Гнев Тиамат - Кори Джеймс С. А. - Страница 12

– Радиация, – сказал Фаиз. Он-то, конечно, знал. Он тоже был тогда на Илосе, в должности геолога. Сеть врат, обеспечившая Элви тринадцатью сотнями биосфер для изучения, дала Фаизу в десять раз больше геологических структур. Попадались и такие экзотические, как огромная глыба кристаллического углерода довольно приятного оттенка. – Алмаз, образующийся в присутствии радиации, приобретает зеленый цвет. Иногда такие принимали за изумруды. Но это совсем разные минералы. Изумруд – это берилл, а не углерод.

– Сорвал мне звездный выход, приятель, – буркнула Джен. – Но, бьюсь об заклад, когда объект формировался, звезда была гораздо активнее. Исходя из скорости звездного распада, лет ему миллиардов пять. Эта штука висит здесь треть срока, понимаешь ли, существования вселенной.

– Тогда, получается, это старейший из найденных нами артефактов, – заинтересовался вдруг Травон. – Может быть, что-то от начала их цивилизации.

– Весьма любопытно, – заметил Сагали, выдавая нетерпение лишь резкостью тона. – Как оно действует?

«Как его действие поможет нам в борьбе против вурдалаков из-за пределов времени и пространства?» – вот что его интересовало. Бездонный бюджет экспедиции, сливки научного сообщества в команде, шедевр кораблестроительной техники – все это ради единственного вопроса, который заботил верховного консула и его научный директорат. «Как нам остановить то, что пожирает проходящие сквозь врата корабли?»

– Не знаю, – сказала Элви. – Дайте посмотреть.

После восемнадцати часов сбора информации Элви ушла к себе в каюту. Она быстро уяснила, что военная дисциплина лаконцев не требует от людей работать без передышки. Дуарте добивался от каждого максимальной эффективности. Это подразумевало, что треть суток большинству приходится тратить на сон. Когда Элви выбралась из амортизатора, заявив, что ей, прежде чем приступать к анализу, надо отдохнуть, Сагали и глазом не моргнул.

Этот фокус она применяла, чтобы купить себе свободное время. Элви со студенческих лет научилась работать сутками напролет. С таблетками кофеина и горячим чаем могла при нужде продержаться и сорок восемь часов. Отказ от сна давал ей восемь-девять часов, когда Сагали не донимал ее вопросами о результатах и расписании.

Но, чтобы фокус работал, все должны были притворяться, будто она в это время спит, поэтому ворвавшийся к ней Фаиз предвещал что-то крупное.

– Оно сделало копию.

Элви не успела спросить, что сделало копию и копию чего, а он уже всплыл над обеденным столом посреди каюты и шмякнул на него терминал. Электромагнит под столешницей не дал терминалу улететь, зато Фаиза отдача легонько развернула к стене. Он был землянином по рождению и воспитанию, а те, сколько бы ни прожили в пространстве, не избавятся от инстинктивного расчета на гравитацию. Отплывая, Фаиз рявкнул столу:

– Покажи ей! Покажи… эту штуку. Открыть последний файл с волюметрией.

Над столом всплыла голографическая схема чего-то похожего на человеческий мозг. Он искрил вспышками синаптических связей, возможно, отображая функциональную МРТ или БИК-спектроскопию. Элви достаточно часто видела этот мозг, чтобы узнать – он принадлежал образцу. Бывшей женщине. Фаиз, долетев до переборки, толкнулся ногой и присоединился к Элви у стола.

– Сильная активность, – заметила Элви. – Но извлечение из бокса могло вызвать у нее стресс или психологический дискомфорт. Не так уж необычно.

– Здесь она – еще она, – покачал головой Фаиз, меняя картинку терминала. – А теперь посмотри сюда.

Возникло второе изображение. Элви в секунду разобралась, что видит копию мозговой активности катализатора, однако при полном отсутствии самого мозга.

– Не понимаю. Что это на втором?

– Это, – ухмыльнулся Фаиз, – исходит от объекта.

– Что, он целиком отражает ее мозговую активность?

– Нет, локально.

Фаиз поиграл с настройками. Второе изображение отступило, дав место объекту целиком. На нем проступало крошечное белое пятнышко.

– Эта точечка, конечно, не в масштабе. На таком расстоянии так выглядела бы Гренландия. Но примерно там лоцируется изображение.

Он еще постучал по терминалу, и изображение сменилось длинной цепочкой данных с сенсоров.

– Джен зафиксировала электромагнитные флуктуации на поверхности объекта. В сравнении, конечно, крошечные, но ведь объект абсолютно инертен, а на этом кораблике самые чувствительные датчики, какие можно купить за деньги галактического тирана.

– Ясно, – сказал Элви. – И как она считает, что это?

– Поначалу смотрелось просто как игра фотонов, пока Джен не свела их вот в эту схему. Никто не понял, что мы видим, пока Травон не сказал: «О, похоже на фМРТ». Я вывел мониторинг катализатора, и – ба-бах! – вот оно.

Элви была не против невесомости, но чего ей сейчас недоставало – это возможности рухнуть в кресло. От всплеска адреналина звенели пальцы на руках и немели ноги.

– Так они отображают друг друга?

– Как в зеркало глядятся.

– О-о, – протянула она и добавила: – Ясно. Неслабо.

– Дальше – больше, – сказал Фаиз. – Теперь, мы по всей поверхности объекта наблюдаем точки горячего излучения. – Он дал приближение, и поверх картинки выплеснулась новая волна числовых данных. – Вот такие.

Он вопросительно смотрел на нее. Ждал, уловит ли связь. Элви казалась себе не такой уж усталой, но озарение, которого ждал от нее Фаиз, не приходило.

– Сдаюсь.

– Мы тоже не в первую минуту сообразили, – сказал Фаиз. И вывел третье изображение. Элви узнала кольцо-врата. – Такое же излучение выплескивается из врат при переходе.

Числа еще не выплыли на экран, а Элви уже поняла:

– Коррелирует с катализатором!

– Да. Мозг катализатора, алмазная копия и распределенные источники радиации, подобной излучению врат. Три явления одного порядка, – подтвердил Фаиз.

Элви вернула изображение огромного зеленого бриллианта, установила так, чтобы видеть его целиком. Крошечные светящиеся звездочки загорались на нем и исчезали: компьютер отмечал пики излучения.

– Эта штука заполнена… вратами? Они что, встроены в материю самого объекта?

– У нас есть одна гипотеза, – сказал Фаиз. Так он ухмылялся, когда она впервые согласилась с ним переспать. Дурачок, но ей нравилось, что именно для него счастье. Понимание вещей. Она.

– Рано еще строить гипотезы, – сказала Элви.

– Знаю, но одна у нас все-таки есть. «У нас» – это у Травона, но мы все в одной лодке. Эта штука вступает в контакт с зараженным протомолекулой разумом, копирует его сознание, после чего по всему объекту появляются энергетические подписи врат. Травон заговорил о способах надежного хранения информации. Снимаешь копию на материальный носитель, кодируешь и распыляешь его. Помещаешь в отдельные места хранения, снабдив ярлыками и встроенными кодами, которые позволяют при утере части системы восстановить ее из распыленных фрагментов.

Элви, заметно лучше Фаиза разбиравшаяся в компьютерной грамоте, опешила.

– То есть совсем как?..

– Вот и Джен так говорит. Алмаз – это сверхплотная и невероятно регулярная упаковка атомов углерода. Если найти способ менять часть, не повреждая всей структуры, получается великолепный материал для хранения информации.

Элви помолчала, перебирая в уме следствия из этой гипотезы.

– Чем-то похоже на маленькие-маленькие червоточины, – сказала она.

– Правда? Насколько нам известно, строители протомолекулы представляли собой ульевое сознание. Или единый мозг. Как ни называй. Мгновенная непространственная связь узлов и сущностей во всех уголках галактики. Но дерьмо случалось даже у них. Астероид врежется в планету, или землетрясение, извержение вулкана – мало ли что? Все, сохранявшееся только в одном узле, пропадает навсегда, если уничтожен этот узел. Что, если мы видим перед собой резервный диск целой цивилизации? Все их знания, упакованные в углеродную решетку размером с Юпитер?

– Это, – объявила Элви, – охрененно гигантский логический скачок.