Белая ворона в академии Аусвер (СИ) - Хант Диана - Страница 36

— Больше всего я хочу, чтобы ты говорила мне «ты» и называла по имени, — хрипло проговорил он, не сводя с меня глаз.

И тут, что называется, «варежка сама захлопнулась». Я могла только беспомощно моргать и открывать и закрывать рот.

— Я не причиню тебе вред, Рори, — тихо сказал Магистр, что повергло меня чуть ли не в панику!

Рори? Это вам не дистрикская «Рошка» и не официальное «Аврора» от Магистров и преподов. Студенты давно звали меня Ро, и мне нравилось. Просто, без официоза. Но это вот «Рори»… Это имя захотелось прокатить во рту, словно леденец, ощутить на вкус. Было в нём что-то такое модное, столичное, и, вместе с тем милое и уютное. Загадочное какое-то… Обезоруживающее.

— И я убью любого, кто даже замыслит причинить тебе вред, — продолжал Сенека.

— Из-за дара? — вырвалось у меня.

— Нет, — просто ответил Магистр и у меня почему-то в глазах защипало. — Но мне нужна правда. Чтобы защитить тебя.

— Правда, да не истина, — опустив взгляд, я пробормотала любимую присказку Игрит.

Бенжамин вздрогнул всем телом. Пальцы его смяли салфетку.

— Новый призрак, да? — глухо спросил он, причём в голосе его прозвучала такая боль, что мне невольно захотелось его обнять, что, понятно, незамедлительно подавила в себе, засунула поглубже. Но кивнула в ответ на его вопрос.

— Тот, что часто поёт о правде и об истине, — сказала я. — Вы её видели?

— Видел, — ещё более глухо проговорил Бенжамин и добавил: — До того, как она стала призраком.

— Она была Оракулом, в Храме, — зачем-то сказала я. — И она многое знает, помнит. Из того, что знает Четырёхликая. Но говорит, что ко многому потеряла интерес.

— Да. Я заметил.

И тут мне внезапно стало грустно. И даже немного обидно. Просто, когда Бенжамин говорил об Игрит, его лицо, взгляд… Всё становилось каким-то иным. Более светлым, что ли. А я думала, он так только на меня так смотрит. Глупо, конечно. Но всё равно обидно.

— Так вы привезли меня сюда, чтобы поговорить об Игрит? — вырвалось у меня.

Знаю, глупо. И как-то по-бабски, что ли. Но ничего не могу с собой поделать, не понимаю, что происходит. Со мной такое впервые… Такие чувства, такие эмоции… Как люди вообще держат их в себе?!

— Нет, Рори, — покачал головой Бенжамин и посмотрел на меня так тепло, что сердце гулко забилось, а внутри словно флейты заиграли. — Я привёз тебя сюда, чтобы защитить. Но для этого мне нужно знать правду. Откройся мне, Рори. Клянусь, ты не пожалеешь об этом.

Глава 33. Аврора

— Я не знаю, с чего начать, — тихо сказала я. — И не думаю, что могу доверять вам.

— Почему? — спросил Бенжамин, тоже тихо, одними губами.

— Вы — Магистр. Вы — тот, кто ворует у таких, как я — самое драгоценное, что у нас есть. Магию. Вы выкачиваете её.

Я покачала головой. Он не собирается меня принуждать? Применять эти свои магические штучки? Тем лучше. Для меня. Я была наслышана о «порошке правды». Одна лишь щепотка на стакан воды… один лишь глоток — и ты выложишь о себе всё и даже больше. В Аусвер, правда, таким не пользовались. Зачем? Есть студенты, которые итак рады подольститься к Магистрам. Но если бы в пище на столе присутствовала магия, я бы заметила.

Впрочем, Сенека, похоже, был выше этого. Или просто слишком самоуверен? А если бы он спросил меня во время, ну, или после… поцелуя? Когда мысли испуганной стайкой вьются вокруг головы, а некий постыдный глубинный импульс жаждет одного: доверять и доверяться? Но Магистр, сидящий на другом конце стола, в мундире с глухим воротом, застёгнутом на все пуговицы, похоже, не собирался использовать и это оружие. Что ж. Тем хуже. Для него.

— Ты знаешь, как я стал Магистром? — вдруг спросил он.

Я покачала головой.

— А о том, как был основан Магистрат Двенадцати?

Я несмело кивнула. Историю Триума нам преподавали, делая особый акцент на важности жертвы каждого студента. Мы, конечно, мало что видели в этом утешительного. Но всё же.

— Я получил передачу от Двенадцати Магистров, — сказал Бенжамин. — И чуть не умер.

— Но не умерли, — устыдившись собственного цинизма, сказала я.

— Нет, как видишь, — Бенжамин развёл руками. — И после Ритуала, я, как и остальные Двенадцать, как и мои предки, дал присягу. Магическую присягу. Клятву, которую ни один из нас не в силах нарушить.

— Защищать президента?

— Защищать Триум, — покачал головой Бенжамин.

— Это одно и то же, — упрямо пробормотала я.

— Именно так понимают свою клятву остальные Магистры, — не стал спорить Бенжамин. — Включая моего отца. Но не я, Рори.

Всегда бесстрастное лицо Тринадцатого Магистра ожило, словно невидимая рука сорвала с него маску. Полумрак, создаваемый неверным светом торшера, играл в странные игры теней на его лице. Прищур глаз, выдающий напряжение, горькие складки у губ, словно Бенжамин заранее смирился с моим отказом говорить. И при этом он смотрел на меня с такой нежностью и теплотой… На меня так никто никогда не смотрел.

В висках запульсировало. Потому что всё это было уже как-то слишком! Эта поездка сюда, больше напоминающая похищение, делание из меня соучастницы, все эти откровения… Паника так и хлынула девятым валом!

— Тебе душно? — спросил Бенжамин, с пониманием глядя, как я комкаю в руках льняную салфетку. — Хочешь, выйдем на воздух?

Я, не раздумывая, кивнула.

Он умудрился отодвинуть мой стул, не дотрагиваясь до меня, затем распахнул передо мной дверь.

В лицо ударила тёплая волна вечерней свежести и паника понемногу отступила.

Бенжамин усадил меня в глубокое плетёное кресло на берегу круглого прудика — я сходу определила, что карпы в нём — самые обычные, не магического происхождения. Как и всё вокруг. Круглые и невысокие электрические фонари давали уютный, приглушённый свет. Было очень тихо. Тишину нарушал лишь стрёкот цикад, нежная трель чёрного дрозда и отдалённый собачий лай. Время от времени сгустившийся сумрак вечернего пространства чертили молнии светлячков. Я даже не заметила, как на землю спустился вечер…

Положив мне на колени аккуратно сложенный плед, Бенжамин скрылся в доме. Вскоре вышел, и, поставив на столик рядом термос и две высокие чашки, опустился в плетёное кресло рядом. Лицо у него было странно расслабленным, почти счастливым.

— Это мой дом, — отвечая на вопрос в моих глазах, сказал Магистр. — Я не любитель использовать магию для собственного удовольствия. С меня достаточно и научно-технического прогресса. Тебе у меня нравится?

— Нравится, как издалека вы заходите, — не стала кривить я душой.

В этот момент из кустов вышла кошка!

Полосатая! Призрачная! Светящаяся!

Муркнув, как самая настоящая, она потёрлась о мои укрытые пледом ноги, а затем одним прыжком вскочила на колени к Сенеке.

— Это не моих рук дело, — усмехнулся он, принимаясь наглаживать бесплотную шёрстку. Призрак при этом прищурил глаза, млея от удовольствия. На щекастой морде отчётливо проступила улыбка. — Фиона просто мой гость. Она гуляет сама по себе.

Призрак, которого, оказывается, зовут Фионой, потянулся, вытянув лапы и принялся с тихим мурчанием мять колени Магистра. У меня сами собой губы растянулись в улыбке.

— Мне понятны твои сомнения, Рори, — тихо сказал Сенека, по-прежнему глядя на кошку.

— Вот как?

— Как ты думаешь, что было бы, если бы другой Магистр узнал о том, что происходит ночью в сегрегационной пагоде? — вопросом на вопрос ответил Бенжамин.

— Думаю, со мной разговаривали бы по-другому, — при одной мысли о такой возможности меня передёрнуло.

— Правильно думаешь.

— Порошок правды?

Бенжамин скривился.

— Это в лучшем случае.

— Почему же вы молчите?

— Я уже говорил. Я хочу тебя защитить. И сделаю это, независимо от того, откроешься ты мне, или нет. Но мне будет легче сделать это, если ты посвятишь меня в свою тайну.

Призрак на его коленях открыл глаза, сверкнув глазами. А затем одним прыжком перебрался ко мне! Ощущения были непередаваемые. Как будто на коленях свернулась клубочком живая кошка. Повторяя движения Бенжамина, я принялась, в свою очередь, гладить Фиону и та замурчала от удовольствия.