Человек в высоком замке - Дик Филип Киндред - Страница 34

– О Боже! – воскликнула Джулиана и заглянула в конец книги – убедиться, что Джо не соврал.

– Тут я согласен, – продолжал Джо. – В войну Черчилль здорово правил Англией. Британцы много бы потеряли, вынудив его уйти в отставку. Запомни мои слова: государство не может быть лучше, чем его правитель. Fuhrerprinzip – принцип лидерства, как говорят фашисты. И они правы. С этим даже Абендсен согласен. Ясное дело, после войны Америка легко расширяет сферу экономического влияния – еще бы, она отхватила у япошек такой громадный рынок в Азии! – но этого недостаточно. У Штатов нет духовной основы, нет ее и у британцев. И то и другое общество – плутократические, наверху стоят богачи. Побеждая, плутократы думают только о том, как делать деньги. Абендсен ошибается: не нужны им никакие социальные реформы, никакие благотворительные программы. Напротив, англосаксонская олигархия в жизни бы ничего такого не допустила.

«Говорит, как убежденный фашист», – неприязненно подумала Джулиана.

Видимо, Джо прочел эту мысль на ее лице – он вдруг притормозил, полуобернулся и, поглядывая одним глазом на Джулиану, а другим на дорогу, сказал:

– Послушай, я не интеллигент – фашистам интеллигенты ни к чему. Для них важно дело. Теория вытекает из практики. В плане мозгов наше корпоративное государство требует от нас только одного – понимания движущих сил истории. Ясно? Так вот: я их понимаю. – Он говорил серьезным, чуть ли не умоляющим тоном. – У всех этих прогнивших денежных империй – Британии, Франции, США, хотя последняя не совсем империя, а так, недоношенное дитя с непомерным аппетитом – не было души, а значит, и будущего. Им не суждено было выжить. Я знаю: нацисты – это банда головорезов. Правильно? Ты согласна? – Он так быстро говорил, с таким количеством итальянских жестов, что Джулиана не удержалась от улыбки. – Это Абендсену не все равно, кто выиграет последнюю битву – США или Англия. Да и какая разница?! Слава, заслуги, история – это только слова! Пусть они победят вшестером, вдесятером – что меняется? Ты читала когда-нибудь статьи дуче? Красиво написано. Вдохновенно. Красивый мужчина. Раскрывает подоплеку практически любого события. Старое против нового – вот настоящая причина войны. Деньги – вот почему фашисты некстати втянули в это дело еврейский вопрос – против массового сознания, которое немцы называют Gemeinschaft. К этому пришли и Советы. Коммуния. Согласна? Большевики украли у Петра Великого идеи панславянской империи и строили ее, прикрываясь социальными реформами.

«Точь-в-точь Муссолини», – подумала Джулиана.

– Нацистская резня – это, конечно, трагедия, – задумчиво продолжал Джо, обгоняя грузовик. – Но ведь проигравший платит, так всегда было. Возьмем любую из прежних революций, французскую, например, или кромвельскую с войнами против ирландцев. В немецком характере слишком много философии, да и театра, пожалуй. Взять хотя бы эти бесконечные митинги. А настоящего фашиста никогда не поймаешь на болтовне. Он говорит только по делу. Как я, верно?

– Боже, да ты как помелом метешь! – со смехом ответила Джулиана.

– Я тебе объясняю фашистскую теорию действия! – закричал Джо.

Она промолчала, давясь от смеха. Но сидевшему рядом человеку ее слова не казались смешными. Джо побагровел, глаза горели, на лбу вздулись вены; его даже трясло. Он снова вспахал пальцами шевелюру и молча, зло посмотрел не Джулиану.

– Не дуйся, – сказала она.

Ей показалось, что Джо ударит ее. Он поднял руку, но спохватился и, выругавшись, включил радио. Они ехали дальше. Из репродуктора сквозь помехи прорывалась эстрадная музыка. Джулиана снова уткнулась в книгу.

– Ты права, – буркнул Джо, когда прошло довольно много времени.

– Насчет чего?

– Насчет завалящей империи. С вождем-шутом. Неудивительно, что от войны нам не было проку.

Джулиана похлопала его по руке.

– Мура все это, правда, Джулиана? Нет на свете ни истины, ни справедливости. Верно?

– Может быть, – рассеянно ответила она, опустив глаза.

– Побеждает Британия, – сказал Джо, ткнув пальцем в книгу. – Я тебе расскажу, не беспокойся. США теряют часть колоний, Англия вовсю хапает, тащит, расширяется – удерживает инициативу. Можешь дальше не читать.

– Надеюсь, в Денвере нам удастся развлечься, – закрыв книгу, произнесла Джулиана. – Тебе нужно отдохнуть. «Если ты не отдохнешь, лопнешь и разлетишься на куски, как изношенная пружина, – подумала Джулиана. – А что тогда будет со мной? Как я вернусь назад? А может… взять и бросить тебя? Мне очень хочется развлечься, как ты обещал. Но я не желаю, чтобы меня надули. Со мной это часто случалось, слишком часто».

– Отдохнем, не волнуйся. – Джо долго испытующе смотрел ей в глаза. – Слушай, я вижу, тебе запала в душу эта «Саранча». Как думаешь, авторам бестселлеров, таким как Абендсен… читатели шлют письма? Бьюсь об заклад – его завалили письмами, а может, к нему даже приезжают потолковать.

Она поняла.

– Джо, это всего-навсего лишняя сотня километров!

У него заблестели глаза. Он лучезарно улыбался. Раздражения как не бывало.

– За чем же дело стало! – воскликнула Джулиана. – Ты – отличный водитель, мигом туда домчим.

– Вообще-то не думаю, чтобы знаменитости пускали к себе кого ни попадя, – задумчиво произнес Джо. – Особенно когда поклонников слишком много.

– А почему бы не попытаться? – Она схватила его за плечо и настойчиво добавила: – В худшем случае он нас выгонит. Ну, пожалуйста, Джо!

– Хорошо. Но сначала купим все что нужно и оденемся с иголочки, – рассудительно ответил Джо. – Внешний вид – это очень важно, по одежке встречают… А еще, может быть, возьмем в Шайенне напрокат новую машину?

– Да, – кивнула Джулиана. – А еще ты подстрижешься. И я выберу тебе одежду, ладно? Я привыкла одевать Фрэнка – мужчины в этом деле ничего не понимают.

– Да, у тебя хороший вкус, – произнес Джо, бросая взгляды на дорогу. – Да и в остальном… Пожалуй, будет лучше, если ты сначала ему позвонишь. Познакомишься.

– Себе я тоже сделаю прическу, – мечтательно протянула Джулиана. – Конечно. Я даже не побоюсь подняться к нему и нажать на звонок, – похвасталась она. – Только раз живем, верно? Наш брат не из пугливых. Абендсен – такой же человек, как и все мы. Может, он даже обрадуется, узнав, что кому-то не лень было ехать к нему в такую даль, чтобы поделиться восторгом по поводу книги. Скажем: «Мы приехали за автографом, будьте любезны, распишитесь на форзаце…» Правда, эта книга для автографа не годится, очень уж затрепана, надо купить новую.

– Купим все, что пожелаешь, – пообещал Джо. – Мелочи сама продумай – какие слова говорить и что делать. Ты сможешь, я знаю. Красивая девчонка кого хочешь окрутит. Да он настежь распахнет дверь, как только увидит, какая ты красотуля! Только вот что: давай без дураков.

– Ты о чем?

– Скажешь, что мы женаты. Не хочу, чтобы ты с ним то да се… ну, сама понимаешь. Слишком большая плата за гостеприимство. Гляди у меня, Джулиана.

– Ты сможешь поспорить с ним насчет предательства Италии, – продолжала она. – Как со мной спорил, помнишь?

– Обязательно. Мы это еще обсудим. – Джо кивнул и надавил на акселератор.

На следующее утро Тагоми встал с постели в семь часов и направился было в ванную, но передумал и раскрыл Оракула. Скрестив ноги на полу, Тагоми стал перебрасывать из ладони в ладонь черенки тысячелистника. Он торопился – ему казалось, будто от ответа Оракула зависит очень многое. Наконец перед ним выстроились все шесть черт. O Боже! Гексаграмма пятьдесят один!

Что это значит? Он нервно оглядел гостиную. Что-то произойдет? Что? Он вскочил и, тяжело дыша, застыл, выжидая.