Хроники Пустоши - Левицкий Андрей - Страница 21

А что, если договориться с Пузырем? Закупать фляжки оптом, а потом сбывать в центральных районах Пустоши? Водяные арбузы больше нигде не растут, только на радиоактивном иле, пропитанном отходами города, который до Погибели стоял на этом месте. Можно еще возить арбузы в Московию, организовать постоянные караваны. Когда на Мосту останется лишь один крупный торговец, за ним будет проще уследить, если попытается найти других перевозчиков…

– Так, ладно, – сказал Макота, успокоившись. – Мы с тобой еще погутарим, Пузырь. Обсудим это дело, когда я назад от Корабля поеду. – Он достал кошель и принялся отсчитывать монеты. – Но в цену входит доставка, слышь? Пусть твои люди фляжки на Квадрат притащат. И чтоб до последнего арбуза все на месте были, я лично проверю!

Когда бандиты покинули лавку, на Мосту уже кипела ночная жизнь. Мамми привлекал сюда отребье со всей Пустоши. Люди сидели на лавках у стен домов, лежали на циновках или прямо на бетоне, из окон притонов доносились музыка и хохот.

– Куда, хозяин? – спросил Каланча.

– Тебе не все едино?! – обозлился атаман. – Твое дело за мной топать и охранять! К Рюрику идем.

Квадрат находился далеко от берега. Цепочка огней, плавно изгибаясь, исчезала из виду за поворотом Моста.

Нога после судороги все еще болела, и Туран потер икру. С вершины ближайшей цистерны доносился тяжелый гул ветряка, у соседней хибары ругались два оборванца. Туран осмотрел себя. На нем были вконец стоптанные ботинки и рваные штаны, поясницу охватывала патронная лента, на ремне висели ножны и кобура, на плече – двуствольный обрез. Порванную цепочку он связал, стилет болтался на шее. Хорошо, что Макота не надел на пленника ошейник, Туран ничем не выделялся из толпы: обычный бандит-одиночка явился из Пустоши в поисках развлечений.

Чтобы попасть в лавку Пузыря и в притон «Под Мостом», надо идти к началу Моста или к дальней его части? И почему «Под Мостом»? Притон где-то внизу, у основания опор? Нужно расспросить кого-нибудь из местных, в конце концов такой невинный вопрос не должен вызвать подозрений.

Туран медленно двинулся прочь от берега, внимательно глядя по сторонам, чтобы не наткнуться на людей Макоты. Перешагнул через вытянутые ноги бродяги, сидевшего под трухлявым бочонком, прошел мимо изгороди, за которой лежала гора арбузов под охраной двух вооруженных парней, и едва не наступил на дочерна загорелого старика в набедренной повязке и грязной тряпке, обернутой вокруг головы. Старик сидел на корточках на драной циновке и моргал неестественно выпученными глазами, поблескивающими в свете ламп. Перед ним валялись выбеленные косточки, по которым явно прошелся резец. Туран остановился.

– Ко мне, бродяга, – глухо сказал темнокожий. – Кости старого ящера правду расскажут. То особый ящер, альбинос, шкура белая, колдовской зверь. Откуда идешь, куда – всё расскажут. Две монеты дай, узнаешь грядущее.

Морщинистая ладонь сгребла кости, уронила в кувшин. Прикрыв горлышко рукой, старик встряхнул глиняный сосуд.

– Я знаю, откуда иду, и знаю свое будущее, – сказал Туран, приглядываясь к старику. – Ты из кочевников? Людоед?

На узких плечах людоеда не было ран – он не употреблял мамми. Темнокожий смотрел на Турана и тряс кувшин, стуча гадальными костями.

– У меня нет денег, ни монеты. И я не верю в гадание. Лучше расскажи, где мне найти…

Из сумерек, расцвеченных светом ламп, вынырнул тощий полуголый парень. Он держался за нос и громко сопел. Увидев Турана, бродяга упал на колени и забормотал с надрывом:

– Сломал мне… а я ж только монетку… на пропитание монетку дайте… а он сразу в морду… нос сломал, тварь, за что мне это, дай на пропитание, добрый человек!

Попрошайка вцепился в штаны Турана. Старик-гадатель безо всякого выражения смотрел перед собой остановившимся взглядом и тряс кувшин. Рука бродяги скользнула к правому карману Турана, и тот схватился за оружие. Попрошайка жалко осклабился, когда ствол пистолета ткнулся в гнилые зубы.

– Убери клешню.

Бродяга дернулся, но Туран сжал костлявое плечо и вдавил ствол глубже в рот. На разбитых губах выступила кровь, попрошайка замычал.

Кости в глиняном кувшине стукнули громче и просыпались на циновку. Старик склонился над ними.

– Отфушти… – промямлил бродяга.

– Где найти лавку торговца Пузыря? – спросил Туран. – И притон «Под Мостом»? Говори или пристрелю.

Попрошайка, дрожа, попытался отползти, Туран вытащил ствол из его рта и приставил к грязному лбу.

– Где?

– Ближе к воротам. Не туда идешь, добрый че…

– Я не добрый, – перебил Туран. – Уже нет. Значит, они в той стороне? Как выглядит лавка? И притон?

– Лавка как лавка, простая лавка. – Бродяга скосил глаза на пистолет. – Не знаю я, как она выг…

– Приметное что есть? – Туран стукнул его в лоб, и попрошайка застонал, хотя удар был совсем слабый. – Покрашена? Ставни, еще что-то? Как ее узнать?

– Не надо, не бей меня! – захныкал бродяга. – Без мамми все болит. Все тело. Я как без кожи, добрый человек, все чувствую, даже ветер делает мне больно. Надо чуточку мамми, чтоб не болело. Дай монету, не бей…

– У меня нет денег. Как выглядит эта лавка? – повторил Туран. – И притон – он где-то под Мостом?

– Под Мостом? Почему под Мостом? Нет, он за лавкой Пузыря, а лавка под большим ветряком, и за ней склад, длинный такой склад… Пузырь – он жирняк, арбузник богатый. Самый богатый. Но и самый жадный. Наверное, потому он и самый богатый, что самый жадный. Дай монету, добрый человек, дай…

Большой ветряк и длинный склад… Туран оттолкнул парня, тот упал, хныча и причитая, пополз прочь. Туран повернулся в сторону ворот, но услышал хриплый вздох сзади и кинул взгляд на людоеда, про которого успел забыть. Изучив упавшие на циновку кости, старик поднял голову. Зрачки его расширились, он уставился на Турана так, будто увидел в его будущем нечто ужасное, и крикнул:

– Ты!

Рот широко раскрылся, показав беззубые десны, глаза закатились, старик схватился за горло, раздирая кожу ногтями, повалился на подстилку.

– Ты… Ты… – хрипел он, дергаясь.

Отвернувшись, Туран поспешил прочь. Поведение людоеда наполнило его внутренней дрожью. Быстро шагая по бетонному полотну, он тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. Где-то впереди, в озаренной блеклыми огнями полутьме, скрывался атаман Макота.

Притон «Под Мостом» напоминал лежащую на боку бочку высотой в три человеческих роста. В торце прорезана круглая дверь, над нею светится вполнакала прожектор. У двери, поигрывая раскладной дубинкой, расхаживал охранник. Когда бандиты приблизились, он окинул их взглядом и сказал:

– Факел потушите.

Атаман кивнул Каланче, тот бросил на бетон горящий факел, затоптал. Морз распахнул дверь, и они вошли. Свою широкополую соломенную шляпу Макота снимать не стал.

На второй этаж, где находились отдельные комнаты для любителей мамми, вела лестница. Внизу располагался питейный зал.

– А чего «Под Мостом»-то? – спросил Каланча. Бывший батрак с разоренной кланом Макоты фермы, он еще ни разу не бывал в этих местах.

Не удостоив его ответом, атаман направился по проходу между столами.

– А чё тебе не нравится? – проворчал Морз.

– Не, ну чего «под», а не «на»?

– Да шутят так.

– В чем шутка-то?

– Ежели кто заснет тут пьяный или под мамми чудить начнет, так потом запросто может внизу проснуться. Без монет в кармане. Хорошо еще, если проснется, а то ведь всякое бывает. Отсюда многие прям под Мост попадают навсегда, понял, да?

Притон наполняли гул голосов, пьяные выкрики и смех. Сквозь щели в плетеных стенах тянуло сквозняком, лампы на цепях под потолком раскачивались, тихо поскрипывая. За столами сидела разношерстная публика: и преуспевающие торговцы с охраной, и оборванцы всех мастей, норовящие умыкнуть кошелек у подвыпившего соседа. Макота прошел половину зала, когда из двери за стойкой бара выскочил сутулый мужчина. Кривозубо ощерившись, он воскликнул: