Команданте Мамба (СИ) - Птица Алексей - Страница 42

Пойманные негры, народности макарака, среднего роста, хорошо сложенные, с сильными руками, одетые только в набедренные повязки, из простой серой ткани, стояли передо мной, не зная, как реагировать на происходящее.

Они не были трусами, но и повода показать свою храбрость, у них тоже не было. Рассмотрев, я приступил к допросу. Языка их народности я не знал, да, в принципе, хватало и жестов. Кроме того, я использовал несколько десятков слов и устойчивых выражений на арабском и нубийском языках, которым меня научил Луиш.

Способностей к языкам у меня, особо, не было, но здесь приходилось вертеться ужиком на сковородке, политой маслицем, и языки учить… Благо, словарный запас большинства негритянских диалектов был невелик.

Через полчаса картина была ясна. Впереди находилась большая деревня, в которой насчитывалось более сотни хижин, и в ней стоял небольшой гарнизон, в пятьдесят солдат-махдистов шейха Абдаллаха, подхватившего знамя газавата из рук, умершего в 1884 году от тифа, махди Муххамада Ахмада.

Сейчас мы шли по территории бывшего султаната Дарфур, ставшего египетской провинцией Экватория, управлявшейся Эмин-пашой, разгромленным суданскими махдистами ещё в 1883 году, но продолжающим бороться с восставшими, оставшимися у него силами египетских войск и донколанцев. Сейчас он был где-то, на самом юге бывшей провинции Египта.

Всего этого я не знал, кроме одного, что Аль-Максум был суданец, и должен был находиться либо в городе Ньяла, либо где-нибудь, поблизости от него. Мне нужны были винтовки и боеприпасы к ним. У моей сотни стрелков, по-прежнему, было семьдесят пять винтовок, когда мне нужно было ещё, как минимум, двадцать пять.

У этих суданских солдат, винтовки, наверняка, были. Кроме этого, мне нужно было продовольствие. Мясо мы могли добывать охотой, а вот овощей, фруктов и лепёшек, нам не хватало. А наши запасы, взятые из Баграма, опустели, уже наполовину.

До селения, в котором была зериба (бывший египетский опорный пункт, по совместительству выполнявший роль перевалочной станции для товаров и караванов), было полдня ходу, а с неграми надо было что-то делать. Самое простое — убить, а потом оставить трупы, на растерзание диким животным. С другой стороны, излишняя жестокость мне претила. Брать их с собой? Но, тогда бы пришлось их сагитировать идти с нами, либо, однозначно, убить, чтобы не разболтали о нас махдистам.

Поколебавшись, я приказал подрезать им сухожилия на ногах, чтобы они не смогли далеко уйти, и, тем более, бежать, и отправил их в противоположную сторону. Жестоко, но зато остались в живых. О том, что местное население при хорошем достатке, не голодало, и обладает железным здоровьем, я был не то, что, наслышан, а видел собственными глазами.

Оставив негров, я приказал увеличить темп. Через пару часов, разведчики доложили, что стали попадаться небольшие группки людей, а впереди виднелись, едва различимые на линии горизонта, хижины.

Было ещё светло, и я приказал спрятаться в зарослях травы и ждать, пока стемнеет. Сотни затаились среди травы, не выдавая себя движением. Лишь изредка, то один, то другой воин, соблазнённые движением добычи, наносили удар, чтобы прибить какое-нибудь мелкое, неосторожное животное, а потом съедали его сырым, нисколько при этом не переживая, что будут потом болеть животом.

Стемнело, и обе сотни, бесшумно поднявшись с земли, двинулись на захват селения. Нас не ждали. По причине безалаберности, легкомыслия, ну, и просто, не ожидали здесь никого из врагов. Солдаты спали в лучших хижинах. Лапали чёрных тёл… девок, и не только, конечно, лапали. Курили табак, и развлекались, кто как мог. Но, основная часть уже спала. Никаких патрулей, часовых, секретов, естественно, не было.

Деревня была захвачена, практически, без боя. Пара человек, во главе со своим курбан-баши, оказала минимальное сопротивление, украсив своими кишками копья первой сотни. Остальные смогли только глупо хлопать заспанными глазами, зыркая ими во все стороны, в свете костра.

Вот, только сейчас он оттягивал губу молодой женщине, а через минуту стоит передо мной, и трясётся от ужаса и непонимания происходящего, схваченный и стянутый с мягкого женского тела.

Всем им я задавал один вопрос: «Аль-Максума знаешь?»

Оказалось, что мой личный враг, легко узнаваем, и довольно популярная личность,… в определённых кругах. Выспросив всю нужную мне информацию, я отдал приказ всех уничтожить. Некоторые солдаты пытались вымолить жизнь, но Нбенге не вернуть. Короткие предсмертные крики, быстрое разорение продовольственных запасов бывшей зерибы (перевалочного пункта), и мы растворились в ночи, поспеша к Ньяле.

Теперь у нас был проводник, один из местных негров, согласившийся провести нас к городу, из личной мести, и за небольшое вознаграждение. От зерибы мы ушли недалеко, остановившись на кратковременный отдых, и для разбора трофеев.

Всего нам досталась двадцать одна ремингтоновская однозарядная винтовка, производства Овьедо Испания, купленная ещё властями Египта и неплохо себя зарекомендовавшая в деле. Все они были захвачены махдистами, в качестве трофеев у египетских солдат, а теперь, уже, мною. К ним был большой запас патронов, что, однозначно, обрадовало меня, создав приподнятое настроение, что было для меня редкостью, в последнее время. Ничто так не радует, как несчастье врага, и, особенно, если враг личный. Рассмотрев оружие, и раздав его воинам, весь отряд тронулся дальше.

А я стал разбираться с винтовкой, следуя в голове колонны. Устройство её было простое. И, даже не производя выстрела, было понятно, что и куда.

В середине дня, мы остановились на плоской вершине холма, где я устроил временный отдых, а, заодно, и стрельбы, чтобы пристрелять винтовки. Винтовки были в довольно запущенном состоянии, но, мои воины уже знали, что их надо было сначала накормить жидким маслом, а потом почистить, и уже после этого, стрелять.

Не обошлось и без казусов.

Винтовки системы Гра и Маузер, оснащены продольно-скользящим затвором, удобным и простым. А ремигтоновская винтовка — крановым затвором. Привыкшие к старым затворам, мои чёрные дятлы, усвоили, что нужно отодвинуть затвор, и откроется затворная рама с каналом ствола для патрона. Но, здесь нужно было сначала отжать курок, потом планку затвора, и только тогда появляется канал ствола, куда и нужно вставлять патрон.

Увы! Эта задача оказалась непосильна для очень многих. С величайшим энтузиазмом они отжимали курок, а, потом, с совершенно глупым видом, искали отверстие, и, с немым вопросом в глазах, шли ко мне, чтобы узнать, куда же им надо вставить «маленький гром».

Естественно, многочисленность этих обращений, довела меня, несмотря на всю мою выдержанность, до исступления, и после десятка однотипных вопросов, я прямо говорил им, куда надо вставить патрон. Точнее, в какое из отверстий их чёрного, немытого тела.

В бешенстве, я сыпал проклятиями, в сотый раз, показывая, как отжимается курок, потом откидывается планка затвора, вставляется патрон, прицеливается винтовка, и производится выстрел.

Все внимательно смотрели. Кивали головами, с самым серьёзным видом, и опять вставляли патрон куда угодно, кроме того места, куда надо. Один из самых «одарённых», на полном серьёзе, захотел вставить патрон в ствол винтовки, только туда, откуда пуля уже вылетает.

Каюсь, не сдержался, выхватив из его рук винтовку, и долго бил прикладом его по голове. Приклад… сломался, голова, к сожалению, нет. И, даже, не поумнела. От дальнейших человеконенавистнических действий меня спасла только апатия, внезапно хлынувшая на меня.

Грязно выругавшись по-русски, и, упомянув при этом кучу родственников, и глупого чёрного папашу, что зазря зачал в недобрый час бестолкового детину, я сел на краю холма, уставившись вдаль, пытаясь успокоиться и набраться сил для нового этапа обучения.

Достав мешок, я развязал его и вынул оттуда маску, подаренную вождём пигмеев. Эта маска завораживала, и, одновременно, успокаивала меня. Задумчиво перебирая, и вертя в пальцах костяную пластинку, я рассматривал маску. Решение в голову пришло само.