Я спас ссср! том iv (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 12

– Потому что для всех ты сидишь на Лубянке – недовольно отрезает Степан Денисович – И вообще, хватит уже геройствовать! Ладно… иди, буди Андрея. Сейчас обсудим вместе, что можно сделать…

Глава 4

28 октября 1964 г

8.00, Москва, Особая служба при ЦК КПСС

Утром поднимаюсь в свой кабинет, с тревогой вглядываюсь в окно. День выдался хмурым, но дождя нет. Значит, ребятам не придется мокнуть под дождем, и плакаты тоже не раскиснут. По офису деловито снуют мужчины, скажем так, специфической наружности, которые обмениваются со мной на ходу короткими кивками. Никого из них я не знаю, и даже не уверен, что мне это положено. Да и не до знакомств всем сегодня. Но за время моей командировки народа в Особой службе явно прибавилось. Слышу, как в коридоре то и дело хлопают двери соседних кабинетов – жизнь на этаже кипит. Хотя временный штаб расположен, конечно, в подземном этаже, именно туда сходятся все нити управления операцией по нейтрализации заговорщиков.

Ночью Литвинова посвятили в наш план. Не сказать, чтобы он ему шибко понравился, но в Комитет парню уже успели привить навыки дисциплины – партия сказала надо, КГБ ответил “Есть”.

Когда спускаемся в подземный гараж и садимся в неприметную серую Победу, Андрей не выдерживает:

– Под статью ведь своих ребят подставляешь.

– Подставляю – кивнул я, открывая водительскую дверь – У тебя есть другие предложения?

Литвинов молчит.

– Критикуя – предлагай – я кашляю, вытираю испарину со лба. Когда уже эта чертова болезнь закончится?! – Ну, что? Не передумал? Ты со мной?

– Куда же я денусь с этой подводной лодки – вздыхает Литвинов, усаживаясь в машину.

Я потер зудящую под рубашкой печать. Такое ощущение, что кто-то пытается меня вызвать по “небесному ВЧ”, а пентаграмма мешает, не дает пройти «звонку».

– Андрей, и лучше забудь все, что здесь видел. И о том, что я сотрудник Особой службы тоже забудь.

– Угу… забудешь такое пожалуй.

До Библиотеки им. Ленина мы доехали быстро. Припарковались. Перешли на другую сторону проспекта Маркса, быстренько занырнули в интересующий нас подъезд и поднялись на площадку между третьим и четвертым этажами. Расчехлили полевой бинокль и внимательно осмотрели окрестности. Место для наблюдения выбрано идеально – Сапожковская площадь сейчас перед нами как на ладони.

Пленум ЦК открывается в десять, начало митинга назначено на девять. У Кутафьей башни прогуливалось несколько милиционеров, на ступеньках Манежа уже стояла небольшая группа студентов, среди которых я увидел Леву, Лену и Вику. Впрочем, милиция пока не обращала на них никакого внимания. Но по мере того, как к группе подходили все новые и новые люди, милиционеры начали поглядывать на них с беспокойством. Наконец к ребятам направился усатый сержант. Не знаю, что сказал ему Коган младший, но вел он себя при этом очень уверенно. Показал студенческий билет и начал что-то спокойно объяснять милиционеру. Выслушав Леву, сержант пожал плечами и отошел, временно потеряв к ребятам интерес.

На другой стороне проспекта Маркса, у приемной Верховного Совета вижу Димона и Юльку с еще одной группой студентов, это наши ребята из клуба – метеориты. А со стороны университетской библиотеки навстречу им движется толпа студентов во главе с Ольгой – я узнаю ребят со старших курсов журфака.

– Слушай, Андрей, может, дойдешь до Кузнецова – я киваю в сторону массивной фигуры друга – узнаешь у него, как обстановка?

Литвинов уходит, а через несколько минут я уже вижу, как он разговаривает с Димоном. Вскоре Андрей возвращается на наш наблюдательный пункт, а обе группы студентов переходят Моховую, чтобы присоединиться к тем, кто стоит на ступенях Манежа.

– Ну, что там? – нетерпеливо спрашиваю я своего «подельника».

– Уже собралось больше ста пятидесяти человек. И это только из университета. А еще должны подтянуться студенты из МИСИ и 1-го Меда.

Ну, да. Я же там выступал со стихами, вот Ольга и подняла их на мою защиту. Но беда в том, что площадь под окнами слишком маленькая для такого количества народа. Надо митингующих как-то грамотно рассредоточить, чтобы милиции не к чему было придраться. Задумчиво просчитываю лучший вариант передислокации людей.

– Слушай, Андрей, мне кажется, часть народа нужно поставить справа, на площадке перед лестницей в Александровский сад. Там они никому мешать не будут, зато члены ЦК, подходящие к Кутафьей башне, отлично будут видеть и митингующих, и их плакаты. А вторая часть ребят пусть стоят на ступеньках Манежа.

– Мысль хорошая – кивает Литвинов – Иначе милиция их точно разгонит, ссылаясь на то, что машины проехать не могут. А ребятам нужно обязательно продержаться до приезда Гагарина.

Ага… И до подхода иностранных журналистов, о которых я «забыл» рассказать Иванову и Мезенцеву. Вот за них мне бы точно по башке дали. Литвинов снова исчезает, а я с тоской вглядываюсь в стройную фигурку Вики, стоящей рядом с Левой и Леной. Обнять бы ее сейчас… Она сегодня в теплом новом пальто и коротких сапожках, на голове шерстяная вязаная шапочка. Волнуясь, Вика постоянно посматривает на часики и крутит головой по сторонам – видимо ждет появления Шолохова и Гагарина. За Вику я боялся больше, чем за себя. Она моя вторая половинка. И мы явно находимся в какой-то большей связи, чем просто мужчина и женщина. Разорви эту связь, и я стану даже не вдвое слабей.

Четверть десятого… Стоит группе студентов под руководством Ольги переместиться к ограде Александровского сада и развернуть свои транспаранты, как на площади появляются первые участники Пленума, идущие в Кремль. Тут же плакаты поднимают и на ступеньках Манежа. Члены ЦК ошалело смотрят на молодых демонстрантов, не понимая, что происходит. Видимо первая их мысль, что это митинг в честь Пленума ЦК – ВЛКСМ нагнал комсомольцев из московских ВУЗов. Но улыбки быстро сходят с их лиц, стоит им вчитаться в написанное на самодельных транспарантах. А уж когда студенты начали скандировать «Свободу Алексею Русину!», морды их и вовсе скисли.

А дальше события начинают стремительно развиваться. Вскоре к Манежу подъезжает автобус с милицейским усилением. Но стоит им рассыпаться цепью и начать теснить митингующих с площади, как оживились репортеры, стоявшие до этого спокойно у стены нашего дома и у выхода из метро. Засверкали вспышки фотокамер. Милиция тут же сбавила обороты и стала вести себя более «культурно», уговаривая студентов освободить площадь для проезда машин. Ребята благоразумно отступили на несколько шагов, и стражи порядка тут же образовали живой коридор для прохода участников Пленума. Но митингующие все прибывали и прибывали, заполняя площадь. Мало того, к ним начали присоединяться любопытствующие граждане со стороны.

Возвращается расстроенный Андрей.

– Леш, там мои «коллеги» подъехали, я увидел пару машин с конторскими номерами – пришлось уйти…

– Значит, больше не высовывайся, не хватало еще, чтобы тебя замели.

– Ты не понимаешь – они ведь сейчас что-нибудь обязательно придумают. Малейшая оплошность, и ребят начнут арестовывать.

Над площадью раздался голос, усиленный мегафоном. Кто-то их милицейского начальства потребовал от митингующих разойтись и очистить площадь. Грозился, что не подчинившиеся требованиям милиции, будут задержаны. Обстановка постепенно накалялась, было понято, что нервы у начальства на пределе и уговоры долго не продлятся.

– Где же Гагарин, а…? – я уже сам начал в нетерпении постукивать ладонью по подоконнику.

– Слушай, смотри! – дернул меня за рукав Литвинов – кажется это Шолохов!

– Где?!

– Вон видишь, с Коганом и твоей Викой разговаривает.

Ребята окружили писателя, наперебой ему о чем-то говорят. Через пару минут за спиной Шолохова уже нарисовался какой-то милицейский чин. Влез в его разговор с ребятами, начал что-то всем доказывать, размахивая руками. Но … как-то очень быстро заткнулся. Похоже, Шолохов его резко осадил, показав ему на транспаранты над головами студентов. Эх, услышать бы мне, о чем они сейчас говорят…!