Африканский гамбит (СИ) - Птица Алексей - Страница 53

Объявив жителям о взятие их под защиту, и приняв клятву в верности, я поинтересовался, ради чего висят, так зверски замученные, трупы, и чьи они. Оказалось, таким образом, они хоронят любимых родственников, периодически их навещая.

Ещё раз, убедившись в совершенно диких обычаях, царивших у негритянского населения Африки, я уже не удивлялся тому, что некоторых вождей хоронили вместе с живыми рабынями, которые шли на мучительную смерть добровольно, веря, что в негритянском раю их хозяин и повелитель будет заботиться о них, кормить и содержать.

Племена Южного Судана, проживающие вплоть до реки Конго, назывались общим названием «ньям-ньям», или пожиратели людей, так называли их из-за того, что они частенько практиковали каннибализм.

Захватывая всё новые территории, я встречал и местных колдунов, а также шаманов, прорицателей, и прочих работников оккультной, доморощенной, структуры. Встречаясь с другими унганами, которые полностью признали меня, я выведывал у них ингредиенты, с помощью которых варилось зелье унганов. В частности, в него входил отвар коры дерева, под названием «эритрофлеум». Эта кора обладала болеутоляющим эффектом, и являлась наркотическим средством, кроме него, там был ещё слабый отвар плодов ядовитого кустарника, произрастающего в поймах рек и ручьёв.

Обогатив свои знания, в вопросах растительных ядов, и принимая присягу мелких племенных вождей, я брал у них людей, если они сами изъявляли на то желание, и двигался дальше. Иногда были попытки напасть. Но, после того, как вокруг распространились сведения о нашем количестве, все нападения прекратились, а все вожди племён сами приходили ко мне, с подарками и просьбой взять их под свою защиту, что я, с радостью, и делал.

Дальше озера Альберта идти я не пожелал. Там начинались, густонаселённые, негритянские мелкие «королевства» Буганда, Буниоро, Анколе и Торо. Самым сильным было «королевство» Буганда, которым правил «король» Мванга. Основным источником его доходов была торговля солью, которую собирали на берегах солёного озера, и, путём обмена на другие товары, продавали дальше, другим племенам. На него и покусился, очередной английский «исследователь» и колонизатор от Британской империи, ФредерикЛугард. Слухи об этом распространились во все стороны, и об этом мне рассказал Мбио, военный вождь большого племени азанде.

Собрание вождей племени азанде, под названием мбанга, совместно со мной, и моим военачальником расом Аллулой, распив местное шипучее вино, сделанное из пальмового сока, а потом «шлифанув» этот местный благородный напиток пивом, единогласно избрало меня своим «королём».

В подтверждение своих намерений, каждый из вождей, направил мне рабов и рабынь. Я не стал отказываться, хоть рабы мне были и не нужны. Мужчины будут воинами, а женщины — прост… простите, сами изберут свою судьбу, по прибытии в Баграм.

Мешать англичанам, захватывать «королевства» будущей Уганды, мне было не с руки. Хватало дел, и без этого. Мы, вроде как, сейчас не враги. Пусть сделают за меня, всю черновую работу, свергнут всех туземных королей, а потом приду я. Весь из себя, такой красивый, мужественный (правда, чересчур, гадкий шрам!), а, самое главное, с обученным, и вооружённым винтовками и пулемётами, войском.

Любить меня не надо, а вот уважать себя, я заставлю.

Мой отряд увеличился с тысячи восьмисот человек, бывших сначала, до почти трёх тысяч, и это, не считая потерь, которые я понёс в битве за станцию Ладо. Еды почти не осталось, но выручали реки, и многочисленные ручейки, снабжавшие рыбой, которую я научил ловить, сплетёнными из лиан, сетями.

Непонятно, почему негритянские племена не умели ставить сети, и вообще, не знали о них. Наверное, боялись крокодилов, и ядовитых водяных змей, и прочих гадов. Но, когда такая масса народа ломится через джунгли, все эти гады, а также леопарды, и прочие обезьяны, срочно уходят с пути их продвижения.

Мне приходилось, на ходу, прививать подчинённым культуру войны. Сначала, тысяче стрелков, обученных мною и казаками, а потом, сотники и десятники этой тысячи, с истинным удовольствием, и более жёстко, чем я, прививали её остальным… дикарям.

Культура войны, это значит, соблюдать элементарную гигиену, несмотря на тяжёлые условия похода. Рассчитывать свой рацион питания, продумывать место ночёвки, и готовить его, чтобы сон, даже в скотских условиях, был комфортным. Расставлять часовых, когда рядом, даже не предвидится, противник, всегда очищать и кипятить питьевую воду. Следить за своим оружием, чистить и смазывать его. Не бросать свои вещи, где попало, ну, и так далее.

Всё это было необходимо, чтобы уничтожить природную безалаберность и легкомыслие негров, а также хищнический подход ко всему живому. И уменьшить возможность появления и развитие инфекций, свойственных большому скоплению людей, не любящих гигиену.

Приходилось бороться ещё и с мухой це-це, отгоняя её дымом костров и факелами, да и убивая их, друг на друге. Малярия, дизентерия, отдельные очаги холеры, проказы, и других экзотических болезней, характерных только для жаркого климата Африки, преследовали любого, проживающего на её территории.

В конце концов, наш поход закончился, и мы вошли, всем войском, в Баграм, жители которого встретили нас хвалебными, и радостными криками. Обняв Бедлама, у которого, от радостных эмоций, даже навернулись слёзы на глаза, я вошёл в свою пустую хижину.

Многие женщины мечтали поселиться в ней, но моё сердце было, по-прежнему, заполнено горьким льдом утраты. Нгонго, кормилица моих дочек, узнав о моём прибытии, сразу привела их ко мне. Старшая, уже могла быстро лопотать на местном языке, и отчётливо выговаривала на русском слово «папа».

Войдя в хижину, она бросилась ко мне. Обняв, я прижал её к своей груди. Непрошенная слеза, скатившись по щеке, упал на, покрытую мелкими кудряшками, детскую головку. Мирра подняла глаза, и стала водить маленьким пальчиком по уродливому шраму на голове, открыв от удивления рот. Затем, отвлеклась, на показавшиеся ей игрушками, маску и ножи.

Младшая дочь, Слава, тянула ко мне маленькие ручки и агукала, смешно пуская пузыри, черты её маленького личика стали напоминать мне Нбенге. Поцеловав её ручки, и пухлые щёчки, я отправился к старому баобабу. Позади него, я неожиданно для себя, увидел, недавно посаженные, саженцы таких же баобабов.

На каждом из них, висел небольшой предмет. Это были связки бус, медные кольца, железные браслеты, красивые ракушки, костяные обручи, а то и просто, яркого цвета, ленточка.

Подойдя к урне с прахом Нбенге, я приложил изуродованную голову, к, до сих пор ярким, бусам, и долго стоял так, молча. Ветер трепал горячим воздухом мою отросшую бороду, и остаток волос на голове, шепча мне в уши ласковые слова долгожданной встречи.

Горькие слёзы бессилия, снова покатились по моим чёрным щекам, я стоял и рыдал, не в силах удерживать эмоции. Жуткое одиночество, снова схватило меня за горло своими костлявыми кривыми пальцами. Не в силах быть в постоянном напряжении жизни, я отдыхал здесь, возле могилы любимого мною человека, отдавая ему долг и любовь, которых не смог дать при жизни.

Обняв дерево, я ещё долго стоял, пока не высохли все слёзы. Тихо шелестела листва, наверху кричали наглые попугаи, ругаясь между собой. Из саванны долетел визг гиены. Повернувшись, я ушёл, не оглядываясь, держа путь в город.

Меня там уже ждали. Бедлам, зная и понимая мои чувства, не торопился сообщить мне все вести, как чёрные, так и белые. Войдя к себе в хижину, я стал слушать его доклад. Здесь же, сидел и рас Аллула Куби, от которого у меня тайн больше не было.

Он доказал свою преданность, и стал одним из моих сторонников, на которых я мог надеяться. Пришёл и отец Кирилл. Отец Мефодий отправился в Абиссинию, за подмогой, и большим количеством священников, необходимых для крещения всё большего количества людей, и создания монастыря.

Здесь я и узнал о совместной победе отрядов Ярого и Момо. Бедлам уже отправил им гонца с известием о моём прибытии, и ждал подтверждения от них, и новых вестей. Информации об этом было, одновременно, и много, и мало.