Преступление без смысла (СИ) - Потёмкин Сергей - Страница 45

И Глеб понял, что битва началась.

Левой рукой он нашарил в кармане зажигалку: благородство в схватке — вещь хорошая… Но не в той схватке, от которой зависят тысячи жизней. Да и чернотворец благородством перед своими жертвами не блистал.

Щелчок — и из зажигалки скользнуло пламя. Упёршись в спинку седла, Глеб отпустил ручку гурты и выстрелил огнём из правой руки.

— Неплохая попытка! — оценил зеркальник, когда пламя растеклось по его телу: так горящий бензин растекается по асфальту. Но асфальт может потрескаться, а на Лаэндо огонь просто погас.

Глеб укорил себя за глупость — Монгол ведь атаковал чернотворца огнём, и толку не было… Про эту стихию сейчас лучше забыть.

Головы змиулана изрыгнули пламя — все три сразу. Коичи увернулся, и Глеб чуть не упал.

Потом мир завертелся.

Глеб понял, что надо улетать от дуба — увести врага от места, где он может осуществить свой план, а заодно и от Эми. Но Коичи уже уносился прочь, петляя так, что Глеба кидало из стороны в сторону. Дракон набрал высоту — змиулан тоже. Вверх, влево, свист ветра в ушах… Пальцы сжимали ручку гурты, спину жгло жаром — змиулан изрыгал его струи, будто спятивший огнемётчик решил спалить небо.

Коичи вдруг дёрнулся и зарычал — Глеб с ужасом понял, что его обожгло. В огонь попала стая птиц, раздались истошные крики: сгорая, птицы падали вниз. Дракон петлял, глаза Глеба слезились — встречный воздух бил в лицо… Что-то вдруг сверкнуло — возможно, река…

Река и водопад: Глеб увидел их, когда дракон выровнял полёт.

Повинуясь инстинкту, он нажал на спину Коичи, и тот понёсся вниз. Стена воды гремела между отвесными склонами, за водопадом ничего видно не было, но слева что-то темнело — Глеб заметил это краем глаза… Нечто, едва различимое в тумане брызг.

Он подался вперёд: зёв расселины! Водопад вёл в пещеру! Было неясно, насколько та глубока, но выбирать не приходилось, и Глеб заорал:

— Коичи, к водопаду!

Дух устремился к ущелью, но новый столб пламени заставил его извернуться. Соскользнув с гурты, ладонь Глеба задела острый конец рога. Пальцы вмиг обожгла кровь.

— Нужно подманить их! — закричал Глеб.

Наверное, дракон понял его задумку — и снизил скорость. А впереди уже гремел поток. Змиулан шипел, хлопки крыльев звучали всё ближе. Вода разбивалась о камни, у Глеба заложило уши…

И тут змиулан вновь дохнул огнём.

Увернуться Коичи не успел; глянув через плечо, Глеб увидел его поднятый хвост и понял: дракон закрыл всадника.

От его крика — не рычания, а крика — у Глеба чуть не разорвалось сердце.

Потом ему почудилось, что взорвётся голова — от грохота. Гул водопада заслонил всё, секунда — и Глеб вымок от одних только брызг. От напряжения болели руки, водяное марево мешало смотреть…

Потом всё исчезло.

Сквозь влажный воздух, сквозь клубящиеся брызги — в ледяные струи; в ревущий кошмар, обжёгший тело — но не пламенем: льдом. В тонны стужи, придавившие его к спине спиритуса.

В грохочущую, свирепую тьму.

А потом — в ущелье.

Когда они вырвались из водопада, Глебу показалось, что он оглох. А может, и ослеп, потому что вокруг был мрак гигантской пещеры. Заорав «разворачивайся», он едва слышал свой голос.

Но главное, его услышал Коичи — и развернулся.

Если бы змиулан не гнался за ними столь яростно, ничего бы не вышло, — но он сделал то, на что рассчитывал Глеб: слепо понёсся сквозь поток. Ничего не видя, Глеб заорал:

— Коичи, замораживай воду!

Сине-белые вихри осветили расселину. От холода Глеб пригнулся, хотелось сжаться в комок. Руки покрылись инеем, лицо и волосы тоже… Из пасти дракона рвалась метель, стужей пронзая плоть.

Коичи взревел, и это был рёв победителя.

Змиулан метался в застывающих струях: поток превращался в стену льда. Одна из голов пробилась в пещеру… И тут же покрылась ледяной коркой.

Так она и застыла — уродливой горгульей, не успевшей издать свой последний вопль.

Лёд скрыл устье пещеры, но у края осталась брешь не шире дверного проёма: в неё Коичи и вылетел. Зубы Глеба стучали, он едва соображал от холода. Оказалось, замёрз не только водопад, но и часть реки, блестевшая при луне. Снежинки, которые выдохнул дракон, оседали на берег.

Улетев туда, где леса не коснулась стужа, Коичи опустился на поляну. У Глеба зуб на зуб не попадал, несколько минут он приходил в себя. А затем обернулся и вздрогнул, увидев ожоги на теле дракона.

— Спасибо… — прошептал Глеб. К глазам его подступили слёзы. — Ты ведь исцелишься?..

Дракон кивнул; ещё ни один кивок так не радовал Глеба за весь его недолгий век.

И тут что-то затрещало. Раздался визг — казалось, визжит сотня глоток. Будь здесь дома, в них выбило бы стёкла.

Глеб закрыл уши; напрасно он думал, что враг повержен!

Сбрасывая осколки льда, к ним летел змиулан. Наверное, уцелел и Лаэндо, хотя Глеб не видел его.

Коичи дёрнулся… И вдруг изогнулся и порвал зубами седло. Упав в траву, Глеб удивлённо распахнул глаза:

— Ты хочешь сражаться сам?..

Коичи кивнул и взлетел. Глеб приподнялся на локтях. Помочь дракону он не мог — тот теперь дрался за них с Эми… Но как дрался!..

Струи огня озарили небо; Коичи взмыл над ними, как кит над волной — и рухнул на змиулана сверху. Обвив его, дракон сомкнул зубы на длинной шее.

Глеб зажмурился: одна из голов полетела вниз.

Змиулан завопил, оставшиеся головы плевались огнём; кровь била из раны и заливала лес, а Коичи уже тянулся к другой шее… Шипение, рёв — и вторая голова упала, ломая ветки.

Змиулан падал, и дракон вместе с ним. Боясь за Коичи, Глеб закричал:

— Нет, отпусти его!

Но дракон был поглощён боем. Не ослабив хватки, он рухнул в чащу с противником. Глеб уже их не видел, однако битва продолжалась: рычал Коичи, шипел змиулан, ломались сосны.

А потом раздался крик Лаэндо:

— Мои глаза!!! Эти головы были моими глазами!!!

Глянув вверх, Глеб увидел блеск. Кровь его похолодела; он и забыл, что зеркальник может летать.

Тот завис над поляной и порвал маску, будто это могло вернуть зрение:

— Ты за это ответишь!!! И ты, и твой дракон!!!

Сверху полетели шары огня — маг метал их вслепую. Глеб вспомнил птиц, которых сжёг змиулан — из-за них наверняка вспыхнул лапник… а значит, призвать пламя зеркальник может легко.

И он призывал его — раз за разом.

Один шар, второй, третий… Глеба обдало жаром, слева и справа будто рвались снаряды. Он тоже хотел метнуть огонь, но вспомнил, что тот бесполезен.

Вода, призвать воду!..

Но река была далеко. Глеба объял ужас: лес уже горел. Стало светло, он оказался на пятачке, оцепленном огнём. Кругом трещало, глаза и нос жгло — Глеб едва мог смотреть и дышать. Только что он замерзал, а теперь задыхался от жара!

Всё кончено: спасения не будет.

Пламя ползло по траве — казалось, оно пожрёт землю. Искры, жар, Глеб не знал, как от них спастись… Он не видел ничего, кроме огня. Деревья стали факелами, воздух жёг лёгкие, дым едким щупальцем лез в горло.

Ему не выбраться — он сгорит заживо… А если повезёт, то задохнётся в дыму.

Отражая пожар, над поляной сверкал силуэт Лаэндо.

— Нравится?! — кричал тот. — Сейчас ты пожалеешь, что родился на свет!!!

И тут за его криком, за огненным треском Глеб услышал кого-то ещё… Кого-то, кто звал его.

Эми!..

Он осознал вдруг, что умрёт не один: она тоже сгорит в этом аду… Возможно, и Коичи не спасётся.

От отчаяния Глеб закричал. Прикрываясь от искр, вскинул руки…

И понял, что пальцы окутал свет.

Тело стало лёгким, а ум — ясным. Словно он был не на краю гибели, а на вершине горы, откуда было видно всё.

Глеб посмотрел вверх.

Зеркальник что-то почувствовал и замер, собравшись улететь… Но не успел.

Его закружило, будто он попал в смерч. Ветер бросил Лаэндо на землю — но не раньше, чем тот проломил горящие ветки.

Магия воздуха.

Глеб ощутил дежавю… И силу — пусть не его, но возможно, дарованную ему ради этого дня.