Ведьма на выданье (СИ) - Комарова Марина - Страница 51

Стоило только встать, как снова рухнула на пол, осознав, что натворила в приступе безумия. Прокляла! Прокляла отца своего ребенка, превратив в волколака до того момента, как наша дочь не станет взрослой и сильной. И не назовет его по имени.

Завыв, впилась ногтями в своё лицо, снова раздирая в кровь. И рыдала так, что к хижине больше никто не рисковал приближаться.

Сейчас редкий момент просветления. Поэтому я дописываю эти слова и прошу того, кто отыщет мою девочку и моего любимого… слезно прошу: скажи, что я их люблю. И буду любить после смерти. Прощения не прошу — нельзя меня простить никог…»

На этом письмо обрывалось. В горле встал ком.

Я не знал Альжбету, но картина в голове сложилась быстро. Медленно поднял взгляд и встретился с желтыми глазами волколака.

— Анджей?

Имя хрусталём упало на пол и разлетелось на осколки. В хижине поднялся безумный ураган: меня швырнуло в стену, Змеевского — к окну.

В голове загудело от удара. Однако после того, как ветер стих, удалось разглядеть медленно поднявшегося с пола мужчину. Обнажённого и исцарапанного, но вполне целого.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.

— Дядюшка Анджей, а вы ничего так сохранились после беготни в волчьей шкуре, — наконец смог произнести я.

— Ты тоже ничего после подселения смоли, — заметил он хрипло и ломано, словно каждое слово давалось с трудом, но всё же весьма бодро.

Узнаю Каторжинского, однако.

Анджей быстро подошёл к столу, скользнул по нему беглым взглядом. Задержался на письме, в янтарных глазах мелькнула боль. И я осознал: он тоже любил Альжбету.

— Прокляла, значит… Вот кто, — тихо сказал он. — А я на всех уж подумал, на всех, кроме тебя, милая…

— Почему проклятье спало? — очнулся Змеевский, видимо, переварив увиденное. — Ведь это не Алина вас назвала.

Анджей посмотрел на нас, потом покачал головой.

— Альжбета была безумна. Её проклятье тоже сработало не сразу, превратив меня в волколака спустя тринадцать лет. При этом я совершенно не помнил, кто я и что когда-то был человеком. Спустя долгое время память стала возвращаться.

— И снятие проклятия тоже пошло не так, — мрачно добавил я.

— Да. Когда я сразу увидел Алину, то инстинкт убивать взял верх, но потом удалось опомниться. И она тоже что-то почувствовала, раз взяла меня с собой без видимых на то причин.

Он чуть прищурился, глядя на мою руку, всё ещё сжимающую кулон.

— Но сейчас у нас нет времени, мальчики. Нам пора будить спящую красавицу. Поэтому быстро в замок. И дайте мне что-то надеть.

— Вам идет и так, — лениво заметил Змеевский.

И удрал так быстро, что алый огненный шар не успел припалить белые волосы.

***

— Алина, возвращайся!

Голос повелительный, не терпящий возражений. А ещё будто чьи-то руки ухватили и тянут к себе.

Непрекращающийся кошмар, царивший до этого, словно разогнали; миг — и меня укутало в теплый и надежный кокон.

— Давай, девочка, иди ко мне.

— Алина, — а это уже голос Лешека. — Я люблю тебя. Я не могу без тебя жить. Ты нужна мне. Вернись.

И вдруг стало как-то светло и легко, словно не было рядом жуткой смоли, оглушающего одиночества и бесконечной безвыходности.

— Алина…

Глаза ослепило ярким светом. Я зажмурилась. Кто-то тряс меня, не сильно, но чувствительно.

— Она приходит в себя! — в этом вопле смешались радость и неверие в происходящее.

— Алина, Алиночка…

Горячие губы начала покрывать моё лицо поцелуями. Я полупридушенно пискнула, попыталась вырваться, но куда там! Меня держали так, что тут барахтайся — не барахтайся, толку не будет.

С трудом сфокусировав взгляд, поняла, что Лешек сжимает меня в объятиях, нахально заняв половину кровати. Но это полбеды, а вот то, что тут толпа народу и все умиленно лыбятся — совсем другое дело.

Князь, советник его белый, Малгожата, Вислава, Горневич и ещё какой-то незнакомый мужчина. Светловолосый, с пронзительным взглядом желтых глаз, такой весь элегантный до чертиков, что хочется позвонить в ад и выписать себе модельера.

И все смотрят на меня, будто чего-то ждут.

Ощупав себя, настолько это можно было в тесных объятиях Лешека, и глубокомысленно выдала:

— Я не умерла.

Сначала у всех вытянулись лица, а потом грянул дружный хохот, и я поняла, что в целом все довольны.

— Алина-а-а! — заорал кто-то сверху и плюхнулся на меня немалой тушкой. Лешек благородно отстранился, давая мне возможность сделать глубокий вдох.

— Бецик! — заорала я. — Имей совесть, ты меня раздавишь!

— Мне можно! — самодовольно заявил летучий мыш. — Я же твой любимый фамильяр!

— Очень тяжелый фамильяр, — проворчала я, но всё же сгребла его в охапку.

Я ещё слаба и чувствую себя не очень хорошо. Однако самое страшное позади, поэтому можно расслабиться и потискать двух самых замечательных мужчин на свете: Бецика и Лешека. А остальные могут погулять!

…солнечный свет заливал всю террасу, утро выдалось на удивление теплым. Вот тебе и осень. Напротив меня сидел он. Ведьмак. Анджей Сапковский. Тьфу, Каторжинский. И не надо тут хихикать. Почему-то каждый раз, глядя на папеньку, хотела назвать его именем известного писателя.

— Так это был артефакт? — уточнила я, делая глоток кофе.

Нам подали завтрак на террасу, и это восхитительно. Кофе в Вайвельском замке столь хорош, что я всерьёз подумывала выкрасть поваров Шлях-Успенского.

— Именно, — кивнул Анджей, нарезая подкопченное мясо. — Тадеуш очень долго вёл разработки. Он начал их ещё перед тем, как покинуть наш дом. Его целью было создать артефакт, который смог бы вернуть его владельца из любой точки земли. И я уже намного позже понял, что не только земли. Использовав фамильную силу рода Каторжинских, Тадеуш создал уникальную вещь. И смог передать её тебе в том мире.

Я подлила кофе из кофейника.

— Тогда всё равно масса вопросов. Как он там оказался? И почему именно мне?

Анджей посмотрел в сторону Живоглота, который выдувал огненные сердечки и распугивал местных.

— Судя по всему, при борьбе со смолью ему удалось выскочить из своего тела и оказаться в другом мире. А вот ты… — Поворот головы, прищур желтых глаз. — Ты похожа на мою дочь. И в то же время — нет. Но что-то общее у вас, безусловно, есть.

— Спасибо на добром слове, — проворчала я. — Выгонять хоть из дому не будете, папенька?

Анджей закатил глаза.

— Господи, что ж мне всё время попадаются ехидные женщины?

Я не ответила, сидя как нахохлившийся воробей. А что? Пусть отвечает!

— Во-первых, если б не твоё появление, вообще неизвестно, смог бы я вернуться в прежнее состояние. Как видишь, проклятье Альжбеты работало по-особенному. Во-вторых, я действительно буду искать Алину и Тадеуша, но это не значит, что куда-то выгоню тебя. Если судьба подарила мне двух дочерей вместо одной, то надо быть благодарным. К тому же мне есть ещё чем заняться: с Ключами колдовства ещё очень много работы.

Это впечатлило. Я не думала, что ответ будет именно таким.

— А тело? Ведь это не моё.

Анджей пожал плечами:

— У меня нет гарантий, что удастся вернуть мою Алину. Как и Тадеуша. Если вообще по нему судить, то он там и тело обрел, и живет. Возможно, Алина вообще не захочет возвращаться. Она слишком… в мать.

Тишина, заставившая вытянуться в струнку. Потому что именно от его слова сейчас зависит очень многое.

— Но я даю слово, — продолжил Анджей, — что не подниму на тебя руку, что бы ни произошло.

Я облегченно выдохнула.

— Но вот касаемо «выгнать»…

Недоуменно хлопнув ресницами, я уставилась на него.

— Эй! Только что сам сказал, что не тронешь и оставишь!

— Конечно, — улыбнулся он, в жёлтых глазах мелькнула хитринка. — Только вот ты теперь жена Леха Скорбуты, поэтому… и выгонять не потребуется — он сам тебя утащит на плече в свою пещеру!

***

Малгожата собиралась к отъезду — Палланок не мог долго оставаться без присмотра. К тому же всё уладилось. Алина вернулась, чувствовала себя неплохо. Появился Анджей, который пропадал столько лет. Да и Вислава не такая уже гадина, как казалось раньше.