О вампире - Сэндс Линси - Страница 40

Опустив банку, Холли виновато повернулась к открытой дверце холодильника и увидела Джастина, входящего в кухню. На нем были только красные клетчатые пижамные штаны и ничего больше. Его ноги были босыми, но, что более важно, его грудь была голой, и она обнаружила, что открыла рот от изумления. Холли с самого начала считала этого человека красивым, и обтягивающие футболки, которые он носил, подчеркивали, что у него хорошая фигура, но не так сильно, как нагота. Боже милостивый, когда он вошел в комнату, он весь состоял из грудных мышц и рельефного пресса. Осознав, что у нее отвисла челюсть, а комок быстро растворяющихся взбитых сливок вот-вот распустится, Холли закрыла рот и виновато сглотнула, как раз когда он заметил ее присутствие.

– Привет, – сказал он хриплым ото сна голосом.

– Привет, – слабо ответила она.

– Я вижу, не только я голоден, – добавил он, подходя к ней.

Холли пробормотала что-то неразборчивое и инстинктивно отступила на шаг, когда он приблизился. Но она резко остановилась, когда наткнулась на открытую дверцу холодильника. К счастью, ее действия заставили Джастина остановиться в паре шагов. Или, возможно, он планировал остановиться там, признала она, когда он осмотрел цыпленка на полке.

– Есть еще картофельный салат, – объявил он, снова поворачиваясь к ней.

– Я знаю, – сказала Холли и замерла ... уставившись на его грудь. Было очевидно, что мужчина не загорает. Его кожа была достаточно бледной, она сомневалась, что она когда-либо подвергалась воздействию солнечных лучей, но это не умаляло ее красоты. Джастин мог позировать Микеланджело или одному из тех художников, которые лепили мужские фигуры. Он был идеален, с большими, жесткими грудными мышцами над животом, который мог похвастаться восьмью кубиками, вместо шести и спускался к началу буквы V, которая исчезала под поясом пижамных штанов. В этот момент Холли подумала, что многое бы отдала, чтобы увидеть, что скрывают эти клетчатые брюки, но потом вспомнила, что она замужем, и закрыла глаза, пытаясь прогнать искушение вместе со своим видением его.

– С тобой все в порядке?

Холли моргнула, открыв глаза, и втянула воздух, когда поняла, что он закрыл небольшое пространство между ними и протянул руку, чтобы коснуться ее лица. Очевидно, он совершенно неправильно понял, почему она закрыла глаза, подумала она и открыла рот, чтобы заверить его, что с ней все в порядке, но снова остановилась с удивлением, когда его пальцы слегка коснулись ее щек, и ее живот, казалось, подпрыгнул в ответ.

– Я... – Холли выдохнула единственное слово, и на этом все закончилось. Ничто не последовало за ним в тишине комнаты. Что бы она ни собиралась сказать, это вылетело у нее из головы, оставив ее просто стоять, как безмозглую дурочку.

– Ты так красива и сексуальна, – торжественно произнес Джастин, и ее глаза недоверчиво расширились. На ней не было косметики, волосы, без сомнения, растрепались от метаний, на ней была фланелевая пижама с танцующими медведями. И на них были пачки, не меньше. Она не могла представить себе ничего менее сексуального, чем танцующие медведи.

Он подошел еще на шаг ближе, убирая последний дюйм пространства, разделявшего их, и Холли закусила губу, когда его грудь слегка коснулась фланели, прикрывавшей кончики ее сосков. Это заставило ее глаза широко раскрыться, а руку сжать банку с взбитыми сливками, которую она все еще держала.

– Я ... – повторила она и на этот раз остановилась, потому что его губы внезапно накрыли ее рот. Тепло, окутавшее Холли, было знакомым с того утра, но на этот раз оно вспыхнуло еще быстрее, чем тогда. Не было никаких вопросов или покусывания ее губ, чтобы войти. Ее рот был уже открыт, и Джастин воспользовался этим, погрузив язык в ее глубины. Холли стояла совершенно неподвижно, ее совесть боролась с ответом ее тела, а затем Джастин прервал поцелуй и переместился, чтобы прикусить ее ухо, прежде чем прошептать. – Все в порядке. Это сон.

– Точно? – спросила она в замешательстве.

– Посмотри. Это сон, – заверил он ее, и она заставила себя открыть глаза.

Они волшебным образом переместились от холодильника на кухонный стол. Вместо того чтобы встать, она теперь сидела на столе, а он стоял между ее раздвинутыми ногами, пока его руки деловито расстегивали пуговицы ее фланелевого топа. И хотя она все еще сжимала в руке взбитые сливки, цыпленка на столе уже не было, а дверца холодильника была закрыта, как будто она никогда и не открывала ее.

– Сон, – с удивлением поняла она. Так и должно быть. Он не мог притащить ее сюда и положить на стол так, чтобы она не заметила ... Она отвлеклась от этой мысли, когда он внезапно распахнул ее пижаму, обнажив обнаженную грудь.

«Как тебе удалось сделать это так быстро?» – ахнула она от изумления, машинально потянувшись, чтобы ухватиться за края фланелевого топа и снова закрыть их.

– Сон, помнишь? – усмехнулся он. Позволив ей застегнуть блузку, как дурочке, которой она и была, он обхватил ее лицо руками и снова поцеловал.

Холли не сопротивлялась, но и не отвечала. В то время как страсть накатывала на нее волнами, она пыталась понять, будет ли это обманом, если это сон, или если это вообще сон. Возможно, он просто использовал бессмертную скорость.

Когда она почувствовала, как его рука обхватила ее грудь через фланель и слегка ущипнула сосок, она застонала и прервала поцелуй, чтобы выдохнуть: – Но я замужем.

– Это сон, – хрипло повторил он ей на ухо, а затем провел языком по краю ее уха, прежде чем опустил губы, чтобы покусать ее шею между шепотом.

– Все в порядке. Это сон.

Холли нахмурилась, ее рука отпустила топ, чтобы схватить его за плечи, удерживая равновесие на столе, когда его руки скользнули под ее ягодицы, чтобы подтолкнуть ее вперед и прижать к нему. «Может быть, так оно и есть», – подумала она. Может быть, она воображала, что это Джастин целует и трогает ее ...

Холли задохнулась, когда их промежности потерлись друг о друга через пижамы, посылая жидкий огонь через нее. На этот раз, когда его губы накрыли ее губы, она ответила на поцелуй, удивляясь, почему это Джастин прикасается и целует ее, а не муж. Если это сон, разве она не должна вообразить своего мужа? Она задумалась и с закрытыми глазами попыталась сделать это, но это был не одеколон ее мужа, а пряный древесный запах, который она заметила у Джастина. Покачав головой, она прервала поцелуй и сказала: – Это неправильно.

– Это всего лишь сон, – повторил он, облизывая ее горло, и Холли дико огляделась, поняв, что они снова переместились. Их уже не было на кухне. Теперь они были в спальне, хотя она и не узнала ее. Она была оформлена в темно-коричневых и бежевых тонах. Очевидно, это была мужская комната с тяжелой дубовой мебелью и массивной кроватью королевских размеров, застеленной темно-шоколадными атласными простынями. Она лежала на спине на этих простынях, атлас скользил под ее кожей, когда он полз вниз по ее телу.

– Как...? Но ... – начала было Холли в замешательстве, но тут же прикусила язык, поняв, что атлас скользит под кожей, потому что фланелевая пижама исчезла. Она лежала на кровати совершенно голая. Больше никаких танцующих медведей, чтобы защитить ее.

Определенно сон, поняла она, и эта мысль заставила ее слегка приподнять голову, чтобы заглянуть вниз, в надежде увидеть, что скрывают его клетчатые пижамные штаны, но они все еще были на месте. Только она была, в чем мать родила. «Так нечестно», – подумала она и удивленно уставилась на него, когда он внезапно взял в руки банку с взбитыми сливками, которую она держала раньше. Откуда, черт побери, она взялась? Очевидно, он последовала за ними из первой части сна, рассуждал ее разум, и она прикусила губу, просто наблюдая, как он переместил банку над одним соском и обрызгал ее. Было удивительно тепло для того, что только что было в холодильнике, и она глупо сказала об этом. – Должно быть, холодно. Почему не холодно?

–Это сон, – напомнил он ей, усмехнувшись, а затем наклонился, чтобы взять в рот покрытый сливками соском. Холли задохнулась, ее спина резко выгнулась, когда его горячий рот начал сосать, а затем облизал ее грудь.