Только работа, никакой игры - Рейли Кора - Страница 20

Эви смотрела на меня пару мгновений, прежде чем испустить тихий вздох. – У моей мамы был рак груди, – тихо сказала она.

Я повернулся к ней всем телом, но ничего не сказал, пока она подбирала нужные слова.

– Нам с Фионой было пятнадцать, когда ей поставили диагноз – третья стадия. Сначала казалось, что она может победить болезнь, но потом рак стал прогрессировать и... – она сглотнула, ее зеленые глаза были печальны и полны слез, и я протянул руку и коснулся ее плеча, потирая его большим пальцем.

Она слегка улыбнулась мне.

Она была мягкой и теплой на ощупь, и пахла смесью меда и корицы. – Сколько тебе было лет, когда она умерла?

– Семнадцать. Это был мой последний класс средней школы.

– Должно быть, это было тяжело.

– Да, – призналась она. – Было бы проще, если бы Фиона не уехала сразу после окончания школы. Мне тогда нужно было, чтобы она была рядом.

– А почему она это сделала?

– Это история Фионы, – отрезала Эви. Это была еще одна причина, по которой я знал, что могу доверить ей любую личную информацию.

Она вытерла глаза, затем с вымученной улыбкой прищурилась. – Не хотела портить наш киновечер своим эмоциональным взрывом.

– Сам напросился, – ответил я. – Ладно, как насчет чего-нибудь смешного вроде «Мальчишника в Вегасе»?[30]

– Почему знала, что тебе нравится этот фильм?

– Мы с Коннором испытали нечто очень похожее, когда несколько лет назад были в Лас-Вегасе.

Она оживилась. – Расскажи мне.

– Думаю, я пас. Не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное впечатление, – протянул я, подмигнув.

– Для этого уже слишком поздно, Ксавье.

Я понял, что все еще касаюсь ее плеча, и, убрав руку, снова повернулся к телевизору, чтобы найти фильм. Эви поджала под себя ноги и откинула голову на подголовник с непонятным выражением лица, которое трудно было прочитать, и я не стал заморачиваться

.

Мы были на середине фильма, когда голова Эви резко наклонилась вперед, а дыхание участилось. Я не стал ее будить, и когда она не проснулась до конца фильма, решил не беспокоить ее. Было уже за полночь, и нам предстояло рано вставать. Если Эви поедет домой, то вряд ли вообще сможет заснуть. Я осторожно встал, затем схватил сложенное одеяло со второго дивана, развернул его и накрыл им Эви. Положение, в котором она находилась, казалось немного неудобным, поэтому осторожно опустил ее на бок. Какое-то мгновение я смотрел на ее умиротворенное лицо, а затем мое внимание привлек экран ее мобильного телефона. Звук был выключен.

Фиона.

Я поднял трубку и прежде чем ответить на звонок пошел наверх, чтобы не разбудить Эви.

– Где ты находишься?

– Она со мной.

Пауза. – Ксавье? – спросила Фиона, явно застигнутая врасплох.

– Единственный и неповторимый.

Пауза.

– Уже поздно. Когда она вернется домой?

– Эви останется здесь на ночь.

– Я предупреждала тебя, чтобы ты держал свои руки подальше от нее! – пробормотала она. Я слышал глубокий голос Коннора на заднем плане, вероятно, пытающегося успокоить свою сумасшедшую подружку.

– Она заснула на диване. – Я слишком устал, чтобы раздражать Фиону полуправдой, просто чтобы услышать ее вспышку гнева.

– Никаких извращений с моей спящей сестрой.

Ярость прожгла меня насквозь. Никогда не прикасался к женщине, которая не осознавала своих действий и не была на сто процентов готова к этому. На заднем фоне Коннор снова щ чем-то говорил.

После нескольких минут молчания Фиона произнесла: – Прости. Это было за гранью дозволенного.

– Да, так и было. Спокойной ночи. – И повесил трубку.

Пришлось включить будильник – это был новый опыт, – и, бросив последний взгляд на спящую внизу девушку, пошел спать. Это будет первый раз, когда женщина проведет ночь в моем пентхаусе, не раздвигая ног.

Эви добралась каким-то непонятным образом до меня.

Глава 10Эви

Громкий шипящий звук вырвал меня из объятий морфея. Шея затекла, и я была дезориентирована в пространстве, уставившись в высокий потолок. Потребовалось несколько мгновений, чтобы сориентироваться. Когда я встал с дивана, и окружающие меня предметы попали в фокус зрения, то поняла, где нахожусь. В квартире Ксавье.

– Доброе утро, солнышко, – сказал Ксавье.

Моя голова повернулась к источнику звука. Ксавье стоял, прислонившись к стойке рядом с эспрессо-машиной с пенящимся молоком. И, как всегда кроме нижнего белья на нем ничего не было.

Я выпуталась из одеяла и рывком поднялась на ноги. – Который час?

– Шесть сорок пять.

– Ты сам проснулся, – удивленно констатировала я, поправляя рубашку и гадая какое птичье гнездо в данный момент сплели мои волосы.

– Ты крепко спала.

– Сам проснулся, готовишь кофе. Мне ожидать увольнение? – поддразнила я его.

– Ни за что на свете не отпущу тебя.

Мое сердце сделало тот же глупый кульбит, который предприняло совсем недавно.

Босс налил молочную пенку в две чашки, стоявшие на стойке, и подошел ко мне.

Я подняла ладонь. – Не подходи ближе. Я еще не почистила зубы.

Ксавье приподнял одну бровь. – Мы же не будем целоваться. Просто хочу угостить тебя кофе.

Не открывая рта, я взяла у него чашку, нисколько не сомневаясь, что предпочла бы поцелуй.

О, Эви, ты большая дура.

– Спасибо, – пробормотала я и сделала большой глоток, надеясь, что это прогонит неприятный привкус во рту. Могла себе представить, какое недостойное зрелище представляла, лежа на диване, как выброшенный на берег кит; мне не нужно было усугублять ситуацию запахом как из мусорного бака.

– Мне записать свой номер сейчас и удалить его позже? Ведь это твой образ действий, когда женщины проводят здесь ночь? – пошутила я.

Ксавье сверкнул мне улыбкой, придвигаясь ближе, слишком близко, потому что его мужественный запах и вид всех мускулов взбудоражили мое тело. – Мой обычный образ действий включает в себя горячий секс. Как насчет этого?

Он шутил, лукавил и дразнил меня, так что я выдавила из себя смешок, даже если ощутила, как жар пробежал по моему позвоночнику. – Прости. Кофе – единственное «горячее», что ты получишь.

После того, как Ксавье уехал на тренировку, мне пришлось поехать домой. Я встретила Фиону, как только зашла на кухню. Она встала и, прищурившись, спросила: – Ты что, с ума сошла?

Я моргнула, кладя сумочку на стол. – Прошу прощения? Что с тобой?

– Это из-за Ксавье.

– Фу. Это образ, который мне действительно не нужен так рано утром, или вообще когда-либо.

Фиона даже не улыбнулась. – Ты провела у него всю ночь.

– Да, действительно. И мне двадцать, Фиона, а не двенадцать.

– Но ты позволяешь Ксавье с помощью

очарования залезть к тебе трусики.

– Он не пытается этого сделать, поверь мне. Я не в его вкусе, и ты это прекрасно знаешь.

– Может быть, на этот раз он хочет попробовать что-то новое.

– Это не так, Фиона. В этом смысле Ксавье не проявляет ко мне ни малейшего интереса. Не думаю, что он даже видит во мне женщину.

– А ты?

– Нисколько в этом не сомневаюсь. И нахожу доказательства каждый раз, когда раздеваюсь или проклинаю тот факт, что не могу писать стоя, особенно во время поездки.

Фиона вздохнула. – Ты знаешь, что я имею в виду.

– Да, и еще знаю, что могу позаботиться о себе. Я ассистентка Ксавье и, возможно, его друг, но больше ничего, ясно?

– Хорошо, – согласилась Фиона, но была уверена, что на самом деле она мне не верит, и кто мог винить ее, если я сама в это не верила.

Ксавье

Я должен был приехать на ферму завтра, но все еще не сделал звонок, о котором просила Эви. Зная, как отреагирует моя мать, если я упомяну о том, что привезу с собой женщину, отложил это на потом. Взяв телефон, я набрал ее номер.