Рот, полный языков - Ди Филиппо Пол - Страница 61

Когда смех стих, Сент-Экс выкрикнул:

— Allons![18] В полет!

Спрыгнув, он направился к самолету Кики Престон. Рассеянная наследница была уже на борту, ее joi de vivre[19]полностью восстановлена благодаря доступу к наркотикам леди Деламэр и перспективе появления нового канала снабжения.

— О-хо-хо, Супри! Не забудь бренди!

Сент-Экс многозначительно похлопал по заднему карману брюк.

— Найду на твоей куртке хоть один волос, когда вернешься, я этой шлюхе глаза выцарапаю. А что с тобой сделаю, тебе лучше не знать.

К нему подошла Берил, солнечное сияние играло в ее львиных волосах. Сент-Экс сделал вид, что не услышал.

Из «Мессенджера» высунулась голова Джимми, который прокричал:

— Тетушка Берил! Поспешите! Мы не должны задерживать наших новых друзей!

Сент-Эксу пришлось притвориться, что он только что заметил ее.

— О, мадемуазель Маркхэм. Я так благодарен, что вы оторвались от своих лошадей, чтобы уделить нам внимание. Вы, наверное, хотите получить совет перед полетом? Что ж, не надо обращаться с ручкой управления, как ребенок с карамелью на палочке.

— Ребенок с карамелью?! Я тебе покажу!

Схватившись за ремешок защитного шлема, Берил притянула голову Сент-Экса к себе. От ее дыхания в лицо ему хлынул запах табака и кофе. Сент-Экс ощутил себя под гипнозом, словно встретил хищника в саванне. Не медля ни секунды, Берил присосалась своими горячими губами к его рту на целую минуту, их руки сплелись.

Когда они оторвались друг от друга, присутствующие взорвались аплодисментами.

— Берил, моя принцесса.

Она ткнула пальцем в его огромный живот.

— Принцесса! А кто тогда ты? О, придумала! Мой маленький принц!

Сороковые

Коняшка понюшку тащит

На стене, над громадной атомной пишущей машинкой «Ундервуд» висела страница, выдранная из журнала «Лайф». По углам она держалась на липкой ленте, отставшей по краям. Изображалась на странице реклама пива «Райнголд». Мисс Райнголд 1948 года — сексуальная рыжеволосая Анита Манн — лежит на полосатом полотенце на некоем пляже. Песок, прибой, зонты, всех цветов надувные круги и тому подобное. Аниту окружают кавалеры, подобно ей, обнаженные, как только что скинувшие кожу змеи. Группы людей без одежды резвятся меж волн или на песке. На голубом небе развевается лента со словами: «Мое пиво — «Райнголд», лучшее пиво!» В рамке с краю, вместе со словами об иных достоинствах «Райнголда», красуется пузатая бутылка и толстогубая пивная банка, составленные в натюрморт с упаковкой презервативов. Мелким шрифтом написано: «Сварено в пивоварнях Либермана, основанных в 1837 году. Волосы мисс Райнголд уложены в «Слипстик Студиос». Противозачаточные средства предоставлены Б. Ф. Гудричем. Помните: министр здравоохранения Кинси утверждает: «Только вы способны помочь избавиться от ВД!»»

В громко гудящую пишущую машинку был заправлен сандвич из копирки между какой-то облигацией и тонкой гладкой бумагой. На нем было напечатано имя автора, его адрес и заголовок рассказа:

Каретка пишущей машинки дрожала, словно в ожидании появления первой строки произведения. По сути, она вся пульсировала энергией маленького атомного движка.

Работало радио, шло прямое включение с игры «Доджеров».

— А теперь несколько слов скажет Бранч Рики, владелец…

Доджеры были вдалеке от дома, они отправились на Западное побережье, и вещание, транслируемое через спутник, было низкого качества.

Сквозь помехи прорвалась громкая отрыжка, сопровождаемая скрипом от смятой банки — предположительно, пивной, предположительно, «Райнголда».

Мужчина едва не споткнулся о радиоприемник производства «Филко» и ухватился за его огромный корпус. Дерево корпуса нагрелось от мерцавших внутри электронных ламп марки «Сильваниа».

На мужчине была белая майка и широкие армейские штаны цвета хаки, туго затянутые ремнем вокруг стройной талии. Ноги босы, черные волосы не причесаны, на щеках щетина, взор сизо-серых глаз затуманен. Он хлопнул по радио ладонью, сначала легонько, затем сильнее. Звучание не улучшилось, и он начал возиться с настройкой частот. Проносились разные станции, новости сменялись рекламой, мыльными операми или комедиями. «Аллея Алена», «Спайк Джонс», «Оззи и Гарриет». Наткнувшись на знакомую мелодию, мужчина перестал крутить ручку настройки.

— Нравится мне эта хрень, — едва связно произнес он и прибавил звук. — «Мерри Мэкс», офигенная группа!

Он начал неуклюже танцевать под джаз, вертясь по всей комнате, натыкаясь на потертую мебель, а певец пел:

Раздался стук в дверь.

— Заходь!

Дверь открыла девушка. На ней был легкий розовый свитер из ангорской шерсти, хлопчатобумажная юбка в полоску, розовые носки по щиколотку и двухцветные кожаные туфли. Белокурые, не слишком длинные волосы причесаны в стиле Джоан Блондель.

Мужчина схватил ее за талию и начал кружить в танце.

— Малявка-ягнявка, малявка-ягнявка! — выкрикивал он, словно так ее и звали.

Девушка была крайне недовольна, однако позволяла ему вертеть собой. Постепенно она увлеклась. Мужчина оторвал девушку от пола и закинул ее ножки высоко вверх. Юбка тотчас задралась, и показалось белое хлопчатобумажное нижнее белье, полностью все прикрывавшее. Едва поставив девушку на пол, он перепрыгнул через нее, развернулся к девушке лицом, и она прыгнула ему на шею, обвив ногами талию. Потеряв равновесие, мужчина попятился назад, и они упали боком на расправленную кровать. Песня закончилась.

— Давай трахнемся, Малявка-ягнявка, — предложил мужчина.

Оттолкнув его, Малявка ответила:

— Хэнк, забудь. Ты опять пьян, знаешь же, как я к этому отношусь.

— Вовсе нет, — обидчиво ответил Хэнк.

Малявка-ягнявка махнула рукой на восемь сплющенных пивных банок, что валялись по полу.

— А это кто выпил?

— Маленькие зеленые человечки.

— Пусть маленькие зеленые человечки поцелуют меня в зад.

— Могу поспорить, они бы с удовольствием. — Хэнк набросился на Малявку-ягнявку, но та шустро откатилась в сторону и спрыгнула с кровати, оставив Хэнка сжимать подушку.

Девушка поправила юбку. Хэнк продолжал лежать лицом в подушку.

— Ой, Элси, у меня голова болит…

Элси холодно посмотрела на Хэнка.

— Сам виноват. Налью-ка я чашечку быстрорастворимого «Максвелл-Хауса». Может, он тебя оживит.

Элси пошла на кухню. Проходя мимо стола с пишущей машинкой, она остановилась прочесть заправленную страницу. Качая головой, девушка отключила атомный мотор. Он взвыл, постепенно замолкая, словно останавливающаяся динамо-машина.

Элси исчезла за дверью.

Зажурчала вода из крана, чиркнула спичка, зажегся газ на плите фирмы «Кросли», открылась дверца холодильника марки «Келвинатор». Вскоре вернулась Элси с двумя кружками кофе с молоком.

— Поднимись и выпей.

Хэнк медленно принял максимально вертикальное положение, перевалившись всем телом вперед, так что локти упирались в колени.

Элси вставила ему в руки чашку.

— Пей, — приказала она.

Хэнк повиновался. Элси села рядом.

Несколько минут они молча пили кофе.

— Хэнк, в чем дело?

— Сама знаешь.

— Книга?

— Что же, к черту, еще?

— Зачем ты продолжаешь строчить этот жуткий вздор? Сексуальный раб космических дорог!.. Ведь мы с тобой понимаем, что это чушь.