Елена Васильевна меняет профессию (СИ) - Ди Мельпомена - Страница 28

— Хватит! — Андрей громко стукнул кулаком по трону и встал. — Великая княгиня давно разработала план. Придётся экстренно провести земельную реформу и «раскрепощение» крестьян. Действуйте, пока Кремль на куски не разобрали! — император под гробовую тишину вышел из Грановитой палаты.

7 июня 1528 года. Серафима Осиповна Оболенская.

Я стояла у окна и ждала мужа. Иван как обычно опаздывал. В последние месяцы он домой приходит только спать, мы даже поговорить толком не успеваем. А всё это Глинская! Чтоб ей икалось!

В середине марта, как только государь вернулся из Татарской Империи с новой женой, крестьяне ни с того ни с сего решили поднять восстание. Свободы им и земли, видите ли, подавай! Грязные холопы! Веками терпели, а тут нате! Чуть Москву не сожгли, бунтовщики окаянные! Отец писал мне из Новгорода, что его чуть не подняли на вилы и это в наше время! Такое было не только в Москве, а по всей Империи Русской чумазые оборванцы земли и свободы изволили требовать! Даже в самой последней деревеньке люди полагали, что они на что-то там имеют право! Идиоты!

Я думала, что Ваня направит императора на путь истинный, но эта чёртова Глинская снова всё вывернула наизнанку. У ней крестьяне — это человеки со свободами и правами на землю! Тьфу! Ведьма литовская! Попробовала бы она в Великом княжестве о подобном заикнуться! Точно бы сожгли!

Когда крестьяне вилы подняли да на площади вышли, я думала, что подавят паршивцев, сошлют в Сибирь да на каторгу! Ан нет!

«Каждый живой человек, рождённый на земле, неважно какого сословия — при появлении на свет Божий — свободен. Свободу эту отобрать не имеет права даже император. Ограничить свободу можно только в том случае, если человек совершил преступление. В таком случае человек теряет свободу и свой статус человека. Также можно добровольно продать себя в рабство или в батраки, предварительно подписав двухсторонний договор в государственном ямском приказе, либо у князя или служилого боярина.

Все крестьяне — государственные (черносошные), монастырские, дворцовые и частновладельческие с этого дня свободны и могут покинуть своих бывших господ. Черносошные крестьяне больше не обязаны платить оброк и барщину. Помещикам, понёсшим убытки, империя выплатит компенсацию в полном размере. Монастырские крестьяне могут покинуть бывшие монастырские земли и больше не обязаны работать на духовенство. Дворцовые крестьяне также вольны покинуть Кремль, но могут служить по договору. Частновладельческие крестьяне свободны. Их бывшим хозяевам империя выплатит компенсацию.

Каждый живой человек, рождённый на земле, неважно какого сословия — при появлении на свет Божий — имеет право на две десятины земли, чтобы прокормить себя. Эту землю нельзя продать, но можно обменять на землю в другом княжестве или волости. Землю получает каждый живой человек. Родители имеют право использовать землю своего ребёнка по своему усмотрению до тех пор, пока ребёнку не исполнится четырнадцать лет. После смерти человека, земля переходит обратно в общую собственность общины, волости, княжества, империи.

Кроме естественного права на землю в две десятины, человек имеет право купить землю дополнительно у империи, общины, землевладельца. Деньги с продажи отходят общине, на чьих землях находится проданный надел.

Приезжие иноземцы естественного права на русскую землю не имеют, но такое право имеют их дети, рождённые в Русской Империи. Иноземцы могут купить землю у империи, общины, землевладельца в количестве не более двух десятин на одного человека.

Все полезные ископаемые принадлежат человекам. Земля, вода, воздух, чёрное золото (нефть уголь), газ, золото, серебро, драгоценные камни, алмазы, каменная соль, железные, медные, никелевые руды, ягоды, грибы и прочие дары леса, а также дары рек, озёр и морей — принадлежат человекам. Каждый человек имеет права добывать и использовать эти ресурсы для собственных нужд и нужд семьи, но не в промышленном масштабе. Разработку полезных ископаемых в промышленном масштабе имеет производить только община, княжество или империя.

Приезжие иноземцы имеют право только на дары леса и воды, и только для удовлетворения естественных потребностей.

Каждый человек имеет право свободно перемещаться по территории Русской Империи и за её пределами без подорожных и отпускных грамот. Документы, удостоверяющие личность человека отныне не действительны и не нужны для передвижения по империи».

Я отбросила копию императорского указа и фыркнула. Теперь эти крестьяне будут шастать, где не попадя, будут бродяжничать, пьянствовать. А ведь раньше все были при деле! Всякий своё место знал! А теперь что?! Бардак!

А вот и Иван вернулся. Снова уставший. Глинская на нём что, воду возит целыми днями?!

— Почему так долго? — я снова набросилась с обвинениями. — Я тебя три часа у окна караулила! Оболенский! Я с тобой говорю!

Муж безразлично на меня посмотрел, и устало поплёлся в спальню. Я улыбнулась. Вот, сразу бы так! Знает ведь, как мне угодить. Хорошую игру мне знакомая посоветовала. «Хозяйка и господин». Надо бы не забыть утром вернуть плётку на конюшню…

8 июня 1528 года. Елена Глинская.

Раскрепощение всех видов крестьян прошло гладко. Проблема только в том, что не все поняли, что рабства на землях русских больше официально нет. В силу привычки, в поддержку стабильности некоторые крестьяне продолжали в поте лица дарить своё здоровье зажравшимся землевладельцам. Но таких было немного. К этому моменту даже в самой глухой деревушке каждая собака знала, что насильственное рабство больше вне закона.

Человеки начали получать свои две десятины земли (два гектара или двадцать тысяч квадратных метров). Получали землю в основном там же, где родились и где жили. Если земли на всех не хватало, переезжали целыми семьями, чтобы не разлучаться. Плодородной земли хватало на всех, но приходилось переселяться от крупных городов, что не было проблемой. Человеки стали свободными, их не заставляли сидеть на земле, в городах, монастырях или частных плантациях. Но массового переселения народов (как пророчили бояре и князья) не произошло. Народ получил землю и стал заниматься своими делами. А дела крестьян — сеять и собирать урожай.

Нелегко пришлось с выплатой компенсаций. Землевладельцы и рабовладельцы сопротивлялись, как могли. Они не хотели терять доход с земель и полу прикреплённых к ним крестьян, но ничего поделать не смогли. В казне деньги есть, но выплаты я произвожу постепенно, чтобы полностью не обрушить экономику империи (обвал цен на соль в сравнении с этим — сущие пустяки).

Владельцы частновладельческих крестьян уже получили свои выплаты и остались, вполне довольны, так как многие их бывшие рабы остались при своих бывших хозяевах, но уже в качестве наёмных рабочих. С дворцовыми крестьянами та же история. Почти все остались служить на договорной основе. Помещики и землевладельцы пищали из-за черносошных (государственных) крестьян, так как лишились дармовой силы. Ведь Юрьев день теперь пустая фраза. У крестьян теперь есть своя земля и им не надо искать себе по осени нового хозяина. Но у землевладельцев не было полного права на этих крестьян и раньше, ведь те могли покинуть в Юрьев день их земли. Монастырские крестьяне… их я просто отпустила и ничего не стала выплачивать церковникам. Маленькая месть митрополиту. Сделал гадость — в сердце радость!

Разумеется, всё преобразования не прошли бы так гладко, если бы за моей спиной не стояли крестьяне с вилами. Свободы и земли — вот чего всегда хотели крестьяне. И непонятно, чего больше, ведь в моём времени отмена рабства произошла только в середине девятнадцатого века. А землю они так и не получили (и не надо тут про Советский Союз — где всё принадлежало государству, а не человекам). Теперь человеки земли русской свободны и независимы. Они могут заниматься тем, что их душе угодно. Но если есть желание возделывать землю — так и это замечательно. Главное, пусть себя прокормят, а там и голодных, соляных и прочих бунтов удастся избежать. Все ресурсы в их руках, пусть живут, как хотят.