Ведьма на выданье (СИ) - Комарова Марина - Страница 12

— Вопросы, — эхом отозвалась я. — О чем вы говорите? Я только сейчас осознала, что умерла сутки назад! Или не сутки…

— Глупости! — тут же уверенно заявила она, заставляя обхватить чашку ладонями. — Ты дышишь, ты разговариваешь, ты пьешь чудесный кофе. Разве может таким заниматься мертвец?

Замечание было здравым. Правда, чтобы осознать его нужно было время. Это вам не прическу сменить и стиль одежды. Это…

Я принюхалась. От кофе пахло чем-то травяным. Подняла вопросительный взгляд на Марию, та улыбнулась.

— Я добавила бальзам. Пей. Успокоишься и будешь спокойнее воспринимать всё, что я скажу.

— Что это за бальзам? — подозрительно поинтересовалась я.

Однако потом решила, что хуже не будет и попробовала. По гортани тут же растеклось тепло, а способность мыслить стала куда четче.

— На травах, мой личный, — хмыкнула Мария. — Видишь ли, так получилось, что я не только парфюмер, но и прекрасный зельевар. Ты… точнее, Алина Каторжинская об этом знала. И однажды, переступив порог этого магазина, просто сказала…

2

— Помогите мне.

Мария оторвалась от изучения списка ингредиентов для нового аромата и с изумлением посмотрела на внезапную гостью.

Худенькая, серенькая, с бесцветным взглядом и упрямо сжатыми губами. Мария никогда не рисовала, но почему-то именно в этот момент захотелось взять лучшие краски из соседнего магазинчика и разрисовать девчонку.

Так хоть бы смотреть стало приятно, а то… Ощущение, что вся ведьмовская сила куда-то вышла в распахнутую дверцу, оставив пустую оболочку.

— Конечно, панна, — тем не менее ответила Мария и указала жестом на стеклянные витрины. — К вашим услугам все ароматы «Пани Валевская». Если не сможете подобрать что-то по душе, то мы можем смешать нечто индивидуальное.

Девчонка закусила губу, потом мотнула головой. Пепельная прядь выбилась из собранных в пучок волос.

— Нет, я имею в виду не духи. Мне нужна ваша помощь как зельевара, пани Валевская. Те самые умения, из-за которых вы покинули сначала Краковар и переехали в Паруж.

Кровь отхлынула от лица Марии, спина против воли натянулась струной. Мало кто знал, почему Мария Валевская, в девичестве Лончинская, после гибели собственного поместья спешно покинула княжеский Краковар и переехала в Паруж, столицу Франсаи. Несмотря на то что она по-прежнему была подданной Речи Шветной, франсаянский император смог дать ей свое покровительство.

Однако… всё хорошее заканчивается, и со временем Марии пришлось переехать во Львовиш. При этом она тщательно скрывала свою тайну. И тут какая-то серая девчонка вдруг выдает подобное.

Та, видимо, всё поняла, потому что тут же сказала:

— Меня зовут Алина Альжбета Каторжинская. Я знаю о вас очень многое, пани Валевская. Но использовать хочу не для того, чтобы подавать обличающие письма князю Претемных, а для того, чтобы решить один вопрос. Я заплачу ту цену, которую вы назовёте. Только помогите.

В желто-зеленых глазах была просьба… нет, мольба. Алина держалась неплохо, но именно в ту секунду Мария поняла, что это всё всего лишь маска. У панны Каторжинской и правда случилось нечто такое, что заставило прийти сюда.

Мария не хотела вспоминать прошлое, но её сердце никогда не было черствым. Поэтому она молча кивнула и щелкнула пальцами. Дверь в магазин закрылась сама, отрезая их от шумной улицы.

— Слушаю вас, панна Каторжинская. Только не просите невозможного. Да и против закона я не пойду, не просите.

— О нет… — Алина сцепила руки так, что побелели костяшки пальцев. Но от Марии не ускользнуло, что лицо девчонки осветилось надеждой. — Ни в коем случае. Всё это касается исключительно меня.

Мария не перебивала. Лишь достала мундштук и тоненькую сигарету. В неопределённых ситуациях всегда хотелось курить. Нечто легкое, мятное или яблочное, глупая привычка, привезённая из Паружа вместе с разбитым сердцем.

Алина заняла место напротив, здесь специально стоял изящный стульчик для клиенток, которые приходили не только покупать, но и наслаждаться.

— Пани Валевская, понимаете, — начала Алина, почему-то опустив глаза, словно смелость её покинула, — мой отец, Анджей Каторжинский, был сильным ведьмаком. Но он пропал несколько лет назад и негласно признан мертвым.

— Но вы в это не верите? — поинтересовалась Мария, выпуская струю дыма.

Сейчас она припоминала пана Анджея. Красивый и статный мужчина не старше сорока пяти лет. Именно, что красивый. В кого удалась дочь — загадка. Неужто настолько никакая была мать девочки?

Пришлось тут же одернуть себя. Какая разница? Это личное дело Каторжинских.

— Не знаю, — тихо произнесла Алина. — Я верю, что он нашёл бы любой способ известить меня, что жив. Но… время идет, а весточки все нет. — Она стиснула зубы, упрямо посмотрела на Марию. — Собственно, поэтому я здесь.

Та не произнесла ни слова, ожидая продолжения рассказа. Пока ничего не понять, хоть Анджея и жаль. Однако в данный момент совсем не ясно, каким образом она сможет помочь Алине. Оживлять мертвецов пани Валевская не умеет. Другое дело — умертвить живых.

Алине явно было уже неуютно, но она твёрдо решила продолжать:

— Пани Валевская, моя жизнь невыносима. Сестра отца, моя родная тетка, ненавидит меня и только и думает о том, как остаться единственной наследницей всего состояния. Скоро будут Дзяды, мне двадцать три года, и в этот раз никак не избежать Выданья. Женихи уже начинают приезжать к нам.

— И? — Мария приподняла брови. — Все так плохи?

Алина не ответила, но по лицу девушки стало ясно всё. Что ж, это не секрет, нередко Выданье — это браки по расчету. Все хотят получить благословение от Князя Претемных, самого Вацлава Шлях-Успенского, которое усилит силу рода. Девушек выбирают по дару и влиянию рода, ни о какой любви тут речи не идет. Хотя, конечно, порой случаются исключения.

— Все хуже тетки? — всё же уточнила она.

— Хуже, — коротко кивнула Алина. — Тетка просто думает, как убрать с пути, а те ещё затребуют наследника. К тому же знаю, что почти у всех есть любовницы. Я не нужна как жена, только как инструмент получить благословение. И, знаете, есть ещё кое-что… дар уже год, как меня не слушается. С каждым днем происходит жуткое угасание, я уже почти не могу колдовать. И вы пока первая, кто об этом узнал.

Мария некоторое время молчала. И курила.

Сказанное заставило задуматься. Может быть, со стороны всё кажется не так уж плохо, но потеря дара — это самое страшное, что может произойти с ведьмой. Потому что для врагов она станет слабее котёнка. Есть те ведьмы, которые не упустят возможность, полакомиться ослабленной товаркой, забрав себе её душу. Или что похуже…

Валевскую девушка не боялась хотя бы потому, что та была только зельеваром, пусть и необычным.

Поэтому, когда молчание затянулось, Мария не выдержала:

— И что мне нужно сделать?

Ответ Алины лишил дара речи:

— Убить меня.

3

Мария поперхнулась дымом и закашлялась. Понадобилось некоторое время, чтобы осознать сказанное.

— Простите?

— Убить меня, — как ни в чем не бывало повторила та. — Не смотрите на меня так, это не такая уж и дикая просьба. Дайте объяснить.

Мария уже хотела выставить девчонку из магазина и никогда о ней не вспоминать, однако что-то не дало произнести ни слова. От взгляда юной ведьмы по спине прошёл холод.

— Мне не интересна жизнь здесь, пани Валевская, — ровным голосом произнесла Алина. — Я давно уже изучаю пути потусторонних сущностей. Во-первых, это мне намного интереснее, во-вторых, возможно, я сумею разыскать отца.

Мария чуть нахмурилась:

— Но убить… Алина, никакого криминала и…

— Перевоплощение в старинных гримуарах величается «убийство», — неожиданно чуть нахмурилась она и вздохнула. — Ох, простите, пани Валевская, сорвалось. Речь идет не о физическом убийстве, нет-нет. Чтение отцовских гримуаров что-то совсем не дает перестроиться на современный лад.

Мария облегченно выдохнула. Убрала сигарету подальше. За Каторжинской лучше следить в оба. Возможно, это оговорка будет не единственной.