Памятник Дюку
(Повести) - Воинов Александр Исаевич - Страница 41

Она повернулась и пошла, еще долго ощущая на себе его взгляд.

У памятника Дюку она остановилась. У ее ног шумел дымящийся пожарами порт, откуда-то издалека доносился приглушенный рокот артиллерийской канонады, и только море, смятое мелкой рябью, казалось спокойным и безмятежным.

И впервые за долгое время Тоня подумала о том, что ведь уже конец марта и совсем скоро наступит лето…

КОМЕНДАНТСКИЙ ЧАС[1]

Повесть

Глава первая

ТРИДЦАТОЕ ОКТЯБРЯ

— Вдруг они решили, что нас уже нет и перестали слушать? Ведь сегодня уже тридцатое октября!..

Лена посчитала по пальцам:

— Двадцать третьего сентября мы приземлились… так! До первого — восемь дней да в октябре тридцать. Сколько же всего?.. Тридцать восемь. Подумать только! Скитались больше пяти недель!

Надя возилась над рацией; провод антенны никак не хотел заталкиваться под плинтус, над которым свисали отставшие от стены выцветшие обои. Хорош тайник! В небольшой комнате скрипучий шкаф, убогий стол, железная, расшатанная, одна на двоих, кровать. Можно сказать — царская обстановка. И ни одного укромного местечка! Рация едва уместилась в корзине под тумбочкой, прикрытая не столько для маскировки, сколько для собственного Надиного успокоения, куском старого ситца.

Первый выход в эфир, на связь! После стольких дней тяжких испытаний, тревог, волнений. И вдруг, когда затрачено столько сил, они, возможно, отрезаны от всего мира?

Сейчас рация — на тумбочке. Надя колдует над ручками настройки. Лена чутко прислушивается к каждому шороху за плотно прикрытой дверью.

— Ну, как у тебя там?.. Все в порядке?..

Черные наушники на тонком, облегающем голову, ремне придают Наде отчужденность. Острый взгляд ее темных глаз устремлен в одну точку.

— Ну, Ленка, начинаю!

Совсем легонько, будто едва касаясь черной пуговки ключа большим, указательным и средним пальцами, правая рука ее начинает подрагивать. Первый вызов группы «Ада» пошел в эфир… Небольшая пауза, и снова ее рука подрагивает, выбивая точки и тире, — не затеряются ли они в хаосе звуков, голосов, грозовых разрядов? Слушают ли их в штабе?.. А немецкий пеленгатор? Не поворачивает ли он уже свою антенну в их сторону?!

Рука поднялась с ключа, и резко щелкнула ручка переключателя.

В комнате тишина. Лена замерла, не мигая смотрит в суженные Надины зрачки, боясь пропустить мгновение, когда она услышит отзыв.

— Молчат!

— Вызови еще раз.

— Опасно!

Снова щелчок. Тихая дробь стучащего ключа. И снова в наушниках бешеный писк морзянок. Сколько времени нужно радисту, чтобы откликнуться? Считанные секунды!.. Нет, их, наверно, уже не слушают. Устали, устали ждать!..

И в тот момент, когда Надя уже хотела отчаянным движением сорвать с головы наушники, в разнобой шумов дальних и ближних станций врезался новый тембр. Она еще не успела принять ни одной группы, и радист еще не закончил передачу кодового обозначения своей рации, а Надя уже закричала: — Отвечают!.. Отвечают, Ленка!.. — и на лице ее возникло такое детски счастливое выражение, что Лена, забыв об опасности, бросилась к ней, обняла за плечи и поцеловала.

Через несколько минут первая телеграмма прочитана: штаб поздравляет с прибытием, просит сообщить адрес и день, когда начнется передача сообщений.

— Адрес передай сейчас!.. Скажи, что станем регулярно работать с шестого ноября.

Опасно, но как же не ответить! В штабе наверняка подумают, что с ними снова что-то стряслось.

Через минуту Надя получила «квитанцию» — «Понял!» — и выключила рацию.

— Ну, Ленка, живем!

Девушки убрали рацию, прикрыли ее и привели комнату в порядок.

Теперь нужно подумать, как жить дальше. Денег оставалось совсем немного. Тетя Маня, дальняя родственница Лены, велела им уплатить заместителю начальника районной полиции Крицуленко за его ценную услугу — прописка дело великое. Он человек нужный, и еще не раз пригодится. Кроме того, девушки купили себе теплые вещи и — вот теперь им еще с недельку протянуть. Прикидывали так и этак — из копейки рубля не получалось. И вдруг Лена хлопнула ладонью о край стола.

— Надька! Кажется, я знаю, кто нам поможет.

— Неужели опять пойдешь к тете Мане?

— А Валя?.. Неужели откажет?

Надя вздохнула:

— Давай попробуем… Только бы нам опять в какую-нибудь неприятность не влипнуть…

Глава вторая

ПУТЬ, ПОЛНЫЙ ОПАСНОСТЕЙ

Когда ранним утром капитан Лялюшко вошел в комнату девушек, вынул из долевой сумки несколько плиток шоколада и, бросив их на стол, чрезмерно веселым голосом крикнул: «Угощайтесь, девчата!..» — Лена сразу поняла, что принятое накануне решение осталось в силе. Лялюшко всегда угощал шоколадом тех, кто скоро должен идти на задание: от доброты душевной ему хотелось чем-то скрасить последние часы перед разлукой. Да, перед разлукой!.. Многих провожал через линию фронта Лялюшко, и многих уже после этого больше никогда не встречал. Люди исчезали бесследно. И никто не знал, где они погибли и что перед смертью испытали.

В Лену Бутенко и Надю Зайцеву капитан старался вложить весь свой опыт разведывательной работы. Он их тренировал, мучая дотошной требовательностью, пытаясь предусмотреть все препятствия и трудности, которые их поджидают. Ночами корпел над немецкими паспортами, выясняя, какие печати надо еще ставить, чтобы внести в документ последнюю регистрацию, где их «прописать»; собирал немецкие и оккупационные марки; следил за тем, чтобы с одежды девушек были спороты фабричные метки; часами просиживал со своими подопечными на радиостанции, обучая их азбуке Морзе и кодам. А потом начались прыжки с парашютом…

На долю этих двух, еще совсем молоденьких девушек, каждая из которых едва достигла двадцати лет, выпало осуществление трудного и опасного дела. Им предстояло проникнуть в Одесский порт — ключевую немецкую базу на Черном море.

Сюда, в Одесский порт, приходили вражеские транспорты с войсками и оружием, разгружались, а затем войска двигались на южные участки фронта; отсюда вывозились награбленное продовольствие и машины; через Одесский порт насильно угонялись в Германию многие тысячи мужчин и женщин — рабочая сила, способная заменить мобилизованных в армию немцев.

Иметь свои глаза и уши в порту, получать регулярную информацию о кораблях и грузах было крайне необходимо.

А к осени 1943 года, когда гитлеровская армия, потрясенная разгромом в Курской битве, откатывалась за Днепр, значение Одесского порта еще больше увеличивалось. Он стал важнейшим транзитным центром для гитлеровцев. И от искусства разведчиков, которые сумеют проникнуть в порт, во многом зависела правильность представления командования о силах противника, а также своевременность раскрытия его намерений и замыслов.

С того момента, как ноги разведчиц коснутся земли и парашюты будут надежно спрятаны, они сразу же становятся двумя несчастными девушками, которые вынуждены были эвакуироваться из Мариуполя, так как к городу подходит фронт, и теперь пробираться в Одессу, в свой родной город, где родились. В этой придуманной Лялюшко легенде правдой было лишь то, что Лена действительно коренная одесситка, а Надя провела свое детство невдалеке от города.

И были им еще даны явки. Одна из них к Вале, девушке, работающей на железнодорожной товарной станции. Но связаться с ней можно лишь тогда, когда они при помощи документов обоснуются в Одессе.

Казалось, все продумано до мелочей, все возможные случайности предусмотрены. И все же одной из них Лялюшко предусмотреть не мог.

Девушки приземлились у деревни, отмеченной на карте названием Свердлово, и, дождавшись рассвета, пошли к Одессе.

Двадцать километров! На машине полчаса не очень быстрой езды. Но для них этот путь оказался длиной в пять недель.