Джагер - Левицкий Андрей - Страница 16

Он схватил обмылок, стукнул по штырю рукомойника и, набрав в ладони воды, фыркая, стал намыливаться. Звонко застучали капли в тазу.

– Эй, ты не безумствуй, – заворчал ключник. – Не брызгай, тут те не купальня!

Вик смыл пену, подобрал безрукавку, вывернул наизнанку и вытерся. Поглядел в зеркало – лицо чистое. И в ссадинах. Он повернулся к монахам.

Дюк, склонившись над партой, листал пожелтевшую книгу, ключник стоял рядом, уперев руки в бока. Когда Вик закончил мыться, он раскрыл сундук и достал большие ножницы.

– Жрецы уже на стенах. Подь сюды, послушник, стричься бум.

Старик забрался на сундук с ногами и пощелкал инструментом.

– Сюда, грю! Спиной ко мне сядь.

Вик обмотал вокруг шеи свернутую безрукавку, присел на край сундука и склонил голову. Что значит – жрецы уже на стенах? Они, выходит, не постоянно там дежурят, только сейчас встали? Почему? Видать, охраняют кого-то важного, кто вскоре появится на плацу перед Храмом.

Ключник действовал быстро. Вскоре Вик выпрямился, провел ладонью по короткому жесткому ежику, оставшемуся от пышной шевелюры. Старик ухватил послушника за шею и приказал:

– Не дергайся, царапины промою…

Плеснул что-то на голову – запахло спиртом, порезы защипало.

– Портки сымай.

– Зачем? – удивился Вик.

Дюк захлопнул книгу, разгладил бороду и сказал:

– Не положено в Храме в открытой одеже. Снимай, коротки слишком. И никаких вопросов, отныне что велено – то и делаешь.

Спрыгнув на пол, ключник откинул крышку сундука, порылся в нем, вынул черную полурясу, приложил к плечам Вика. Монахи переглянулись, переговорщик кивнул.

– Облачайся. И вот это еще, – старик протянул штаны. – Живей.

Глянув на разношенные сандалии Вика, он нахмурился и снова полез в сундук. Вскоре на свет появились ботинки с ребристой подошвой и высокой шнуровкой.

– На. Потом, вишь, веник в углу? Волоса подмети да в таз.

Вик стал переобуваться. Мягкую кожу ботинок покрывали мелкие трещинки, он натянул один, зашнуровал, ступил на обутую ногу – непривычно, но удобно, хотя и великоват самую малость. А может, потому и удобно…

– Живей! – повторил старик.

Усевшись за парту, он открыл книгу, выудил из письменного прибора карандаш и послюнил грифель.

– Как записать?

Вик натянул второй ботинок, взялся за штаны. Дюк ответил:

– Послушник Вик, урожденец Московии, из рода Каспера.

Ключник принялся выводить буквы на желтом листе. Писал он медленно и красиво, тщательно прорисовывая каждую закорючку, и, похоже, оказался единственным за прошедшие сутки, кто не уточнил, как в миру звался Каспер-старший.

Одевшись, Вик нашел в углу веник и стал подметать.

– Родился кады? – спросил старик.

Теперь ответил Вик:

– В день перед праздником Зачинщика Прилепы, в сто восьмую лету от Погибели.

Старик повел бровью.

– Вижу, грамотный. Где ты такого выискал, Дюк?

Переговорщик промолчал, и ключник уткнулся в книгу, ворча:

– Хуже некуда, кады грамотный. Морока одна…

Вик смел волосы в кучку, закинул в таз, потом натянул полурясу, подпоясался тесьмой, пришитой с боков, и оглядел себя. Одежда оказалась удобной, движений не стесняла. Карманов разве что не было в штанах.

– Сядь и слушай, – велел Дюк. – Да не вертись, сиди ровно.

Вик опустился на край сундука.

– Запоминай и смотри не попутай чего. При входе в палаты Преподобного Геста свершается коленопреклонение. Правое колено вперед, левое на пол. Покажи, как делать будешь?

Вик согнул ногу, опустился на пол.

– Плечи расправь, подбородок к груди. – Дюк несильно стукнул послушника по затылку.

Старик хмыкнул:

– Вот. Преподобный руку тебе подаст – целуй. Не вздумай первым заговорить. Вопрос зададут, отвечай честно.

Монах обошел Вика, тот поднял голову и сказал:

– Неудобно так. Долго он со мной говорить будет? И когда…

Дюк снова стукнул его по затылку:

– Не крутись, головы не подымай…

В дверь постучали, и ключник закрыл книгу:

– Пора. Тебя ждут.

– А кто этот старик с ключами? – спросил Вик, поднимаясь вслед за переговорщиком по каменной лестнице.

– Староста. – Дюк на ходу погасил фонарь.

Они вышли в узкий коридор. На стенах висели масляные светильники, пол устлан ковровой дорожкой.

– Мы сейчас к Преподобному Гесту идем?

– Молчи. – Монах недовольно поглядел на послушника. – Прав староста, с грамотными одна морока. Привыкай к подчинению. Это сейчас с тобой ласково, позже за каждый вопрос не к месту – наказание.

Коридор оказался длинный, шли долго. Впереди из-за поворота показался незнакомец в светлой тунике и широкополой соломенной шляпе, надвинутой на лицо. В узком коридоре будет нелегко разминуться, не задев друг друга. Наверно, намеренно так в Храме все построено, чтобы нападавшие застревали в узких лабиринтах. И если догадка верна, то в потолке… Вик поднял голову – и в самом деле увидел зарешеченные отдушины. Ага, бойницы они не забыли сделать для стрельбы, потому-то охраны и не видно. Преподобного Геста наверняка оберегают пуще святынь Ордена. Если верить слухам, он владеет древними знаниями, которые в старых книгах называются технологиями. Говорили, секрет полета ему известен, но вера не позволяет обратить взор свой в сторону минских предместий и Улья гильдии небоходов. Орден не признает летунов, считает, что те, поднявшись в небо, осквернили дух и плоть человеческую, как грязные безбожники цыгане или мутанты Пустоши – полулюди-полуживотные.

Идущий впереди незнакомец свернул влево и пропал в какой-то нише, но Вик успел заметить выбившиеся из-под шляпы белые волосы. Донесся щелчок, потом стук.

Через пару шагов они поравнялись с нишей. Там под стрельчатым окном с закрытыми ставнями стояла короткая скамейка, по сторонам – голые стены.

Значит, потайной ход. Вик приостановился было, но Дюк сразу дернул его за рукав:

– Не суй нос, куда не следует. В Храме его и отрезать могут, понял?

Они повернули за угол, прошли еще один узкий коридор и остановились перед короткой крутой лесенкой. На верхней ступеньке стоял высокий монах в желтом одеянии. За поясом дубинка, револьвер в кобуре, на груди бляха вроде той, что у Дюка, только начищена так, аж сверкает. Жрец, выставив открытую ладонь, приказал:

– Стоять. Оружие, ремни – на пол.

Дюк скинул амуницию.

– Руки на затылок. Ты, – охранник достал дубинку и ткнул ею в переговорщика, – поднимайся.

Хорошо, что староста штаны по размеру выдал, подумал Вик, скидывая ремень, а то сраму было бы на весь Храм, свались они до щиколоток…

Когда Дюк поднялся по лестнице, охранник приказал:

– Лицом к стене, брат.

Он тщательно обыскал переговорщика, хлопнул по плечу:

– Проходи.

Повернулся, махнул Вику. Поднявшись по лестнице, он увидел в коридоре еще трех жрецов – все высокие, широкоплечие и с двуствольными штуцерами. Дюк стоял лицом к стене, жрец упер стволы ему в бок, двое держали оружие на локтевых сгибах, зажав приклады под мышкой и положив ладони на широкие ремни-патронташи.

Вика обыскали.

– Вперед, – прозвучало над ухом.

Его хлопнули по плечу, жрецы расступились.

– И ты, брат, иди.

Вскоре Дюк остановился у двустворчатой двери. Вик хотел коснуться матово-черной поверхности, поднял руку, но монах ударил по пальцам. Шепнул:

– Коленопреклонение. Молчи, пока не потребуют ответа.

Створки плавно отворились. Ни скрипа петель, ни шороха… Вик увидел, что они железные внутри, толщиной с ладонь, а резная панель из дерева сверху – обманка. Эту и пуля не возьмет, и динамитом не с первого раза. А кто ж им открыл? За створками вроде никого.

Дюк шагнул в палаты, Вик вошел следом и остановился. Потолок украшали богатые фрески, справа и впереди стены занавешены атласом, слева высокое витражное окно, на полу ворсистый ковер с затейливым узором. Посреди покоев стоял длинный стол из темного дерева.