Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Жак-фаталист и его Хозяин - Дидро Дени - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Хозяин. На этот счет можно было бы многое сказать…

Жак. Мой капитан считал, что осторожность – предположение, на основании которого опыт разрешает нам рассматривать выпавшие на нашу долю обстоятельства как причины неких последствий, ожидаемых нами в будущем с радостью или со страхом.

Хозяин. И ты что-нибудь в этом понимаешь?

Жак. Конечно; я мало-помалу привык к его речам. Кто, говорил он, вправе похвастаться, что обладает достаточным опытом? Разве тот, кто мнит себя во всеоружии таких познаний, никогда не попадал впросак? Да существует ли на свете человек, способный правильно оценивать обстоятельства, в которых находится? Вычисление, которое мы проделываем в своей голове, и то, которое сделано свыше, – это два разных вычисления. Руководим ли мы судьбой или она руководит нами? Сколько мудро обдуманных планов провалилось и сколько еще провалится? Сколько бессмысленных планов осуществилось и сколько их осуществится еще? Вот что мой капитан повторял мне после взятия Берг-оп-Зома[1] и Пор-Маона[2], и он добавлял еще, что осторожность не обеспечивает нам счастливого исхода, но утешает и оправдывает нас в случае неудачи, а потому он спал в своей палатке накануне баталии не хуже, чем на гарнизонной квартире, и шел в бой, как на бал. Да, глядя на него, вы могли бы воскликнуть: «Черт, а не человек!»

Тут их беседа была прервана шумом и криками, раздавшимися позади неподалеку от них; они обернулись и увидели толпу людей, вооруженных вилами и дубинами и бежавших к ним со всех ног.

Вы, конечно, подумаете, что то были хозяева харчевни, их слуги и разбойники, о которых мы упоминали. Вы, конечно, подумаете, что поутру, за отсутствием ключей, разбойники вышибли двери и заподозрили наших путешественников в похищении пожитков. Жак тоже подумал так и процедил сквозь зубы: «Будь они прокляты, эти ключи, вместе с фантазией или разумом, заставившим меня забрать их! Будь проклята осторожность!» и т.д. Вы, конечно, подумаете, что эта маленькая армия обрушится на Жака и его Хозяина, что произойдет кровавое побоище, посыплются палочные удары, раздадутся пистолетные выстрелы. И от меня зависит, чтобы так оно и случилось; но тогда – прощай историческая правда, прощай рассказ о любовных похождениях Жака. Нет, никто не преследовал наших путешественников, и я не знаю, что произошло на постоялом дворе после их отъезда. Они продолжали путь, не зная, куда направляются, хотя приблизительно знали, куда хотят направиться; скуку и усталость разгоняли они с помощью болтовни и молчания, как это в обычае у тех, кто ходит, а иногда и у тех, кто сидит.

Совершенно очевидно, что я не пишу романа, поскольку пренебрегаю тем, чем не преминул бы воспользоваться романист. Тот, кто счел бы написанное мною за правду, был бы в меньшем заблуждении, чем тот, кто счел бы это за басню.

На сей раз первым заговорил Хозяин; он начал с обычного своего припева:

– Ну, Жак, рассказывай о своих любовных похождениях!

Жак. Не помню, на чем я остановился. Меня так часто прерывали, что я с тем же успехом мог бы начать с начала.

Хозяин. Нет, нет. Придя в себя от обморока, случившегося с тобой перед хижиной, ты очутился в постели, и тебя окружили домочадцы.

Жак. Хорошо. Прежде всего надо было спешно раздобыть лекаря, а все лекари жили не менее чем за милю. Крестьянин приказал одному из своих сыновей сесть на лошадь и съездить за ближайшим лекарем. Тем временем крестьянка подогрела густое вино, изорвала на лоскутья старую мужнину рубаху и припарила мне колено, обложила его компрессами и обмотала повязками. В остатки вина, послужившего для припарок, всыпали щепотку сахара величиной с муравьиный завтрак и дали мне выпить, а затем попросили меня запастись терпением. Время было позднее, и хозяева сели ужинать. Вот уже и ужин окончился, а мальчишка все не возвращался, и лекаря не было видно. Отец рассвирепел. Человек от природы сумрачный, он дулся на жену и был всем недоволен. Он сурово отослал остальных детей спать. Жена его села на скамью и принялась за пряжу, а муж начал расхаживать взад и вперед, затевая с ней ссору по всякому поводу.

«Если б ты сходила на мельницу, как я тебе говорил…» – и он заканчивал фразу тем, что укоризненно покачивал головой в сторону моей постели.

«Завтра схожу».

«Надо было сходить сегодня, как я тебе говорил… А остатки соломы в риге? Почему ты их не подобрала?»

«Завтра подберу».

«Наш запас подходит к концу; тебе следовало подобрать их сегодня, как я тебе говорил… А куча ячменю, который портится в амбаре, – бьюсь об заклад, ты и не подумала его поворошить».

«Дети сделали это».

«Надо было самой. Если б ты была в амбаре, то не стояла бы в дверях…»

Тем временем прибыл лекарь, затем другой, затем третий в сопровождении мальчугана из хижины.

Хозяин. Ты запасся лекарями, как святой Рох – шляпами.[3]

Жак. Первого не оказалось дома, когда за ним приехал мальчишка; но жена дала знать другому, а третий прибыл вместе с нашим посыльным. «Здорово, кумовья! И вы здесь?» – сказал первый остальным. Спеша ко мне изо всех сил, лекари изрядно вспотели, и теперь их мучила жажда. Они уселись за стол, с которого еще не успели прибрать. Жена спустилась в погреб и принесла оттуда бутылку. «Какого черта понесло ее к дверям!» – проворчал муж сквозь зубы. Лекари принялись пить, толковать о болезнях, свирепствующих в округе, стали перечислять клиентов. Я испустил стон. «Сейчас, – заявляют мне, – мы займемся вами». После первой бутылки попросили вторую в счет моего леченья, дальше третью и четвертую, все в счет моего леченья; при каждой новой бутылке муж неизменно восклицал: «Какого черта понесло ее к дверям!»

Что бы мог какой-нибудь другой автор, а не я, извлечь из этих трех лекарей, их беседы за четвертой бутылкой, несчетного числа их чудодейственных исцелений, из нетерпения Жака, хмурости крестьянина, болтовни сельских эскулапов о колене Жака, их разногласий, мнения одного, что Жак умрет, если не отрезать ему немедленно ногу, мнения другого, что необходимо извлечь пулю вместе с застрявшим куском одежды и сохранить бедняге ногу! Между тем вы увидели бы Жака, сидящего на постели, с жалостью разглядывающего свою ногу и говорящего ей последнее «прости», подобно одному из наших генералов, очутившемуся в руках Дюфуара[4] и Луи[5]. Третий лекарь вынужден был держаться в стороне, дожидаясь, когда первые два поссорятся и перейдут от руготни к действиям.

Я избавлю вас от всех тех описаний, которые вы найдете в романах, в старинной комедии и в обществе. Когда я услыхал восклицание крестьянина по поводу жены: «Какого черта понесло ее к дверям!» – мне вспомнился мольеровский Гарпагон, говорящий о своем сыне: «Какого черта понесло его на эту галеру!»[6] – и я понял, что мало быть правдивым, а надо еще быть и забавным; и по этой-то причине мольеровское восклицание «Какого черта понесло его на эту галеру!» навсегда войдет в язык, тогда как восклицание моего крестьянина «Какого черта понесло ее к дверям!» никогда не станет поговоркой.

Жак поступил со своим Хозяином не так деликатно, как я с вами; он не подарил ему ни малейшей подробности, рискуя вторично нагнать на него сон. Таким образом, в конечном счете завладел пациентом если не самый искусный, то самый сильный из трех костоправов.

Не вздумай только, скажете вы, вынимать на наших глазах ланцет, резать тело, проливать кровь и показывать нам хирургическую операцию! Что-о? Это, по-вашему, дурной тон?.. В таком случае опустим и хирургическую операцию; но, по крайней мере, разрешите Жаку сказать своему Хозяину то, что он действительно ему сказал: «Ах, сударь, какой это ужас – вправлять раздробленное колено!» – а Хозяину – ответить ему как раньше: «Послушай, Жак, ты надо мной смеешься…» Но ни за какие сокровища в мире я не уволю вас от рассказа о том, что не успел Хозяин Жака дать ему этот дурацкий ответ, как лошадь его споткнулась и упала, а сам он изо всех сил ударился коленом об острый камень и завопил благим матом: «Умираю! Раздробил колено!»

вернуться

1

Берг-оп-Зом – нидерландская крепость, захваченная французскими войсками под командованием Морица Саксонского в 1747 г., во время войны за «австрийское наследство».

вернуться

2

Пор-Маон – крепость и город на острове Минорка, отбитый французскими войсками у англичан в 1756 г.

вернуться

3

Ты запасся лекарями, как святой Рох – шляпами. – Странствующий святой Рох изображается обычно с тремя шляпами за спиной.

вернуться

4

Дюфуар Пьер (1735-1813) – хирург, автор трактата об огнестрельных ранениях.

вернуться

5

Луи Антуан (1723-1792) возглавлял медицинский отдел «Энциклопедии».

вернуться

6

«Какого черта понесло его на эту галеру!» – Реплика эта приписана Гарпагону ошибочно, ее произносит Жеронг из «Плутней Скапена» (дейст. II, явл. XI).