Петровна (СИ) - Охитина Татьяна - Страница 5

Петровну должен забрать заказчик, когда Алмус отправит ему письмо, что работа сделана. Пока о том, что жертва уже здесь, он не знает, и Алмус заявил Петровне, что никакого сообщения отправлять не будет. На вопрос о неустойке мальчишка снова заюлил, но потом сказал, что конкретного срока исполнения не было, так что можно еще что-нибудь придумать. И это давало им небольшой, но все-таки шанс выкрутиться. И теперь, глядя на то, как старательно виновник отмывает кухню, Петровна раздумывала о том, что бы такое предпринять, чтобы вытащить мальчишку из-под удара и самой остаться в живых.

— У тебя, даже дальних родственников нет? Дяди, тети? Бабушек? Дедушек?

Еще один тяжелый вздох.

— Нету. В соседнем королевстве жила вторая бабушка, мамина мама. Но она тоже умерла.

Сватив за хвост мелькнувшую в голове идею, Петровна, скрестив пальцы на удачу произнесла:

— А кто-нибудь кроме тебя об этом знает?

— Эээ… нет.

Они переглянулись с видом заговорщиков. На лице мальчишки появилась робкая улыбка.

— Да, может получиться, — произнес он. — Только вам придется очень хорошо притворяться.

— Можешь не беспокоиться, — усмехнулась Петровна. — Лучше расскажи о вашем мире… И одежду какую-нибудь мне раздобудь.

— Одежда — это запросто, — обрадовался мальчишка, — у меня бабушкиной одежды целый сундук!

И он потащил Петровну на второй этаж.

Комнат наверху оказалось три. Одна — родительская — стояла закрытая, во второй обитал сам Алмус. Третья, тоже закрытая, когда-то принадлежала бабушке.

Бархатистый налет пыли густо покрывал пол, застеленную кровать, низенький столик с гнутыми ножками, уставленный какими-то бутылками, полку с коробками и массивный кованый сундук. Оставляя за собой следы, Алмус направился к сундуку, отпер замок и распахнул крышку.

— Вот, — произнес он, сделав приглашающий жест, словно банкир, предлагающий взглянуть на сейф, полный золота.

Петровне подумалось, что из сундука вылетит куча моли… но этого не произошло. Приблизившись, она заглянула внутрь. Взгляду предстали темные свернутые деяния, поверх которых лежали темно бордовые растоптанные сапоги немалого размера. Полная дурных предчувствий, Петровна двумя пальцами извлекла сапоги, оставив их в сторону, после чего развернула лежащую под ними вещь… и застонала. Темно-бордовый жилет мог с легкости подойти средних размеров бегемоту. Да, размерчик у почившей бабули оказался немаленький. Впервые за много лет Петровна ощутила себя Дюймовочкой. Не зря, ох не зря соседка Валентина пыталась привить ей навыки шитья.

— Иголка с ниткой у тебя есть? — мысленно содрогаясь от объемов работы, спросила она у Алмоса. О том, что Валентина всякий раз поражалась ее криворукости, она предпочитала не думать.

— Зачем ножницы? — удивился Алмус. — Можно же так, — он сделал неопределенный взмах рукой.

— Ну знаешь ли!.. возмутилась Петровна, представив себя в этом балахоне да еще с сапогами в придачу. — Я в этом парашюте на улицу не выйду!

— Да зачем, — растерялся мальчишка. — А что такое «парашют»?

И тут мальчишка ее удивил. Бегемотские тряпки, которые он уменьшил с помощью магии, стали почти впору. Цвет и фасон, конечно, ужасные, но сейчас не до жиру, решила Петровна, облачаясь в обноски.

— Неплохо, — с некоторой заминкой вынес вердикт мальчишка и протянул ей уменьшенные сапоги. Краше они не стали, но других все-равно не было.

— Ну, хорошо, — кое как смирившись с чудовищным новым видом, произнесла Петровна, — с одеждой разобрались. Теперь мне нужна комната. Бабушки в гостиной не живут.

Алмус захлопал глазами и, обведя взглядом комнату, произнес:

— Тогда вам придется жить здесь, — и торопливо добавил — Я все уберу! И пол вымою, и пыль вытру!

Петровну передернуло, комната была настолько пропитана усопшей старушкой, что, казалось, и сама она до сих пор обитает где-то здесь. От этого никакая уборка не спасет.

— А другой комнаты у тебя нет? — без особой надежды спросила она.

— Только родительская. Но там вам точно не понравится.

Спрашивать «почему» у Петровны желания не возникло. Она чуяла, что это как раз тот случай, когда «меньше знаешь — крепче спишь».

— Ладно, — произнесла она, уборка так уборка. Но советую поторопиться, я устала и хочу отдохнуть. Мне все-таки не пятнадцать.

И Алмус убежал за ведром.

В четыре руки они быстро привели комнату в божеский вид. Хотя устала Петровна чудовищно, поясница ныла, руки и ноги отваливались. «А поликлиник с врачами в этом мире нет”, - прокралась подлая мыслишка, но тут же была отброшена по причине неподходящего момента.

В чистом виде комнатка оказалась уютной (если выбросить из головы мысль о витающем духе покойницы). Заминка вышла только с постельным бельем — чистого комплекта в доме не нашлось. Петровна, которая за сегодняшний день и так превысила лимит терпимости, напрочь отказалась спать на белье, на котором умерла бабуля. К счастью, Алмус вспомнил, что белье после этого меняли, и вопрос решился. О том, правду ли говорит мальчишка, Петровна старалась не думать.

Был еще один вопрос, прояснить который Петровне хотелось как можно скорее. А именно — на что они будут жить. Вряд ли полторы тысячи российских рублей хоть что-нибудь значат в этом мире, а у мальчишки, судя по рассказу, и того не было. Оставалось вспомнить свой опыт выживания. И придумать что-то с ужином (на худой конец, еще оставались помидоры).

Петровна прилегла на кровать, дав отдых усталому телу.

— Если нет денег, надо их заработать, — заявила она. — Или что-то продать, — «например, меня», — мелькнула ехидная мысль.

— Я уже… — сидящий на сундуке Алмус вздохнул, — продал, что можно. Остальное не берут.

— А что у тебя есть? — поинтересовалась Петровна, приподняв голову с подушки. — Что не берут-то?

Мальчишка задумался.

— Да ерунда всякая, — признался он. — Я бы тоже не взял. Книжек немного, какие-то старые настойки бабушкины.

— Не старые, а выдержанные, — оживилась Петровна, чувствуя знакомый ветерок. — А книги — это вообще букинистическая ценность. Бешеных денег стоить могут.

— Да какое там… — махнул рукою Алмус.

— Какое-какое, да ты просто торговать не умеешь, — возмутилась Петровна, садясь на постели. Пойдем-ка оценим твои… наши владения.

— Ну пойдемте, — пожал плечами мальчишка. — Хотя чего там оценивать, сами увидите, — и, поднявшись с сундука, повел ее за собою.

На пороге Петровна оглянулась — взгляд в спину был таким ощутимым, что между лопатками зачесалось. Однако в комнате, конечно же, никого не было. «Нервишки разыгрались, — подумала она, — неудивительно при таких событиях».

В чулане возле кухни они откопали крошечный мешочек с мукой и кувшин с картофельным порошком, которому парень обрадовался как лучшему другу и пообещал приготовить чудесный ужин. Больше ничего съедобного не нашлось.

Зато несъедобного нашлось немало: целый ящик флакончиков с вонючими жидкостями, горшок с отвратительного вида мазью, куча книжек с какими-то заумными трактатами, которые не то чтобы понять, прочитать было невозможно. А еще старый баул со множеством застежек, три ржавые лопаты, огромный ботинок и плед, от которого воняло. Всё, кроме последнего, вызвало у Петровны огромный энтузиазм и, отослав Алмуса готовить ужин, она занялась предпродажной подготовкой, решив для начала рассортировать добытые сокровища, а потом уж обдумать хорошенько, как их представить в выгодном свете и сбыть с максимальной выгодой. Задача предстояла интересная, и Петровна, потерев руки, приступила к ней с энтузиазмом человека, нашедшего клад. Что, собственно, так и было.

Отвлек ее знакомый запах, от которого тотчас потекли слюнки, и Петровна поняла, что зверски проголодалась. Она отложила ботинок и двинулась кухню.

— Вот, — улыбающийся Алмус указал на стол, где благоухала тарелка с жареной картошечкой, — прошу к столу!