулся губами моих губ, оттянул нижнюю, прошелся по ней кончиком языка. Дыхание его стало тяжелее. Он посмотрел мне в лицо — казалось, в его штормовых глазах бушует северное море. Медленно отстранился, любуясь моей грудью, сжал ее ладонью и снова беззвучно зашипел, пропуская воздух сквозь сжатые зубы. Обнял за талию и прижал к себе, к своим бедрам так плотно, что я невольно опустила глаза — только этот знак смущения обернулся своей противоположностью, когда я увидела распирающую его брюки эрекцию.

Вскинула глаза обратно — и вновь встретилась с испытующим взглядом, от которого смутилась намного сильнее.

Стас провел ладонями по моим плечам, перешел на предплечья, сплел свои пальцы с моими и закинул себе на шею, принуждая практически повиснуть на нем. В таком положении соски терлись и скользили по гладкой ткани его рубашки, и это было так странно и приятно, что я просто закрыла глаза и откинула голову, позволяя ему делать все, что хочет.

Но он медлил.

Покачивал меня в объятиях, положив ладони на талию, словно мы танцевали под неслышную музыку. Время от времени касался легким поцелуем моих губ, шеи, ключиц, втягивал в рот сосок, смачивая его слюной, а потом дул на него, от чего волны дрожи пробегали по всему телу.

— Кошка, Кошка… — шепнул он мне на ухо. — Ты точно за этим пришла? Может быть, тебя накормить и спать уложить? А утром налить кофе и отправить в институт?

Я поморщилась, представив себе эту перспективу. Вернуться обратно в свою жизнь, где ничего не изменилось, и все мои беды и проблемы только и ждут, чтобы наброситься на меня и начать снова жрать. И даже нечего будет вспомнить, кроме горько-кислого вкуса коктейля и этих касаний, легких как сон, который забудется уже к обеду.

— Точно, — отозвалась я, не открывая глаз. — Ты снова хочешь меня отшить?

— Нет! Что ты. Нет… — он зарылся пальцами в мои волосы, чуть потянул их, запрокидывая мою голову. — Открой глаза.

Я открыла, глядя в его затуманенные желанием зрачки.

— Скажи, ты правда хочешь сейчас именно секса?

— Да, да! — нетерпеливо и раздраженно выпалила я. Зачем он спрашивает? Неужели непонятно?

— Ладно… — и у него стал такой предвкушающий вид, что у меня потянуло низ живота от волнения.

Он качнул меня, закружил в импровизированном вальсе и приземлились мы уже на кровати. Пушистый мех с готовностью прильнул к коже, чувствительной от недавних ласк, и я потянулась всем телом под туманным взглядом Стаса устроившегося рядом. Он не торопился избавлять меня от сарафана, накидываться, форсировать события.