Солнечная кошка (СИ) - Хаан Ашира - Страница 19

Ну хоть рукой бы махнул на прощанье!

Первым высадили Пашку у его дома. Я из вежливости спросила:

— Я тебе нужна для монтажа?

Он склонился к двери, опираясь на крышу и хриплым томным голосом сказал:

— Ты мне всегда нужна… — и уже нормальным: — Но только как муза, так сам справлюсь.

— Вот и хорошо! — обрадовалась я и продиктовала таксисту свой адрес.

Домой не тянуло совершенно, но какие у меня были варианты?

Отвлек меня звонок телефона.

— Привет, что делаешь? — весело спросила Инночка.

Вот только я знала ее слишком долго, чтобы купиться на легкомысленный тон.

— Что такое, Ин?

— Не хочешь со мной выпить, погулять? — то, что тон оставался таким же веселым, насторожило меня еще больше.

— Ты где? — обреченно поинтересовалась я.

— Рядом с твоим домом.

В ее голосе больше не было веселья. Значит, я не ошиблась, это не просто «погулять».

— Не поднимайся, я сейчас подъеду.

Она стояла, касаясь колонны, держащей козырек, одними лопатками. Сгорбившаяся, изломанная. Курила тонкую сигарету с запахом ванили и не видела меня, пока я не подошла в упор. Очнулась, проводила взглядом уезжающую «ауди» и качнула головой:

— Шикуешь. Нашла богатого папика?

— Ага.

Но она была полностью потухшая и шутку не поддержала.

— Пойдем пешком?

Было уже поздно, темно и опасно, но мы слишком любили эти прогулки от моего дома к ее и лесные тропинки, бегущие вдоль шоссе. Любили ездить там на велосипедах, купаться в пруду, загорать на широких полянах, расстелив покрывала и готовясь к экзаменам. Там, гуляя, как-то встретили эксгибициониста в огромном фиолетовом пуховике и так долго над ним ржали, что он убежал по сугробам, переваливась с боку на бок, как утка. Там встречали у костра Новый год и устраивали квесты для друзей.

Это был наш лес и наши тропинки.

— Пойдем.

Мы никогда не уставали от этого пути.

Но на половине дороги Инночка вдруг свернула к остановке автобуса и села на лавочку, сложив руки на коленях.

— Что с тобой? Ин? — испугалась я.

Наклонилась и увидела, что она беззвучно плачет.

Моя Инночка — оптимистка, позитивщица, всегда верящая в хорошее. Она всегда была уверена, что у жизни для нее припасено все самое лучшее. Ни разу не видела, чтобы она плакала. И… вот.

— Лешик…

— Что он? Изменил тебе? Бросил? Давай пригласим его в гости и подсыпем пургена? Или ноги ему побреем? Нет, лучше воском — и больнее, и эффект дольше!

Но моя полушутливая реакция не помогла, не заставила ее улыбнуться даже краем губ. Даже хуже сделала — она расплакалась еще горше.

— Нет? — озадачилась я. — Нужны меры посильнее? Ну тогда отрежем ему член, пожарим на гриле и скормим по кусочку!

Но кровожадные идеи тоже не зашли. Хотя почему-то помогли. Она на несколько секунд перестала всхлипывать и выдохнула:

— Он в армию уходит…

— Почему? — растерялась я. — Он же учился где-то?

— Давно вылетел, а всем врал, что ходит в институт.

— Восстановиться никак? Взятку дать? Или давай его похитим и. спрячем на даче у тебя? Будешь носить ему еду на чердак и там тихо-о-о-онечко трахаться, чтобы родители не слышали.

— Он не хочет ничего делать, — всхлипнула Инночка. — Говорит, что фаталист. Пусть все идет как идет.

Это хуже. Спасать насильно намного сложнее.

— Поэтому ты эту неделю с ним проводила? — я села рядом и погладила ее по тоненькому плечику. Она мелко дрожала под моими пальцами, словно от холода.

— Я не знала! Он просто сказал, что очень хочет провести со мной побольше времени. Я ничего не спрашивала. А сегодня сказал, что завтра ему надо уже прибыть на пункт сбора. И это был наш последний раз.

— Моя хорошая…

Я обняла ее и держала, пока она по-детски отчаянно, захлебываясь и пуская пузыри, рыдала в меня.

Подъехал автобус, постоял, закрыл двери и уехал.

Подкатила «бэха» с тремя веселыми парнями, торчащими из окон:

— Эй, девочки, подвезти?

Я только показала средний палец.

Так грустно. Ничем не помочь.

Целый год ждать.

Но через год будет уже другая жизнь. И для него, и для нее.

Это совсем конец.

Мне несказанно повезло. Мой Артем хотя бы со мной. Хотя бы два раза в неделю. Хотя бы раз.

23. Заброшка

Когда мы все же добрались до Инночкиного дома, первым делом я приняла душ и переоделась в то, что ей было «уже давно велико». Зараза анорексичная. Меня это «велико» обтянуло так, будто я в клуб мальчиков снимать собиралась, а не в лес гулять.

Написала маме смс о том, что не вернусь. Получила в ответ короткое: «ОК». Ну ладно. По крайней мере, скандал снова откладывается.

Мы взяли бутылку вина и отправились на наше любимое место — крышу недостроенной школы у самого леса.

Сначала болтали о ерунде: ежевике, котиках и грядущей сессии, передавая друг другу бутылку кисловатого вина. Временами Инночка начинала тихо плакать, а я молча ждала, пока она успокоится. Помочь уже было нечем, оставалось только принять.

Потом, полушепотом, тихо, словно кто-то мог услышать — о важном.

— Не пошла его провожать?

— Неа, попрощался так попрощался.

— Можно к нему съездить, когда увольнение будет.

— Он далеко где-то. В Ижевске. Знаешь, где этот Ижевск?

— Понятия не имею.

— Все равно съезжу.

— Сказал бы раньше, могла бы залететь и получить ему отсрочку.

— Да.

— Я шучу.

— А я нет.

— Неужели такая любовь?

— А ты для Артема так сделала бы?

— Конечно.

— Ну вот.

В кармане завибрировал телефон.

Яркий свет экрана ударил по глазам, но имя звонящего я разглядела и разочарованно выдохнула:

— Привет, Паш, что-то срочное?

— Ты не спишь?

— Нет, бухаем с Инночкой.

— Без меня?

— Без всех.

— Понял. Я смонтировал интервью, хочешь глянуть?

— Кидай.

Поползла полоска загрузки, я выбросила сигарету в темноту под ногами — ее яркий огонек затух где-то у самой земли.

Инночка придвинулась поближе и мы вместе смотрели наше дурацкое интервью и хихикали в тех местах, где Стас рассуждал с очень серьезным видом, а у меня в этот момент шевелились нарисованные ушки и кошачьи усы.

— Это, кстати, третий, «Господин Никто», из тех, кого вы мне нашли на том сайте, — я вспомнила, что не успела толком поделиться своими приключениями.

— Вау, отличный чувак, не зря взяли, — оценила Инночка. — А что он там нормальное фото не ставит? Я бы сама мимо не прошла.

— Эй… — я толкнула ее в плечо. — Не выходи из роли, ты сегодня страдаешь по Лешику. Стас говорит, что не хочет мордой светить.

— Ну и дурак, отличная морда.

— Ну! — согласилась я, еще раз внимательно пересматривая тот кусочек, где он щурил свои опасные глаза, когда я совсем наглела со своими вопросами.

Красивый все-таки мужик.

— Нравится? — прозорливо спросила Инночка.

— Нет. — Я закрыла ролик.

— Ах-ха… Ну конечно. Ну скажи — нравится же!

— Он старше на пятнадцать лет! — возмутилась я. — Ему тридцать пять! Когда мне будет тридцать пять, ему будет пятьдесят! В сорок пять я буду ягодка опять, говорят, самый разгар секса, и что он сделает в свои шисссят?

— Далеко планы строишь! — заржала любимая невыносимая подруга.

— Ой, иди ты…

«Посылай на одобрение Вишневскому», — написала я Пашке.

Через полчаса, которые мы потратили на то, чтобы в полной темноте выбраться со стройки, подсвечивая телефонами, мне пришел ответ:

«Вишневский одобрил и прислал план раскрутки. Даст нам денег на ютубовскую рекламу, чтобы выйти на первые строчки в поиске. Кошечка! Это успех! Выпей там за нас!»

«Работай!» — отстучала я, но чувствовала примерно то же самое. Сколько мы ковыряемся с этим чертовым каналом — и вот наконец-то просвет!

Хотелось поделиться хоть с кем-нибудь, но Инночка уже ушла в душ, а она могла там плескаться часами.