Чистильщики (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 46

- Элена, скажи… - Юсас замер, подбирая слова, а девушка внимательно посмотрела в его глаза, и Юсасу показалось, что в них мелькнуло что-то новое. Что-то оттуда, из ее прошлой жизни. Доброе. Обычная девчонка, не более и не менее. Красивая, пухлогубая, стройная. Мечта, а не девочка!

Но это «что-то» ушло из глаза Элены, и снова она сделалась холодной, бесстрастной, будто спряталась за каменную маску.

- Скажи…а если бы ты смогла почистить весь мир? Если бы ты сумела это сделать? Убить таких мразей, как Гримал!

- Если бы… - Элена вздохнула – Я всего лишь девушка. Слабая, неумелая, которая даже ножом ударить врага не сможет. Меня убьет первый же одержимый. Но да! Я хотела бы! Я бы жизнь положила на это! Я все равно что мертва. Так чего мне бояться?

- А если я смогу сделать тебя одержимой? Тебя, и твоего брата? Будешь жить? Станешь сражаться с негодяями? Убивать работорговцев? Мучителей, вроде Гримала?

- Ты правда это можешь? – глаза Элены расширились, став огромными, как блюдца. Или Юсасу это показалось… Он просто утонул в этих глазах! Он нырнул в них, чтобы никогда уже не вынырнуть! И тут же с трепетом и даже ужасом понял – он влюбился! Он влюбился в эту искалеченную жизнью девчонку!

- Могу. Но только при одном условии: ты не бросишь этих детей. Ты воспитаешь их так, как положено. Чтобы они выросли хорошими людьми! Чтобы они никогда не стали грималами! Сможешь?

- А откуда ты знаешь, что я хорошая? А если я сама стану такой же, как…

Элена запнулась, но Юсас понял и отчаянно замотал головой:

- Нет! Ты другая! Ты хорошая, я знаю! Ты не можешь быть плохой!

- Ты влюбился в меня… - губы Элены тронула тень улыбки, но девушка тут же посерьезнела, и сделалась еще более хмурой, чем до того – А ведь ты меня совсем не знаешь. И возможно, если бы ты видел, как я…как со мной…ты бы шарахнулся от меня. Ты бы меня возненавидел! Я делала такие вещи…со мной делали такое, что…я даже говорить об этом не могу! И не хочу. Я грязная! Я…я…

- Замолчи… - Юсас вдруг поднялся со стула, шагнул к Элене и опустившись на колени рядом с ней порывисто взял в руки ее голову. Заглянул в глаза, и медленно, осторожно прижал голову девушки к груди – Ничего не было. Совсем ничего! Это сон. Это страшный сон! И он уже закончился. Он навсегда закончился! Теперь ты со мной, и я не дам тебя в обиду. И мой брат, Толя – не даст в обиду! Знаешь, какой он сильный? Какой он быстрый и смертоносный?! Да по сравнению с ним все воины мира – просто дети! Он научит нас приемам. Он научит нас, как бороться с одержимыми. И мы вместе вычистим этот мир!

Юсас почувствовал, как рубаха на груди стала горячей, а плечи девушки затряслись. Она плакала – навзрыд, но тихо, так тихо, что сколько бы он не прислушивался, не мог уловить рыданий. Наверное,привыкла так плакать, чтобы не привлекать внимания. Или чтобы не доставлять удовольствия мучителям…

Серх очнулся минут через двадцать. Вначале он вроде как заснул (Юсас даже заволновался – жив ли?!), а когда проснулся, был слаб настолько, что Юсасу пришлось оставить его лежать на полу – Серх не мог даже сидеть на стуле, все время норовил свалиться. Потому они с Эленой решили – пусть лежит. Накрыли его принесенной Эленой простыней, и ждали еще час, когда он как следует очнется.

Наконец, Серх начал говорить, хотя и слабо, постоянно запинаясь, подбирая слова. Было видно, что речь дается ему с большим трудом. Однако он все понимал, и когда Элена рассказала ему о том, что предложил Юсас – так же, как сестра вытаращил глаза от удивления, вдруг став удивительно похожим на нее.

Юсас даже поразился – одно лицо! И как он раньше этого не замечал? Только Серх как-то помассивнее в чертах лица, что ли…покрупнее. Или погрубее. А вообще – одно лицо!

Когда заговорили о том, что делать с Грималом, Серх тут же заявил, что он не будет просто лежать. И что он встанет через час, сможет ходить, так что не надо его считать за совсем уж дохляка. А еще – спросил, когда Юсас сможет сделать его одержимым.

Вот тут Юсас и застопорился. Честно сказать, он совершенно не представлял, как это сделать. Как «наградить» кого-либо демоном, и как этого демона извлечь из одержимого. Толя что-то говорил на этот счет, но как-то…обще, без подробностей. Мол, «я вытащил ее, втянул в себя Тварь из одержимого, а потом перекинул в тебя». Ну и…все. Как он втянул? Как перекинул? Каким способом? Неизвестно.

Как развеять туман неизвестности? Только одним способом. Только одним…

Юсас оставил Элену ухаживать за Серхом и отправился туда, куда идти ему совсем не хотелось.

Гримал был жив, хотя выглядел не очень хорошо. Порезы на боках уже закрылись, но крови пролилось немало, и она покрывала все его тело, особенно ноги. На полу под ногами скопилась целая лужа липкой, темно-красной субстанции вперемешку с дерьмом. Но одержимому все было нипочем. Он за это время даже слегка укрепился духом, и когда Юсас появился в дверях пыточной, сходу заявил, что если его не отпустят, влиятельные друзья отомстят за него так страшно, что Юсас обязательно пожалеет. И это заявление было таким глупым, что невольно вызвало у Юсаса кривую усмешку – ну даже если отомстят, что вообще-то сомнительно, ну так и что? Грималу-то от этого как будет? Хорошо? Рад будет? Мертвый-то?

Юсас тут же сообщил об этом обстоятельстве, на что Гримал выдал фонтан ругательств, и тут же возникла мысль – а может отрезать ему язык? Юсас озвучил эту идею, а потом ухватил Гримала за волосы и сунул лезвие ножа пленнику в рот, разрезав при этом губу и выломав передний зуб. Что вначале заставило Гримала как следует повыть, а потом успокоиться.

Подойдя к Грималу, Юсас положил руки ему на плечи и постарался сосредоточиться, почувствовать ту тварь, что сидела в этом негодяе. Как почувствовать, как это сделать – Юсас совершенно не представлял!

Закрыл глаза, и постарался увидеть. Увидеть не глазами – мозгом! Всей душой!

Тьфу!

Смачный плевок ударил в лицо Юсасу, и Гримал радостно заржал:

- На, тварь! Получи! Погоди еще, скоро Берген придет, и тогда тебе точно конец! Ублюдок! Говорю – быстро, освободил меня, и валишь отсюда как можно быстрее, и как можно дальше! Иначе я твои яйца на кулак намотаю!

Юсас вытер глаз, залепленный красно-зелеными соплями, и едва удержался чтобы не скривиться. Мерзкая тварь! Ах, ты гад!

Ярость хлынула из Юсаса тяжелым, густым потоком, и он вцепился в глотку Гримала, захлестнутый только одним желанием – удавить! Задушить мерзкого гада!

Мозг отключился. Действовали только руки, управляемые яростной душой.

И тогда Юсас почувствовал. Он ощутил демона, сидящего в негодяе.

Демон не был похож ни на какое существо. И вообще не был похож ни на что. Это было…как лужица! Лужица воды, разлитой по столешнице. И Юсас знал, что может ее выпить. И выпил.

Гримал закричал, задергался в путах, и похоже что потерял сознание. А Юсас…Юсас почувствовал, как стал…полнее. Нет, не толще, не шире – полнее. Как бывает полна кружка с вином.

Вина может быть на самом донышке, или оно плещется через край. Так вот «вино» Юсаса сейчас заполняло его только на четверть. То ли демон был совсем маленьким, то ли «кружка» Юсаса была достаточно велика, но только - что есть, то есть. В Юсаса уместится еще много, много демонов! Штук пять еще, не меньше. А может и десять.

А еще он почувствовал, как чужая сущность внутри него подняла бунт. Юсаса переполнила злоба, такая злоба, какой у него не было никогда в жизни. Была ярость, была жажда мести, злость, но Злобы – ни когда не было! Когда хочется убить всех, когда подозреваешь и ненавидишь весь мир, когда ты один – против всего, против всех, против ненавистного злобного мира!

И нет у тебя ни друзей, ни родни, ни любви – только злоба и ненависть, а еще – желание, яростное желание причинять боль!

Нет. НЕТ! У меня есть друзья! У меня есть…любовь! Нет! Ты не будешь таким! НЕТ!

Юсас чувствовал, как демон растворяется в его сущности, как он «мягчеет», как из злобного цепного пса вдруг показывается ласковая домашняя собачонка.