Пистоль и шпага (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 37

Поправить дела Сержа могла только выгодная женитьба. Подходящую невесту он искал давно, и желающие выдать дочь за майора гвардии из Свиты императора находились, однако Болхова не устраивал размер приданого. Его долг рос, а вместе с ним — и аппетиты князя. В конце концов, он определился с выбором — графиня Орлова-Чесменская. Ее огромное состояние позволяло не только погасить долги Сержа, но и обеспечить ему привычную жизнь. В пользу графини было и то, что у нее не имелось родителей. Значит, некому будет навести справки о женихе и разузнать некие пикантные обстоятельства. Трудности тоже имелись: во-первых, следовало получить разрешение на брак с фрейлиной от императора, во-вторых, добиться благосклонности графини, которая последовательно отвергала ухаживания вьющихся вокруг нее женихов. Насчет первого Серж препятствий не видел: его титул и чин позволяли претендовать на руку Орловой-Чесменской. Второе… Здесь труднее, но князь не терял надежды. Женщинам он нравился. Высокий, стройный, с пышной прической завитых волос, хорошо подвешенным языком и безупречными манерами, он покорял сердца дам чуть ли не с первой попытки. Вот и Орлова не устоит…

Осада крепости шла по всем правилам, и князь уже рассчитывал на успех. С Орловой они стали на короткой ноге, графиня выделяла его из толпы прочих поклонников, и Серж надеялся, что по возвращению ее из Москвы для него, наконец, прозвучат заветные слова. Потому, узнав о прибытии предмета ухаживания в Петербург, полетел засвидетельствовать почтение и поговорить о главном. Каково же было его удивление, когда вышедший к нему лакей объявил:

— Ее сиятельство не принимают-с.

— Это же я, Тихон, — удивился князь. — Не видишь, что ли? Передай графине, что пришел князь Болхов.

— Оне сказали: никого-с, — покрутил головой лакей.

— Почему?

Лакей не ответил, приняв независимый вид. Мысленно выругавшись, Серж достал из кармана серебряный рубль. Монета исчезла в пальцах лакея, будто ее и не было.

— Их сиятельство строят мундир для подпоручика Руцкого, — сказал, понизив голос. — Позвали портных и сейчас заняты с ними.

— Какого подпоручика? — изумился Болхов. — Откуда он взялся?

— Прибился по дороге в Петербург, — ответил Тихон. — Они ехали с лейб-хирургом государя его превосходительством Виллие. На постоялом дворе познакомились с ее сиятельством. Подпоручик оказался лекарем, вызвался лечить графиню от болей в голове, и оне взяли его в себе в дормез. Неподалеку от Новгорода на ее сиятельство напали разбойники и едва не убили. Подпоручик застрелил татей, после чего ее сиятельство его очень зауважали и взяли над ним попечение.

— Подпоручик — лекарь? — изумился Болхов. — Что за чушь! Расскажи больше. Какого он рода? Молод, красив, говорит ли по-французски?

— Извините, ваше сиятельство, но я и так сказал много, — сказал Тихон с намеком в голосе.

Второго рубля с собой у князя не оказалось и, еще раз мысленно выругавшись, он отправился к себе. Там, призвав камердинера, дал ему золотой портсигар и велел снести в ломбард. Отсчитав из вырученных денег пять рублей, вручил их слуге:

— Разузнай у прислуги графини о поручике, коего она привезла в Петербург. Как можно больше. Особо — об отношении к нему графини.

— Сделаю, ваше сиятельство! — поклонился слуга.

В том, Игнат справится, Серж не сомневался. Камердинер был его доверенным лицом. Единственный вольный из слуг, он не только верно служил князю, но и был его поверенным в деликатных делах. Это Игнат предложил князю с выгодой использовать пустующие сараи и флигель.

— В Петербурге есть люди, готовые хорошо заплатить за хранение товара, — сказал однажды. — А у нас помещения пустуют.

— Почему у меня? — удивился Болхов.

— К вам полиция не посмеет заглянуть-с.

«Контрабанда», — понял Серж. Как любой столичный житель, он знал, что в Петербурге промышляют подобными делами. Стать подручным контрабандистов? Князю не к лицу, и ежели, не дай бог, станет известно… Но деньги!

— Сколько предлагают?

— Сто рублей в месяц. Ассигнациями-с.

— Двести серебром! — отрезал Серж. — На меньшее не соглашусь.

— Хорошо-с, — поклонился Игнат. — Думаю, согласятся.

— И еще, — добавил Болхов. — Я о том не знаю и понятия не имел. Вскроется — ответишь сам.

— Как скажете, ваше сиятельство, — поклонился камердинер.

С той поры, ночами в ворота дома Болхова стали заезжать повозки. При свете фонарей угрюмые, дюжие мужики разгружали с них какие-то тюки, или же, наоборот, загружали. Разумеется, это не укрылось от дворни, но ее стали лучше кормить и даже наделять карманными деньгами (это Игнат постарался), так что все молчали. Серж регулярно получал свои двести рублей, которые благополучно спускал в карты.

В клуб этим вечером он не поехал, решив дождаться камердинера, и тот не подвел. Заявился ближе к полуночи, благоухая запахом водки и колбасы с чесноком.

— Здоров пить этот Тихон! — объяснил, заметив гримасу на лице хозяина. — Не один штоф в него влил, ну, да и самому за кумпанию довелось принять. Зато разузнал.

— Говори! — поторопил Серж.

— У графини с поручиком, похоже, сердечные дела. Ручательства Тихон не дает, со свечкой в ногах не стоял, — Игнат ухмыльнулся, — но клянется, что так. Уж больно над ним хлопочет — как наседка над цыпленком.

Князь ощутил, как похолодела спина. Не от ревности — он не испытывал чувств к Орловой. Но ее приданное, которое он уже считал своим!..

— Кто таков этот подпоручик, откуда взялся и почему приехал в Петербург? — спросил, справившись с чувствами.

— Бастард литовского князя Друцкого, получивший дворянство и чин за сражение под Смоленском, — ответил Игнат. — Фамилие его Руцкий. Зачем приехал, неизвестно, но Тихон говорит: по каким-то лекарским делам. Сопровождал лейб-хирурга Виллие.

— Он, что, лекарь?

— Тихон утверждает, что так, — пожал плечами Игнат. — По пути лечил графиню от какого-то храндроза, — последнее слово слуга выговорил с трудом. — У ее сиятельства болела шея и голова, Руцкий помог.

— Может, оттого и приблизила? — спросил Серж с надеждой. — Как лекаря?

— Может, и оттого, — не стал спорить Игнат, — хотя Тихон говорит, что не только. Сами узнаете, ваше сиятельство. Графиня дает званый вечер, вас, несомненно, позовут. Руцкий тоже будет, для того и мундир ему шили, как утверждает Тихон.

— Иди! — велел слуге Болхов.

Оставшись один, он некоторое время размышлял. Вести, принесенные Игнатом, с одной стороны огорчали, с другой — радовали. Радовали тем, что мнимый соперник за руку Орловой — худородный дворянин. Мужем графини ему не стать. Но графиня могла взять его в любовники — за дамами света такое водилось. Не беда, что худороден, зато в постели молодец. А вот это следует пресечь. Увлечение графини может затянуться, а тут долги поджимают. Значит, что? Следует скомпрометировать этого дворянчика — да так, чтобы свет отвернулся от него, а графиня выгнала. Вот тогда Серж ее утешит…

Болхов улыбнулся этой мысли. Что, что, а компрометировать он умел.

Глава 11

На вечер Болхов умышленно опоздал. В приглашении, которое ему принесли утром, было сказано, что гостям предложат поучаствовать в благотворительной лотерее. Покупать билетики Серж не хотел. Денег и без того мало, а тратить их на такие пустяки…

А покупать придется, иначе уронишь себя в глазах света. Поэтому подгадаем приезд ко времени, когда билеты разберут. Укоров в опоздании князь не опасался. Он офицер Свиты императора, мог задержаться на службе.

Войдя в зал, полный приглашенными, Серж опытным взглядом пробежался по лицам гостей и почувствовал удовлетворение. У Орловой собрался, считай, весь высший свет. Оно и понятно: мало кто в России мог соперничать с графиней по богатству и влиянию. Не прийти к ней на вечер и не засвидетельствовать почтение чревато — скандал выйдет на весь Петербург. Серж влился в толпу гостей и двинулся по окружности зала, раскланиваясь со знакомыми и расточая дамам комплименты. Те улыбались и шутливо грозили веерами в ответ. Серж же кланялся и целовал ручки. Все, как всегда. На таких вечерах князь чувствовал себя, как рыба в воде. Ведя легкие, ничего не значащие разговоры, он не забывал бросать взгляды по сторонам, разыскивая жертву. И та нашлась. В окружении дам и немногочисленных мужчин — главным образом, в статском, он увидел подпоручика в егерском мундире — лет двадцати пяти с виду, чуть выше среднего роста, стройного и худощавого. Похоже, это и есть тот дворянчик. Серж подошел ближе и прислушался. Немолодая дама (князь узнал княгиню Волконскую) что-то спрашивала у подпоручика. Серж не успел разобрать, что.