Дом с привидениями (СИ) - Оплачко Светлана "Sиничка" - Страница 86

― Что это? ― Лия не пыталась вырваться, только смотрела в глаза Паше.

― Единение магических сил.

― Почему ты это делаешь?

― Они любят тебя. А он ― зовёт. Ты слышишь его.

― Я знаю твои мысли. ― В голосе Лии проскользнул испуг. ― И знаю, что будет с тобой.

― Не сопротивляйся. Прими.

Он не услышал, что ответила Лия. Город внезапно подёрнулся пеленой, и вот Альфред уже стоял в воде. Паша не отрывал ладоней от висков Лии, по его лицу градом катился пот, рубашка на спине промокла. А Ильинский пел:

― И мне хотелось бы петь, как ты, ― смеясь и любя. Но, чтобы здесь был огонь, нужно чтобы кто-то вызвал его на себя..

Едва с его губ сорвалось последнее слово, как Паша отпрянул от Лии, отброшенный силой. Дорохов тяжело дышал и на миг приложил ладонь к груди. Слабые золотые искры соскользнули с его пальцев и ушли в тело. Паша постарался выпрямиться и произнёс, обращаясь к Ильинскому:

― Попав однажды в Страну Снов, назад уже не вернёшься. Теперь она будет там каждую ночь. И будет это помнить: кошмары не отпустят её никогда. Единственное, что сможет их сдерживать ― твоя любовь.

― Лия… ― начал Ильинский.

― Проснётся, ― перебил Паша, глубоко вздохнул и поднялся. Даже на смуглом лице было заметно, как он побледнел. Паша обошёл Ильинского и посмотрел на Тайгу. ― Никакими словами нельзя попросить прощения за то, что я сделал с тобой. Я попытаюсь делом: закрою проект водохранилища, когда стану губернатором. Прими мои извинения.

Тайга с каменным лицом едва заметно кивнула. Солнце поднималось всё выше. Розовые тона уступали жёлтым, а соловьи пели мелодично и громко. Паша прикрыл глаза и произнёс:

― Мне надо похоронить мать и отца. ― Нетвёрдым шагом он вышел на берег и склонился над Ириной и Константином Львовичем.

― Поверить не могу, что этот чёртов некромант сделал что-то хорошее! ― воскликнул Леший. ― Неужели ты простишь его, Тайга?

― А разве это не прерогатива человека ― прощать врагов своих? ― улыбнулась Тайга, с неожиданной нежностью глядя на Лешего. Полосы золы с её лица смылись, зубы белели. Альфред чувствовал, что нечто в ней неуловимо изменилось. Короткие вспышки мерцания шли от сердца Тайги. В зелёных глазах плескалось золото солнца.

― Прощение ― дело такое, ― замялся Леший. В следующий миг он посмотрел на Тайгу расширенными от страха и удивления глазами. ― Постой, ты сказала: человек?..

― Да, ― наклонила голову Тайга. ― Этой ночью я потратила слишком много сил. Я почти сожгла свои владения, готова была смыть лес к чертям ради спасения тех, кто мне дорог. Это не поступок бездушного духа природы.

― И что теперь? ― Леший смотрел на Тайгу, как будто боялся, что его сейчас прогонят. ― Со мной-то всё понятно…

― Что с тобой понятно?

― Я могу уйти, ― просто ответил Леший. ― Ещё один цикл перерождения завершён. Я теперь ещё один Старый Леший. Я могу обращать других. Ездить по лесам и искать новичков. Таких, каким был и я когда-то.

― А я проживу в этом теле всю человеческую жизнь, ― произнесла Тайга. ― И вернусь сюда. Ты теперь свободный, Леший. Ты волен выбирать дорогу.

― Меня зовут Вадим Ильин, ― произнёс Рыжий, взяв Тайгу за руку. ― И я уже выбрал.

Альфреду стало неловко, и он отвернулся. Поискал свои ботинки, рассеянно надел их и протянул руку Ильинскому, неловко поднимавшемуся из воды вместе с Лией. Она всё ещё была во сне, но нездоровая бледность исчезла, а щёки наливались румянцем. Пробормотав что-то успокаивающее и похлопав Ильинского по плечу, Альфред вышел на луг.

У Альфреда сжалось сердце, когда в лучах яркого рассветного солнца он смог наконец рассмотреть, что стало с домом Тайги. Крыша отсутствовала, края пробоев в стенах висели лохмотьями коры и острыми щепками. Пол усеивали листья, куски раскрошенного дерева и капли крови: Тайги, Анны, самого Альфреда, Лащенко и Маргариты. Альфред невольно подумал, что земля в эту ночь получила вдоволь свежей крови.

Маргарита привела Анну в порядок: расчесала гребнем волосы и заплела косу, сменила ей сорочку, вылила окровавленную воду и убрала с глаз долой истерзанные перепачканные простыни. На уцелевшем столе лежало вычищенное ружьё, а Лащенко, судя по неразборчивым ругательствам, доносившимся из-за заливного луга, мыл бадьи в речушке Тайгинке.

Анна — переодетая и прибранная — подалась вперёд и взяла Альфреда за руку, как только он подошёл к ней. Не говоря ни слова, он опустился на кровать и обнял Анну с дочкой. Его трясло, как в лихорадке, по спине бежали струйки холодного пота. Горло свело, глаза щипало, а в душе разливалось облегчение, смешанное с ликованием и ноткой лёгкого страха – а что теперь? Прежняя жизнь ушла ещё раз, растаяла в лучах рассвета. Прошлое, его скелеты и призраки, демоны и грехи – всё ушло, растворилось и отпустило. Альфред вздохнул. Дышалось на удивление легко, прохладный, приятно освежающий утренний воздух наполнял лёгкие.

— Аня, спасибо. — Альфред крепко прижал к себе жену, поцеловав её в висок. Нос заложило, голос дрожал. — Спасибо за чудо, за дочку, за то, что дождалась меня. – Он уткнулся Анне в грудь. Хотелось отпустить всё и расплакаться. Тайга, Леший, Ильинский с Лией ещё не дошли до дома, Маргарита, собрав ветошь, отправилась полоскать её в реке. — Я едва не сдался, Аня. В том подвале в особняке Дороховых мне казалось, что всё кончено. Это я виноват в том, что тебе пришлось пережить и родить её среди всего этого кошмара. Прости меня, если сможешь.

— Ты пришёл за мной, и это — главное, — ответила Анна, коснувшись поцелуем мокрых седеющих волос Альфреда. — Наша дочка с нами, Дракона больше нет, а Дороховы… Господи, что Павел сделал с Лией? Я слышала, как вы ругались на берегу.

— У тебя слух, как у волчицы, — усмехнулся Альфред. — А Паша… он передал Лие всю свою силу. Самый страшный и высший дар, который может дать колдун. — Альфред почувствовал, как горечь кольнула сердца. Он не желал Паше зла, но он сам выбрал свой путь. Альфред не знал, что чувствовал, когда понял, что Паша совершил обряд единения. Наверное, облегчение. Его названный брат вернулся. Но как прежде уже не будет.

— Он поступил достойно, — заметила Анна. — Мне его даже немного жаль. Я не хочу знать, что было бы, забери они нашу дочь. Я бы убила его, если бы смогла. И если бы не смогла — тоже.

— Всё-таки девочка, — улыбнулся он. В свете солнца волоски дочки казались белыми.

— Рассветная девочка, — отозвалась Анна. — А ведь мы так и не выбрали имя. — Она подняла взгляд. Её щёки порозовели. — Я прочитала столько книг о значении имён, а теперь не помню ни одного подходящего для девочки-Алконоста, родившейся на заре. Если только не…

— …Аврора!

Они произнесли это вместе, и словно в ответ на деревьях громко запели соловьи. Птичьи тени мелькали среди листвы, и только тут Альфред заметил, что поломанные стены-стволы дома Тайги ещё живы. Древесный сок перестал течь, а зелёные побеги разворачивали к солнцу листья. Скрипнуло крыльцо, дверь распахнулась, и в дом вошли Тайга и Рыжий. Следом протиснулся Ильинский с Лией на руках. Он аккуратно уложил её на свободную кровать и присел рядом. Альфред подумал, что Лия сейчас похожа на Спящую Красавицу, за которой приехал принц.

Со стороны речушки послышались голоса, и Маргарита с Лащенко зашли в дом, явно не рассчитанный на такое количество гостей. Лащенко окинул Альфреда и Анну с Авророй пристальным взглядом синих глаз, улыбнулся и незаметно показал большой палец. Маргарита подошла к Лие и Ильинскому. Вадим смотрел на неё, как на божество.

― Не могу поверить, что всё закончилось, и я получила ответы на все свои вопросы, ― она с лёгкой улыбкой погладила Лию по голове. ― Её отец никогда не мог накуриваться в моём обществе. Всегда говорил, что после косяка марихуаны он начинает видеть у меня крылья и перья.

― Сместил точку сборки, ― с пониманием дела кивнул Лащенко.

― Женя! ― воскликнула Маргарита. ― Ты что, читал Карлоса Кастанеду¹?

― Было дело, ― отозвался Лащенко. ― Его все читали. Больше одной книги я не осилил.